Генри Каттнер - Маска Цирцеи
Меня прервал сухой смех Панира.
- Я же говорил тебе, что ждал, пока смогу войти без спасений. Без опасений! Я еще сейчас весь в поту! Клянусь Бахусом, я...
- Жрецы! - напомнил я ему. - Где они?
- Одного из них ты, найдешь у себя за спиной, - загадочно ответил он.
Я испуганно обернулся. О моем физическом и психическом состоянии наглядно говорило то, что я ни разу не огляделся и не поинтересовался, откуда пахнет кровью.
На полу у входа лежал мужчина, одетый в золотистые одежды. Он уткнулся лицом в лужу крови, которая все еще расширялась.
- Офион... - прошептал Панир. - Нет, помочь ему нельзя.
- Фронтис? - спросил я, и фавн утвердительно кивнул.
- Или, в некотором смысле, ты сам, - добавил он. - То, что меч вынул Фронтис, так же очевидно, как то, что убил его ты... в тот момент, когда выдал им Киан.
- Значит, это Офион был тем жрецом, который спас ее от алтаря! воскликнул я.
- Ты вполне мог угадать это. Фронтис вот угадал. Однако Офион по-прежнему оставался верховным жрецом, и Фронтису приходилось действовать тайно. Он использовал для этого тебя. Возможно, при этом ты почувствовал, что к чему, и в свою очередь использовал его. Я пока не уверен в тебе. Но коль скоро Киан была предана, Офиону пришлось начинать все сначала.
Фавн посмотрел на неподвижное тело, лицо его ничего не выражало.
- Слава богам, что мы, фавны, неподвластны таким слабостям, как любовь, - сказал он. - Она может довести до ужасных вещей. Может довести такого человека, как Офион, до... например, вот до этого.
- Он ее любил? Он пожал плечами.
- Любил или думал, что любит. Участь Офиона была решена в тот день, когда он повредил ногу. Аполлион не признает неловких жрецов. Офион... у него не было шансов пережить Час Затмения, который вскоре наступит. Тогда Аполлион избавился бы от него и верховным жрецом Гелиополиса стал бы Фронтис. Так что поступок его не имел особого значения... неделей раньше или позже. Понимаешь? Думаю, в такой момент человек слепо бросается в настоящую любовь. Может, это инстинкт велел Офиону спасти Киан в виде компенсации Судьбе, чтобы и он сам мог быть спасен? Кто знает? Любовь и смерть играют человеком, и я рад, что мы, фавны, никогда не познаем ее.
- А почему Фронтис убил его именно здесь и сейчас? - спросил я, прерывая хаотическую болтовню Панира.
- Чтобы помешать ему спасти тебя, - неожиданно ответил Панир. Думаю, Офион был уверен, что если кто-то из живущих и сможет теперь спасти Киан, это должен быть потомок Язона. Правда, ты выдал ее, но он наверняка считал, что ты поступил так нарочно, чтобы в конце концов спасти девушку. Ты пришел от Гекаты, и он рассчитывал на это. А без тебя никакой надежды уже не осталось бы. Поэтому он и пытался сдержать развитие твоего безумия.
- И потерпел поражение?
- И потерял жизнь, - поправил меня Панир. - Фронтис, совершив это, рассмеялся и ушел, оставив тебя твоей участи. Тогда я и смог проникнуть внутрь, в последний момент. Это все.
- А где сейчас Киан?
- Заперта, но пока в безопасности. Фронтис хочет принести ее в жертву, когда пробьет Час Загмения. Это уже скоро.
- Когда?
- Чтобы это узнать, тебе придется спросить Фронтиса. Он хранитель святых часов и минут.
- Я спрошу его, - сказал я. - Ты можешь проводить меня к нему?
У Панира отвисла бородатая челюсть.
- Что? - удивился он. - Ты спятил! Фронтис тебя...
- Думаю, он скажет мне все, что я захочу узнать. Ты спрашивал, Панир, изменился ли я. Да, изменился.
Я улыбнулся ему, ощущая уверенность в себе, какой не испытывал никогда прежде. Это струи странного, чужого мира, в которых искупался мой мозг, оставили наследие в виде необычайной прозрачности мыслей, словно я минуту назад проснулся от глубокого хаотичного сна. Я знал сейчас многое из того, что было прежде окутано тайной. Я больше не двигался - слепец во мраке.
- Ты жил на Эе во времена первого Язона, - сказал я, - но знаешь ли ты, почему Золотое Руно настолько могущественно?
Он заколебался.
- Руно? Да, оно могуче. Конечно, тому должно быть множество причин.
- Я знаю их, - заметил я. - Руно что-то вроде прибора. Первый Язон считал его чистой магией, но в моем мире и в мое время я изучал науки, которые вы сочли бы колдовством. Скажу тебе вот что, Панир: Маску нужно доставить в Гелиополис.
- Она никогда не покидала Эи.
- В ней живет душа первой Цирцеи. Как и Язон, Цирцея должна вернуться, чтобы замкнуть цикл. Тогда в тупике, в котором оказались ваши боги, появится выход.
Панир смотрел на меня с сомнением, но оно постепенно проходило. Наконец он улыбнулся.
- Ты говоришь, как настоящий герой, - с иронией произнес он. - В Час Затмения твоя чрезвычайная отвага может исчезнуть вместе с солнцем, но я обещал тебе помощь, и ты ее получишь. Идем, я отведу тебя к Фронтису. И да поможет тебе Геката!
10. СДЕЛКА С ВЕРХОВНЫМ ЖРЕЦОМ
Час спустя Фронтис налил очередной кубок вина, потом, внимательно глядя на меня, подвинул ко мне. Он думал, что я гораздо пьянее его, однако это вино в сравнении о огненными водами, которые я помнил по своему миру, было весьма слабым напитком.
- Знаю, и ты можешь не повторять, - сказал я. - Никому еще не удалось заглянуть в Око Аполлиона и сохранить при этом рассудок. Ну что ж, я пришел из другого мира. Я не держу на тебя обиды за покушение на меня. Ты убил бы меня, если бы мог, потому что моя смерть означает для тебя безопасность. Однако я жив, и все опять изменилось.
Он кивнул.
- Возможно.
- Ты ведь не хочешь, чтобы война между Аполлионом и Гекатой дошла до кульминационной точки, правда?
- Да. Это может кончиться катастрофой. А если ситуация останется такой, как сейчас, я ожидаю долгой и приятной жизни.
Он говорил совершенно откровенно.
- И ты не веришь в богов. Ну что ж, я тоже не верю. А я могу рассказать кое-что на эту тему. Однако твоя долгая и приятная жизнь может оказаться очень короткой и неприятной, если Алоллион и Геката все-таки встретятся. Он налил себе еще вина.
- Они не могут померяться силами так, как это делаем мы. Только в определенных обстоятельствах могут они бороться между собой и только строго определенным оружием.
Я умолк и сделал большой глоток. Фронтис в нетерпении придвинулся ко мне. Я уже подцепил его на крючок, но он еще оставался в воде. "Осторожно, - говорил я себе, он не глуп, этот жрец Аполлиона!"
- Если бы это оружие можно было уничтожить... - сказал я и снова отпил вина.
- В этом и состоял мой план, - бесстрастно ответил он. - Уничтожить тебя и Цирцею, чтобы Геката не смогла использовать вас.
Я рассмеялся и наклонил кубок, чтобы золотистое вино брызнуло на пол.
