Вера Камша - Новое тысячелетие
Баллон и маску забрал Олег. Ценные вещи. Военные, не гражданский мусор. В такое время приходится быть мародерами… Прости, Грязнов.
На обратной дороге к Бункеру видели Свору. Макаров отпугнул тварей короткой очередью. Псы ушли. Не бросились в рассыпную, как прежде, а медленно потрусили в сторону Экоцентра. Скоро совсем перестанут бояться. Даже думать не хочу, чем это обернется.
Впрочем, надеюсь, нам удастся уйти отсюда раньше. На востоке должно быть чисто. Там вроде бы не бомбили.
Не то что здесь.
У Экоцентра затарахтел пулемет. Автоматика… Свора им не страшна. К стенам ни одна собака не подойдет. А у Бункера тварей много крутится. Каждый раз выходим со страхом. Озверевшие домашние любимцы… Как ’Только выжили — не понимаю. Датчики до сих пор показывают смертельный уровень заражения. А им все ни по чем…
Отчего-то представилась комната охраны в Экоцентре. И Игнат с чашкой кофе и сигаретой. Уткнулся в монитор, глядя, как на плоском экране пулеметные очереди рвут на Части взбесившихся собак. Автоматика… Избранные могут спать спокойно. Им ничего не грозит. Ага.
Позавчера, думаю, самоуверенности у них поубавилось. Надолго запомню изумленное лицо Виталика, когда я с ухмылкой вошел в шлюз вездехода. Они даже не потрудились обновить базу распознавания «свой — чужой», и машина пустила меня как хозяина. В то время как турели броневика равнодушно держали на прицеле бледного, безоружного Коляшу из Бункера, в упор не замечая ребят моего взвода. Чего беспокоится тупой технике? Вокруг все свои! Один лишь в базу не занесен. Коляша.
Виталик тогда сказал только одно слово:
— Как?!
А ты побледнела… Я, кстати, тоже опешил. Никак не ожидал, что ты посмеешь высунуть нос из твердыни Избранных!
Теперь же у нас есть вездеход и три заложника. Впрочем, на вас Экоцентру плевать, а вот машину попытаются вернуть… Но я надеюсь, что будет иначе.
У входа в Бункер два свежих трупа. Незнакомые… Скорее всего из третьего сектора. Там полудохлый генератор стоит.
— Оттащим? — глухо говорит Олег. Киваю.
Грузный мужчина и пожилая, высушенная прожитыми годами, женщина. С ней проще. Макаров один относит ее тело к Яме. Там уже много мертвецов. Под сотню наберется…
Мужчину тащим вчетвером, стараясь не смотреть на изуродованное смертью лицо. Бросаем в почерневший от гари котлован.
Жгу тела из огнемета. Иначе Свора облюбует себе это место как кормушку и уже никогда отсюда не уйдет.
А ведь раньше тут ютилась детская площадка с пестрыми горками и качелями. Зона отдыха… Теперь здесь смердит заваленная трупами воронка. Рожденная очередной мудреной бомбой.
Лучше бы она накрыла Бункер…
Елена Разина
Подумать только, они кормят меня безвкусной порошковой кашей. Воды дают очень мало. Мутные, вонючие капли. Раньше лучше обращались. Мстят за то, что я сбежала в Экоцентр? Считают, что я обязана была разделить их участь? За компанию? Идиоты…
Ты же сказал им, что в Экоцентре есть десять свободных мест! Кто мешает дойти до настоящего убежища, а не гнить в этом… этом… этом склепе?
Тёмка…
Почему я пошла на этот выезд? Зачем напросилась к Виталику в патруль? И не злая ли шутка судьбы, что захватил нас именно ты?
Кто другой — не так больно… Но ты…
Самое страшное, что я жду тебя, Тем. Представляю себе нашу встречу. Вот, лязгает дверь, ты заходишь, устало проводишь рукой по волосам и спрашиваешь:
— Ну, что скажешь, солнце?
Ты всегда так говорил… Раньше… И я очень хочу еще раз услышать эти слова. Я даже знаю, что отвечу.
Но ты не приходишь… И мне страшно. А в двери холодно блестит глазок, и я чувствую, как сквозь него сочится звериная ненависть и торжество. Из-за прогнившей зависти.
Каждый житель Бункера мечтает попасть в Экоцентр. Но боится уйти, прикрываясь пафосными, лживыми мыслями: «А как же остальные!» А я сломила свой страх. Я не испугалась сказать правду. Каждый сам за себя, Тёмка.
Но ты вновь затащил меня в Бункер. Благодаря тебе, Артём, я задыхаюсь на грязном полу камеры.
А сквозь глазок струится ненависть.
Артём Велин
Восстановили связь с соседним убежищем. Там совсем плохо. Просят помочь едой. Как я могу это сделать? До них почти две сотни километров! Да и у нас с припасами тяжело. Прокормить триста измученных людей и так непросто. И кислорода не хватает.
Сказал, что самим несладко. Поверили. Сообщили, что видели самолет. Я тоже видел. Наш. Значит, где-то есть жизнь. Не может же он летать эти три месяца сам по себе!
С нами вновь связывался Игнат. Старший в Экоцентре. Требовал вернуть вездеход и заложников.
Я послал его на хрен, повторил условия. Обмен прост. Бункер отдает заложников — Экоцентр еще один вездеход.
Игнат уперся. Зазывал меня обратно. Угрожал военной операцией.
Я напомнил, что весь взвод охраны покинул Экоцентр вместе со мной и возвращаться не намерен. А те двое, что впоследствии сбежали — провести военную операцию просто не смогут.
Игнат попытался давить на жалость. Упоминал тебя, Лен.
А я внезапно вспомнил стеклянные глаза мертвого толстяка и Яму. И отключил передатчик.
Знаешь, в последние дни все время хочу курить. Нельзя, понимаю, но желание сводит с ума. Поэтому все чаще погружаюсь во воспоминания.
Помнишь, за день до войны мы стояли на набережной и любовались ленивыми чайками? Я дышал ароматом твоих волос, а ты смеялась над глупой птицей, неудачно плюхнувшейся в воду. Мы знали, что рано или поздно мир содрогнется в агонии. Но свято верили, что нас она не затронет. В преддверье судорог Земли вокруг спешно ремонтировались древние убежища, а над городом возвышался гений инженерной мысли… Экоцентр!
Он выбрал нас из тысяч кандидатов. Он познакомил нас. Он оказался сводником.
В памятную ночь, почти три месяца назад, взвыла сирена, и железный голос принялся равнодушно вбивать в уши: «Внимание, воздушная тревога. Просим проследовать в убежище. Соблюдайте спокойствие. Помогите пожилым людям…» Сколько раз проводились занятия по гражданской обороне, сколько раз суровые инспектора наказывали провинившихся во время учебных тревог! Мне казалось, что нет ничего проще. Взял вещи и пошел в выделенное тебе укрытие! Ну, это мне так казалось.
Паника поднялась сразу! Обезумевшие толпы людей, многоголосый вой… Искаженные ужасом лица живых, затоптанные тела тех, кто не удержался на ногах… Омерзительно.
До начала бомбардировки я торчал у входа в Экоцентр, умоляя всевышнего помочь тебе.
