Игорь Росоховатский - Прыгнуть выше себя
Мало что поняв из его обращения, Варид, набычившись, толкает КамАЗ.
— Эй, не балуй! — кричит шофер, до отказа нажимая на педаль тормоза. И опять Варид слышит по своему адресу то же слово: — Чокнутый!
Он решает немедленно узнать, что же оно означает, но в это время из-за кустов его зовут:
— Дирав! Голос знакомый.
Варид жмурится, идет на голос. За кустами стоит Штырь. Узкое нервное лицо подергивается — от ожидания, напряжения, от страха ли? — и шевелится волосатая гусеница на щеке, на едва заметных плоских губах змеится улыбочка.
— Снова довелось свидеться, сэр, значит — судьба.
— А из милиции вас уже выпустили? — вежливо осведомляется Варид.
— Нас еще туда не отвозили, сэ-эр,— тянет Штырь, теперь уже с явной насмешкой.
— Но ведь Георгий Иннокентьевич сказал...
— Прохиндей он, твой Георгий. Кондовый прохиндей, фартовый жулик, мне, законнику, до него не дотянуться. А ты уши развесил. Он тебя, фраера, задарма использовал. А нас с «боцманом» он в бригаду сунул вкалывать за спасибо. У него таких бригад несколько, и с каждой — жирный навар. А без него материалов не достать, он с леваками крутит, весь поселок да и город оплел сетью. Во прохиндей!
— Не все твои слова понимаю,— растерянно признается Варид.— Понял, что он говорит одно, а делает другое. Как можно?
— «Как можно?» — передразнил Штырь.— Эх ты, сэр, олух царя небесного, сила без ума. Потому тебе и нужна умная голова в поводыри. А то пропадешь.
— Умная? Арсений Семенович программировал меня умным...
— И словечки у тебя закидонские. А твой Арсений Семенович — дурик, хоть он, может, и профессор там или академик. Умным по книге — это совсем не то, что быть умным по жизни. Скорее наоборот. Усек?
— Кого?
— Не кого, а что, дурик. Ну да ладно, исправишься. И я таким был вплоть до шестого класса, возмущался, что из моих карманов мамкины монеты вытряхивают.
— Кто вытряхивает?
— Те, кто посильнее. Таков закон жизни, дурик. Не ты — значит, тебя. Весь ум состоит в том, кто кого.
— Неправда,— неожиданно твердо произносит Варид.— Это не ум, а хитрость.
— Знаешь разницу между ними?
— Умом обладает только человек и его создания, которым он дает ум, хитростью — любое животное. Хитрость борется только за себя, ум — за всех соратников. Хитрость может обмануть ум, но в конечном счете всегда побеждает ум.
— Смотри, дурной дурик, а какие слова знает. Да ведь до твоего «конечного счета» еще дожить нужно. А хитростью уже сегодня с пирогами будешь. Это не только прохиндей Георгий, но и наш «боцман» понимает.
— А где он?
— Где? — ухмыляется Штырь.— Петьку твоего сторожит.
— Петю? — шагнул к Штырю Варид.
— Ну ты, потише,— отступая, цедит «капитан».— Ничего твоему мальчонке не сделается. Поиграешь в компании с нами — Петьку к родителям отвезем.
— Как это поиграю? — встрепенулся Варид. Игры — любимое его развлечение.
— А так. Сам подсказал мне, когда обронил, что умеешь считать варианты. Да и на деле доказал свои способности. С тобой можно замахнуться на большие дела. Вот гляди.— Штырь разворачивает тетрадный листок.— Здесь чертежик. Видишь в центре домик с буквами СК? Тут наш главный выигрыш, понял?
— Понял,— подтверждает Варид.— А условия его получения?
— Молоток! — хвалит Штырь.— Этот выигрыш сторожит мегера. Стоит ей нажать кнопку или педаль под столом — и приедут стражники,— входя во вкус, продолжает «капитан».
— Что такое «мегера»?
Долгим, въедливо-изучающим взглядом шарит «капитан» по лицу Варида, пытаясь разглядеть насмешливую улыбочку. Не отыскивает.
— Ну, по-сказочному — баба-яга. Так вот, нажмет костяной ногой на педаль — и вызовет стражников из дома под буквой «М». Гляди, где он находится. Езды — всего ничего, от силы минут пятнадцать. Сюда гляди, на рисунок, тут все цифры обозначены. Им — по той улице на сигнал спешить, нам — по этой улице удирать. Задача с двумя неизвестными. Как выигрыш забрать и от стражников невредимыми уйти? Эти кругляшки с буквами — наш и ихний автомобили...
— Простая задачка,— всматриваясь в рисунок и делая в уме расчеты, говорит Варид.— А Петю отвезите к родителям. Они волнуются.
— Не только отвезем, но и часть выигрыша выделим. На всю жизнь обеспечим.
— Чем?
Опять пристальный, испытующий взгляд: теперь скрытно, исподлобья.
— Ох и умен ты, сэр! Монетами обеспечим.
— Они ему нужны?
Штырь крутит пальцем у виска.
— А кому не нужны?
— И Арсению Семеновичу?
— Ему в первую очередь.
— Вы это точно знаете?
— Точней некуда.
На лице Штыря играет ухмылка, такая непоколебимая уверенность слышится в голосе, что не остается места сомнениям.
— Тогда будем играть поскорее,— соглашается Варид.
— Спешить — ментов смешить. Им — гоже, себе — дороже, сэ-эр. Надо подготовиться.
— Верно, ко всякой игре надо готовиться. И еще я обещал вон тому человеку помочь отремонтировать дачу.
— Обсщалка — мигалка.
— Что это значит?
— То и значит: мигнет и погаснет.
— Обещания нужно выполнять. Арсений Семенович говорил: пообещать и не выполнить — плохой поступок, а значит, и неразумный. Больше тебе никто не поверит. Логично.
— Чудик. Обещания ничего не стоят, ежели выгодой не подперты.
— Тот, кто ищет во всем выгоду, обречен быть несчастным. Весь мир его равен его выгоде. Это я запомнил с первого урока.
— Арсений Семенович — твой учитель?
— И учитель тоже.
— Ты выполняешь все, чему он тебя учил? — это сказано с откровенным недоверием.
— А как же иначе?
В ответе Варида звучит такое неподдельное изумление, что Штырь не может не поверить ему и несколько теряется: он никогда не встречал таких простаков.
— Что еще говорил твой Арсений Семенович?
— Учил различать хорошие и плохие поступки, хороших и плохих людей. — Различаешь?
— Стараюсь.
— Что же ты, филя, даешь себя обманывать такой мелкой пристежи, как этот твой напарник? Да не таращь гляделки! Зачем обманывать себя позволяешь вон тому?
— Он просит о помощи. Помочь человеку — хороший поступок.
Штырь смачно и со злостью посылает плевок в самую верхушку куста. Его и забавляют, и бесят прямосуждения Варида.
— Да он же тебя, круглого дурика, просто-напросто хочет использовать. Думаешь, у него теща или тетка? Теща, да не его. Он с нее за твою работу сдерет три шкуры.
— Тебе это точно известно? Он же себе хуже сделает. Штырь только руками разводит:
— Ей-бо, сколько живу на свете, первый раз такого встречаю. Как дитя малое, вроде Петьки. Что ж ты думаешь, он не такой выжига, как Георгий Иннокентьевич? Точно такой, но поменьше. А суть одна. Только Георгий — большой хозяин, а этот — маленький. Усек? Что опять уставился, как бычок на новые ворота? Я ж тебе суть жизни растолковываю. Понял, в чем она?
