Владимир Малов - Я - Шерристянин
Изредка на сознание Миши легкими волнами находили полосы какого-то забытья. Потом гул в колпаке смолк, аппарат изменил свой цвет, и снова Миша почувствовал на себе невидимый и вроде бы укоризненный взгляд.
- Трудно поддающийся обработке,- сказал в Мишиной голове голос, словно бы обращавшийся не к нему, а к кому-то другому.- Необходима смена режима, перестройка структур.
Миша Стерженьков растерянно оглядывался по сторонам. Все, что происходило с шерристянином на Земле, он по-прежнему помнил отлично. Стерлись из памяти лишь самые мелкие, незначительные подробности.
Аппарат шерристян вздрогнул и загудел снова. Теперь его шум был басовей и гуще. Сферические колпаки, окружавшие Мишу, зашевелились все разом.
Полосы забытья, находившего на сознание, стали продолжительнее и чаще. Когда Миша выныривал из них, он отмечал, что аппарат шерристян шумит все сильнее, но никакого особенно заметного действия обработки памяти он на себе по-прежнему не отмечал. Стерлись лишь еще кое-какие подробности, но и только.
- Что же,- растерянно сказал Миша Стерженьков, когда аппарат умолк во второй раз.-Я ведь... Ну, никак...
В этот раз передышка была продолжительнее. Конструкция, порождение далекого разума, словно бы отдыхала, набираясь сил перед тем, как заработать снова.
- Мама скоро придет с работы,- растерянно сказал Миша.- У нее сегодня короткие рейсы... А тут... А вы...
Аппарат начал наступление на Мишину память в третий раз. Аппарат содрогался и вибрировал. Войдя с ним в резонанс, тихонечко стали позванивать хрустальные спортивные кубки и медали, завоеванные Мишей на различных соревнованиях. Цвет аппарата шерристян менялся теперь уже с неописуемой быстротой. Сферические колпаки вертелись вокруг Миши, тоже все время взвинчивая свою скорость. И наконец аппарат умолк в третий раз, все колпаки втянулись в него и скрылись за створками.
- Трудно поддающийся обработке,- повторил голос в Мишиной голове.- Все стереть невозможно. Некоторые воспоминания останутся.
Невидимый взгляд продолжал рассматривать Мишу Стерженькова. Во взгляде этом Миша все явственней ощущал скрытое уважение. Возможно, впрочем, что все это ему казалось, потому что опять в Мишиной голове был полный сумбур и хаос. Ему было обидно, очень обидно, что он не оправдал доверия братьев по разуму, ему казалось, что во всем виноват только он один. И хотелось, чтобы вся эта история немедленно началась снова, с самого начала,- став опять шерристянином, уж он постарается, ой, как постарается подавлять в себе остаточные проявления сознания землянина. Не знает еще, каким образом, но будет, обязательно будет, чтобы второй этап исследований шерристян на Земле прошел гладко, прошел как надо.
Но никому не дано возвращаться к истокам каких-то событий и переживать их вновь, хотя часто, очень часто ничего не. желает человек так сильно, как этого. Не дано... Второй и третьей попыток, как это заведено в некоторых видах спорта, не положено, к сожалению, в обычной жизни.
- Землянин, прощай! - сказал голос в Мишиной голове. Аппарат шерристян стал медленно растворяться в воздухе. И на какое-то мгновение Мише Стерженькову показалось, что голос хочет сказать ему еще что-то другое,сказать с теми же очень дружескими, очень теплыми интонациями, с какими прозвучали слова прощания; и он кинулся к тому углу комнаты, где стоял аппарат, по поздно - лишь легкая дымка осталась в воздухе, и вот и она растворилась бесследно.
Миша Стерженьков сел на стул и встал. Потом он прошелся по комнате из угла в угол и снова сел. Из соседней комнаты доносилась песня - событие эстрадного сезона...
