Александр Плонский - Будни и мечты профессора Плотникова
В наступившей на короткое время тишине послышался треск - это профессор Волков сломал удилище.
Плотникову не хватило одного голоса.
- Обжалуйте решение совета в ВАК, - потребовал Форов. - Ручаюсь, что его отменят.
Но Плотников был настолько подавлен, настолько опустошен, что ничего не хотел предпринимать. Им овладело оцепенение.
- Поступайте как знаете, - махнул рукой Форов.
С тех пор они не встречались.
Месяц спустя образовали комиссию, и та полностью реабилитировала Плотникова.
- Какая жалость, - повздыхала Донникова при случайной встрече. - Но вы сами виноваты, надо было заранее заручиться нашей поддержкой. Ничего, все образуется...
И все действительно образовалось, хотя кандидатом наук Плотников стал лишь через четыре года. А спустя еще семь защитил докторскую.
Почувствовал ли он тогда себя счастливым? В первый момент - нет, над всеми чувствами преобладала опустошенность. С дрожью вспоминал Алексей Федорович мрачные коридоры Высшей аттестационной комиссии, измученных людей, часами ожидающих решения своей участи, надменных канцелярских девиц, перед которыми заискивали седовласые соискатели. Плотников прошел сквозь это сравнительно молодым, и его организм легко справился с экстремальной стрессовой нагрузкой. А вот один из сослуживцев умер, как говорили в старину, от разрыва сердца вскоре после утверждения, не успев приласкать вожделенные "корочки", обтянутые гладкой бежевой кожей.
Затем, дней через десять (столько, вероятно, необходимо космонавту, возвратившемуся с орбиты, чтобы привыкнуть к земному тяготению), нахлынуло всевытесняющее счастье, нечто вроде эйфории, случившейся с ним когда-то в барокамере. Казалось, достигнуто все, о чем только можно было мечтать. Эй, люди, смотрите на меня, я доктор наук! В скором будущем - профессор!
Но эйфория прошла, и чувство счастья словно испарилось. Плотников протрезвел и задал себе вопрос:
"А нормальное ли это состояние - быть счастливым?"
* * *
- Вы задумывались, Луи, над тем, что было бы с вами, если бы ваша матушка вышла замуж не за отца, а за другого? - спросил Милютин.
- Какое смешное слово "ма-туш-ка", и очень милое, - восхитился Леверрье. - У вас, русских...
- Так все же, задумывались?
- Нет, - чистосердечно признался Леверрье. - Но, полагаю, ничего особенного. Просто у меня был бы другой отец.
- И передо мной оказался бы не симпатичный, полный и, увы, успевший облысеть холостяк ниже среднего роста, а долговязый, рыжий, отталкивающей внешности, многодетный отец семейства. К тому же тощий.
Леверрье обиженно фыркнул.
- Это скорее ваш портрет, Милютин!
- Польщен. Но я не рыж и не многодетен. А жаль, тогда бы хоть чем-нибудь выделялся среди современников.
- Сейчас вы скажете, что Мальтус ошибся и демографический взрыв нам не угрожает.
- Вы, как всегда, проницательны, - одобрил Милютин. - Но я не думал ни о Мальтусе, ни о мальтузианстве. Имел в виду совсем другое.
- И что именно?
- Вы, Луи, нагромождение случайностей!
- Ну, знаете...
- Не сердитесь. Это относится к любому человеку. Единственная наша закономерность - генетический код. Остальное чистой воды случайность. Не обольщайтесь, Луи. Тысяча против одного, что у вас не было бы другого отца. Потому что не было бы вас самого. В старину на ярмарках судьбу предсказывали попугаи. Природа представляется мне таким попугаем. Она вытаскивает разноцветные билетики из шляпы старого шарманщика - бога.
Леверрье торжествующе засмеялся.
- Вот вы и попались, Милютин. Выдаете себя за атеиста, а сами...
- Не придирайтесь к словам, Луи. Я сказал "бог", подразумевая всемогущую случайность. Но дело не в этом. Самое любопытное, что большинство билетиков пустые. Вам повезло: достался билетик с предсказанием. Один из тысячи.
- Вы сегодня в мистическом настроении, Милютин. И представьте, я догадываюсь, чем оно вызвано.
- Вашей интуиции можно позавидовать!
- У вас творческая неудача. Зашли в тупик или опровергли самого себя.
Милютин покаянно наклонил голову.
- Вы тысячу раз правы, Луи.
- Вот видите!
- Но сегодня по счету тысяча первый.
- Значит...
- На сей раз у меня творческая удача. Правда, самая неудачная из удач!
- С вами не соскучишься, Милютин, - разочарованно проговорил Леверрье. - И что же вы такого придумали?
- Как инженер, Луи, вы знакомы с понятием флуктуаций.
- Еще бы! Микроскопические скачки тока, шумы радиоприемников...
- Словом, те же случайные процессы. И человеческая жизнь - это не более, чем цепь флуктуаций.
- Решительно возражаю! - запротестовал Леверрье. - Вы исключаете детерминированное начало, роль самого человека в становлении своей судьбы. Наконец, воспитательную функцию общества!
- И вот ваш детерминированный и воспитанный человек вышел подышать свежим воздухом, а ему на голову упал никем не предусмотренный метеорит!
- Пренебрежимо редкое явление!
- Тогда кирпич с крыши... Ну, пусть просто поскользнулся и сломал ногу.
- Или случайно стал астронавтом, о чем мечтал с детства, случайно построил дом, вылечил больного, прочитал лекцию? Случайно шагнул в пламя, чтобы спасти ребенка? И это, как вы полагаете, цепь флуктуаций?
- Браво, Луи! Примите мою капитуляцию, - торжественно произнес Милютин. - Честно говоря, я просто хотел немного вас подразнить, однако перестарался. Но не станете же вы отрицать, что человеческая жизнь проходит на фоне флуктуаций и что судьба человека во многом зависит от них?
- Не стану, - великодушно подтвердил Леверрье. - И вы считаете этот тривиальный вывод своим открытием, творческой удачей? Увы, ничего нового в философские категории необходимости и случайности уже не внести.
- Даже случайно? - пошутил Милютин.
- Помните классическое определение: "Где на поверхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы"?
- У вас завидная память, Луи, - отметил Милютин. - Так вот, я как раз и открыл их. Более того, мне удалось избавить необходимость от ее непременной спутницы - случайности.
- Вы здоровы, Милютин? - заботливо спросил Леверрье. - Разве вам не известно, что необходимость и случайность - это диалектические противоположности, взаимосвязанные, взаимопроникающие и неспособные существовать друг без друга? Диалектический материализм...
- Не упоминайте его имени всуе, - строго сказал Милютин.
- Тогда в чем же дело?
- Вы прямолинейны, Луи. Категоричность во всем, таков уж ваш характер. Черное для вас всегда черное, а белое...
- Всегда белое, хотите сказать? Да, я не признаю компромиссов!
