Александр Плонский - Будни и мечты профессора Плотникова
- А я и не боюсь, - сказал Плотников. - Только не найдете вы заготовки, Зиновий Эммануилович. Они из сегнетки, имеют обыкновение таять в воде. Вот и растаяли...
Так Алексей нажил первого врага.
Вскоре Плотникову стало ясно, что бороться нужно по-иному. Он довольно-таки быстро распознал не такие уж мудреные секреты Хереца, предложил более эффективные способы. Попутно перелопатил множество разрозненных статей, патентов, докладов. Привел в систему всю эту массу информации. Тогда-то и возникла дерзкая мысль написать книгу, которая не оставила бы камня на камне от "монополии" Хереца и ему подобных.
Была уже тогда у Алексея Федоровича привычка доводить начатое до конца. Тридцать лет спустя он поражался, как это в тот раз ему удалось. Мальчишка, даже не кандидат наук, явился в издательство с еще не написанной книгой. Заявку приняли, хотя логичнее было бы ее отвергнуть. Заключили договор. Неопытный, но самонадеянный автор не догадывался, как трудно рождаются книги, и, наверное, оттого написал объемистую монографию, что называется, на едином дыхании.
Рукопись рецензировал Форов, тогда член-корреспондент Академии наук...
Через год книгу напечатали, и она принялась множить число недругов Плотникова.
- Наглец! - шептали за его спиной.
А между тем монография имела успех, как ни одна из последующих, и со временем стала классикой. Недаром говорят, что новичок, впервые прикоснувшийся к рулетке, обязательно выигрывает. Впрочем, было ли это выигрышем?
Ох, как ошибся Плотников с этой публикацией! Надо было тихонько работать над кандидатской (ну кто будет ставить палки в колеса никому не известному аспиранту!). Так нет, выставил себя на всеобщее обозрение!
И расплата последовала.
Плотникова (он уже сам заведовал лабораторией) привлекло необычное применение довольно распространенного синтетического кристалла. Такие кристаллы тоннами выращивали на одном из заводов. Алексей Федорович не без труда добыл там семьдесят пять граммов нужного ему сырья и добился нового, неизвестного ранее эффекта, исследованию которого и была посвящена его диссертация.
Накануне защиты явилась с визитом Донникова, начальница заводской лаборатории.
- С удовольствием прочитали ваш автореферат, Алексей Федорович, улыбаясь, начала она. - Рады за вас! Это, знаете ли, такой вклад! Ну, показывайте, передавайте научный опыт!
Раз в месяц эталон, с которым Плотников сверял прибор, отключали для профилактики. Донникова пришла именно в такой день, и, чтобы не обидеть ее, Алексей Федорович воспользовался подвернувшимся под руку лабораторным стандарт-сигнал-генератором.
- Вы человек опытный, - сказал он, - получить представление сумеете. Конечно, погрешность велика, но что поделаешь... Если быстро изменять напряжение, - Плотников защелкал переключателем, - то генератор уйти не успеет и стабильность будет определяться моим прибором. Вот смотрите: сейчас фигура на экране осциллографа стоит. А теперь начинаю переключать вращается. Стоит... Вращается... Но медленно, частота почти не зависит от режима.
- Превосходно, поздравляю! - с чувством сказала Донникова.
Наступил решающий день. Первым оппонентом был опять-таки Форов крупнейший из специалистов по профилю работы. Он дал блестящий отзыв. Но как не походила эта защита на защиту Иванчика...
Доклад, письменные отзывы, поступившие в совет, вопросы и ответы, выступления научного руководителя и оппонентов - все шло по накатанной колее.
Профессор Волков, научный руководитель Плотникова, приехал на защиту с удочками для подледного лова рыбы: он был настолько уверен в благоприятном исходе, что собирался до банкета посвятить часок-другой любимому занятию. Теперь, уже выступив, профессор согласно положению мог только кивать, улыбаться или хмуриться, но не имел права произнести слово.
Начались прения. Здесь-то и грянул гром.
Выступил главный инженер завода Голубев. Он поднял над головой прозрачный, сияющий мягкими отблесками кристалл размером с большое яблоко, затем передал его председателю совета.
- Вот такие кристаллы мы выращиваем.
Затем вынул готовый резонатор.
- А это наша продукция, не хуже, чем у "Филиппса"!
Далее он извлек обломок кристалла чуть больше спичечной коробки.
- Приблизительно такое количество сырья мы передали Алексею Федоровичу по его просьбе. Он кустарно, на самом низком технологическом уровне изготовил несколько резонаторов для своего прибора. Алексей Федорович не станет отрицать, что идея применить в генераторе наш кристалл, дешевый, легко обрабатываемый и высокоэффективный, в общем, висела в воздухе. Неужели товарищ Плотников всерьез думает, что мы не попытались ее осуществить? Так вот, у нас этим в течение года занималась заводская лаборатория. Результат - ноль, работы прекращены. А теперь сопоставьте: с одной стороны мощный коллектив, нацеленный руководством на решение важной народнохозяйственной задачи, а с другой, извините за прямоту, кустарь-одиночка. Мы убеждены, что данные Плотникова не соответствуют действительности. Хотя жаль, очень жаль. Это было бы выдающимся достижением в нашей области.
Затем встала Донникова.
- Раскрою секрет. Знаете, с помощью какой аппаратуры Алексей Федорович получил столь уникальный результат?
И она назвала марку лабораторного стандарт-сигнал-генератора.
Члены совета недоуменно переговаривались.
Плотников подготовился ко всему, кроме обвинения в обмане. Теперь бы он сказал:
"Уважаемые члены совета! Прошу прервать заседание и образовать комиссию для проверки моих результатов. Если ее выводы окажутся неблагоприятными, то возобновлять защиту не потребуется, и тем самым мне будет отказано в присуждении степени. Если же мои результаты подтвердятся, то вспомните слова товарища Голубева насчет выдающегося достижения!"
Но тогда, не обладая еще бойцовским опытом, лишь твердил жалким, срывающимся голосом:
- Честное слово, данные верны... Уверяю вас!
Вмешался Форов:
- Думается, дискуссия пошла по неправильному руслу. Если у заводских товарищей возникли сомнения, то, ознакомившись с авторефератом диссертации, а он был им послан полтора месяца назад, следовало сообщить в совет и потребовать от диссертанта документального подтверждения результатов.
Поднялся председатель совета.
- Товарищ Форов! Совсем недавно Иосиф Виссарионович Сталин лично подверг суровой, но заслуженной критике вашу порочную идеалистическую книгу "Колебания и волны". Не потому ли вы становитесь на скользкий путь зажима критики? Вопрос ясен, остается проголосовать.
В наступившей на короткое время тишине послышался треск - это профессор Волков сломал удилище.