И тут же в коридоре послышался шум открываемой двери, звонко щелкнул замок, прошли по коридору шаги, и мама, Алевтина Игоревна, в шоферском комбинезоне, пропахшем ветром дальних рейсов и бензином, появилась на пороге Мишиной комнаты.
- Ну,- начала мама голосом строгого воспитателя,- как этот зачет?.. По технике теории... нет, по теории толкования?.. Короче, сейчас переоденусь, возьму учебник и проверю, как ты к нему готов...
ЭПИЛОГ
В последний раз с Мишей Стерженьковым я встретился вчера. Хроника чрезвычайных событий из жизни юного спортсмена была уже почти закончена мной, и оставалось лишь уточнить некоторые подробности. Условившись встретиться у входа в спортивный комплекс техникума, оба мы пришли точно в назначенное время - он подошел справа, а я слева, и возле гипсовой статуи игрока в крокет мы обменялись крепким рукопожатием.
Все тот же спортивный загар, ничуть не потускневший за прошедшее время, лежал на его открытом, мужественном лице. Сошла с него только печать озабоченности, которая сразу же бросилась мне в глаза в первые мгновения нашего знакомства на "чертовом колесе". Рукопожатие юного спортсмена оказалось таким энергичным, что я даже поморщился.
Но Миша Стерженьков помрачнел, едва я стал задавать свои вопросы. Возвращаться к чрезвычайным событиям из своей жизни, чувствовалось, он больше не хотел. Воспоминания эти не были ему особенно приятны, но он справился с собой усилием воли как раз в тот момент, когда я уже стал упрекать себя за свою настойчивость.
Вместе мы вошли на территорию стадиона. Здесь было уютно и тихо. Большие деревья по краям аллей, проложенных между разнообразными спортивными площадками, медленно и величаво роняли желтые листья. Но это спокойствие оказалось обманчивым. Пронеслись мимо нас несколько юных велосипедистов в пестрых майках. Потом высоко над нашими головами пронизало воздух копье, посланное сильной рукой невидимого метателя. В открытом бассейне с искусственным льдом в проруби по очереди купались студенты.
Напряженный тренировочный матч шел и на площадке для игры в лякросс. Мы с Мишей Стерженьковым забрались на верхний ряд пустых трибун, и здесь он закончил рассказ об интересовавших меня подробностях необыкновенных событий, случившихся с ним. Некоторое время после этого мы молчали. Миша отдыхал после воспоминаний, потребовавших напряжения душевных сил, я следил за быстрыми перемещениями по полю двадцати четырех атлетически сложенных юношей. Вратари, защищавшие ворота непривычной для глаз треугольной формы, отражали яростный натиск нападающих. Атлетически сложенные юные нападающие организовывали одну атаку за другой.
Пораженный вдруг внезапной мыслью, я даже чуть было не подскочил на своем месте.
- Миша! - воскликнул я.- Миша! А вы ведь ни разу мне не сказали, как выглядят шерристяне?! Ну, какие они были из себя? Ощущая себя шерристянином, вы должны были бы знать! Чем они отличались от нас, а может, были похожи?..
Протяжный, тяжелый вздох последовал в ответ.
- Я все ждал,- сказал Миша Стерженьков,- ждал, когда вы спросите. Нет, этого я не помню. Это как раз им удалось стереть у меня в памяти. Знаю только, что заметно они отличались от людей, а вот чем...- Он вздохнул еще раз.- И звезду эту, Па-Теюк, тоже никак больше не могу найти на небе. Раньше, когда был шерристянином, легко находил, в любое время, а теперь не могу. Теперь это уже навсегда, никогда я ее больше не увижу... А если б мог, большая была бы польза для науки. Может, когда в будущем и сами бы полетели, если известно, куда лететь... Словом... Да что тут говорить! - Махнув рукой, он посмотрел на меня в упор.- Не справился я, словом. Не сумел оправдать доверия братьев по разуму. Теперь жди Контакта... после такого.
