Роберт Рэнкин - Мир в табакерке, или чтиво с убийством
– Под ним, Чико, ходил один великий народ.
– Ух ты, – удивился Чико. – Целовал мне в зад.
– Не здесь, – заметил брат Майкл. – Может быть, вы хотели бы узнать что-то конкретное о президенте Кеннеди?
– Эль Президенте,а? А как именно этот ублю…
Но Чико не удалось закончить свой, без всякого сомнения, весьма уместный вопрос.
– Сейчас мы всех отпускаем домой, – сказал брат Майкл. – Остаток дня проведите в тихом размышлении. Молитесь о душе нашего усопшего брата и напишите сочинение в пятьсот слов на тему: Чтобы я сделал, если бы я стал президентом Соединенных Штатов?
– Я бы нанять телохранитель получше, – заявил Чико.
– Ступайте с Богом, – сказал брат Майкл.
И мы пошли.
Я догнал Чико у школьных ворот. Он шел, разглядывая забор из колючей проволоки вокруг школьной площадки. Чико научился развязной походочке еще в раннем детстве, а я все еще передвигался, только шаркая.
– Куда направился? – спросил я.
Чико подбросил монетку, и наклонился, чтобы поднять ее.
– Может, в прачечная, – сказал он. – Я любил, как носки вертятся в машина, в пена. Возбуждает, а?
– А то, – сказал я. И подумал, что на самом деле не особенно.
– А ты чего делать?
– Ну, – протянул я, – раз уж я только что, буквально этим утром, достиг половой зрелости, я надеялся заняться сексом с какой-нибудь длинноногой женщиной.
Чико оглядел меня с головы до ног.
– Хочешь, буду знакомить тебя с мой мама?
– Очень любезно с твоей стороны, но она для меня старовата.
– Ты каз-зел, тебе глотку буду резать! – Чико схватился за нож, но оказалось, что он забыл его в других шортах.
– Не расстраивайся, – сказал я. – Я уверен, что твоя матушка – очень приятная женщина.
Чико рассмеялся.
– Значит, ты никогда ее не видал. Но ты неправильно понять. Нормально, да. Я не говорил, чтоб ты имел мой мама. Я сказал – мой мама доставать тебе девушка.
– С чего бы она это будет делать – для меня?
– Потому что она это делать. Она продавать курв.
– Чико, – сказал я, – твоя матушка держит курятник. Она продает кур.
– Чтоб тебя, – сказал Чико. – Опять все слова перепутал.
Солнце зашло за тучку, и где-то вдали завыл бродячий пес.
– Я что говорил, – вдруг повеселел Чико. – Я тебя буду отводить тетя. Она заведует Исправительный дом, и ты не сказать мне, что это есть никакой публичный дом.
Исправительный дом действительно был настоящим публичным домом. Благодаря прекрасному управлению он содержался в образцовом порядке. При входе нужно было снимать обувь; не разрешалось прыгать по мебели и дразнить кота.
Исправительный дом размещался в полукоттедже на тенистой улочке на окраине Брентфорда. Те, кто помнят, как был опозорен последний американский президент, без сомнения узнают его на снимках, сразу опубликованных в Сети.
Тетушка Чико, которая управляла им в шестидесятых годах, относилась к тому типу большегрудых женщин, который прославила Маргарет Дюпон в фильмах тридцатых годов с братьями Маркс и который, увы, в наши дни уже не найдешь.
Дверь в переднюю была открыта, и Чико провел меня внутрь. Его тетушка обычно принимала гостей в комнате, которая, соответственно, именовалась гостиной. Сейчас она разговаривала по телефону.
Мне показалось, что я услышал слова «Президента чего?», но, принимая во внимание закон убывающего плодородия, я, скорее всего, ошибся.
На меня произвели большие впечатление масштабы тетушки Чико, и то количество плоти, которое она ухитрилась упрятать под минимумом одежды. Она поглядела вниз, на наши ноги – в носках, а потом вверх, на наши лица – в чулках.
– Ну и зачем вы это надели? – спросила она.
Чико пожал плечами.
– Это гринго предлагать, – сказал он.
– Врешь, гад, – я стянул с головы чулок. – Это ты сказал, что нужно замаскироваться.
– Только если ты знаменит, – заметила тетушка Чико. – Ты знаменит?
Я покачал головой.
– Не сбрасывай гнид мне на ковер.
– Извините.
– И у тебя в волосах сало.
– Гринго хотеть женщину с длинные ноги, – объяснил Чико.
– Этим утром я достиг половой зрелости, – объяснил я. – И не хочу впустую тратить время.
Тетушка Чико улыбнулась такой улыбкой, какую можно увидеть обычно только на физиономии грабителя с большой дороги.
– Не терпится попробовать свою пипиську, – сказала она. – Думаешь, что весь женский пол – две длинных ноги и одно влагалище между ними, и так и ждет, чтобы ты в него с размаху воткнул.
– Я бы выразился несколько по-другому, – сказал я.
– Но, по сути, я права?
– Ну да. По сути – правы.
– Тогда тебе лучше открыть счет. Сколько у тебя денег?
Я порылся в карманах шорт.
– Примерно полкроны, – сказал я.
Тетушка Чико поцокала языком.
– За полкроны много не получишь, – заметила она. – Сейчас посмотрим на цены. – Она взяла со стола блокнот, и внимательно изучила верхний лист. Я смотрел, как она вела пальцем с верхней строки вниз, до самой нижней.
– Курица, – сказала она наконец. – За полкроны только курица.
– Курица? – в полном ужасе спросил я.
– Это не какая-нибудь перезрелая курица. Это шведская курочка. Специально обученная всяким штучкам, которые нравятся мужчинам.
– Я не собираюсь заниматься этим с курицей, – заявил я. – И кроме того, я уже слышал этот анекдот.
– Что за анекдот?
– Ну, там мужик заходит в бордель, а денег у него нет, а ему хочется, прямо надо вот, и он соглашается на курицу, а на следующий день он идет по улице и думает: – Стоп, меня надули, я бы в магазине курицу дешевле купил, хоть в «Сентсбери». И он тогда приходит обратно в бордель, жалуется, и ему говорят: – Ладно, мы тебя бесплатно за это обслужим. И его приводят в темную комнату, а там еще полно мужиков, и они через зеркальную стену смотрят, как в соседней комнате настоящая оргия. Ну, он тоже насмотрелся, потом говорит соседу: – Ну круто, а? А сосед ему отвечает: – Думаешь, это круто? Ты бы вчера посмотрел…
– Тут мужика с курицей показывали, – сказала тетушка Чико.
– Так вы тоже слышали.
– Нет, я догадалась.
– Короче, я не буду заниматься сексом с курицей, – сказал я. – И все тут.
Тетушка Чико снова чудовищно улыбнулась и отложила блокнот.
– Я тебя проверяла, – сказала она. – Просто чтобы посмотреть, есть у тебя какие-то приличия, или нет. Рада видеть, что есть. Чаю хочешь?
– Спасибо, с удовольствием.
Тетушка Чико приказала подать чаю, и его тотчас принесли. Меня поразил чайник. Он был весь обшит кожей, и у него на ручке были шипы, а вокруг крышки – клепки.
– Для особых клиентов, – объяснила тетушка Чико.
