Филип Фармер - Дэйр
Джек не осмелился спросить отца, поддался ли он ему.
Немного погодя они остановились поглядеть на нескольких молодых сатиров, только-только начавших обрастать жестким взрослым волосом. Сатиры стояли на четвереньках и крошили почву между пальцами, время от времени прикладывая ухо к земле, как бы прислушиваясь. Пальцы их поочередно барабанили по верхней корке грунта.
С ними был старший — рослый сатир с длинным хвостом, тяжело бившим его по лодыжкам при ходьбе.
— С добрым утром, — дружелюбно приветствовал он хозяина фермы по-английски.
Ни в желтых глазах, ни в открытом лице вийра не было ни малейших признаков сегодняшнего ночного пиршества. «Редкий, как головная боль у гривастого», — говорила одна из пословиц.
— Как дела, Слушатель Почвы? — спросил Уолт. Беседа их была уважительной и степенной, как будто разговаривают два старых добрых соседа-фермера. Они обсудили состояние почвы, количество влаги в ней, наметили день начала пахоты; затем перешли к удобрениям, севообороту, хищным животным, приметам сухих и дождливых периодов… Вийр сообщил, что под верхним слоем «слышно» много дождевых червей, рассказал об их новой породе, выведенной в одном из отдаленных кадмусов Кроатании. Уолт высказался о видах на урожай зерновых, признав их «неплохими», и Слушатель Почвы согласился с ним, после чего Уолт с пессимизмом отозвался о набегах ларков, голых лисиц, хвостатых медведей и секстонов. Вийр рассмеялся. Ничего не поделаешь, приходится платить десятину иждивенцам Матери-Природы, если, конечно, налог не станет слишком обременительным. Но в таком случае Охотники просто уменьшат поголовье местных захребетников, верно?
Потом вийр рассказал, что его сыновья, Испытатели грома, ушли в горы, надеясь пощупать пульс погоды. Когда они вернутся, он обязательно обсудит результаты с Уолтом.
Когда они распрощались со Слушателем Почвы, старший Кейдж задумчиво произнес:
— Если б они все были такими, как этот, у нас не было бы никаких хлопот.
Джек хмыкнул что-то себе под нос. Он размышлял о собственном будущем.
Ферма была обширной и разбросанной, а Кейдж — хорошим и внимательным хозяином, поэтому прошло больше двух часов, пока отец и сын добрались до белых матовых конусов жилищ вийров.
С детства Джеку запрещали «ошиваться» вблизи кадмусов. В результате чего Джек проводил почти все свободное время возле них и знал о кадмусах все. Но только снаружи, и его просто распирало от желания узнать, что же происходит внутри. Однажды он почти упросил одного из своих гривастых приятелей по играм пригласить его в гости. Остановил Джека только страх перед последствиями. Он не очень боялся наказания людей, хотя и оно было бы суровым, гораздо больше его пугали рассказы о том, что случалось с теми мальчиками (и не только мальчиками), которые проникали в желанную «святая святых». А подобных рассказов он наслушался вдоволь. Сейчас, в девятнадцать, он, разумеется не верил в эти бабьи сказки. Теперь от проникновения в кадмус его удерживали запреты властей и людские законы.
Лужайка кадмуса, служившая фермой, была, в сущности, небольшим полем, покрытым ковром из зеленой и красной бахромистой травы, настолько выносливой, что не поддавалась постоянному вытаптыванию босыми ногами вийров. По лужайке без всякой системы была разбросана дюжина строений по форме напоминающих десятиметровые клыки, сделанные из чего-то похожего на слоновую кость.
Строения назывались кадмусами в память о Кадме, мифическом основателе земных Фив, герое, якобы засеявшем поле зубами дракона и вырастившим из них воинов. Когда земляне впервые почувствовали себя силой на Дэйре и стали нападать на общины аборигенов, из кадмусов высыпало такое несметное количество гривастых воинов, что пришельцам пришлось отступить, лишившись и оружия, и чести.
Если бы тогда аборигены поступили с землянами так, как те собирались поступить с ними, они могли бы раз и навсегда решить проблему взаимоотношений между людьми и обитателями кадмусов. Ведь пришельцы собирались перебить вийров, захватить их подземные жилища и обратить в рабство оставшихся в живых.
К счастью для землян, им была предоставлена еще одна возможность перемирия — заключить Соглашение. Сто лет прошли спокойно.
Затем потомки Дэйра, желая оправдать имя, данное планете (ведь по-английски «Дэйр» — «дерзкий вызов»), нарушили свое слово и объявили войну туземцам на занимаемой землянами территории. И обнаружили, что вийры вообще не знают границ, и что любой из них, живущий на материке Авалон, готов выступить против чужаков. Численное превосходство гривастых было подавляющим. Война длилась один день.
Подточенное позорным поражением и внутренней смутой, государство землян со столицей в Дальнем рухнуло.
Мятеж смел династию Дэйров. Дальний стал республикой с комитетом граждан во главе. Было заключено новое Соглашение с вийрами, установлена практика предоставления убежища в кадмусах преступникам и беженцам-землянам. Смертная казнь была отменена. Ведьм больше не сжигали.
Часть землян — в основном, католики и социнийцы — недовольная таким оборотом событий, воспользовавшись неразберихой первого послевоенного времени, покинула столицу и отправилась в отдаленные области материка.
Оторванные от людей, социнийцы со временем отказались не только от религии, но и от одежды, домов и даже языка и полностью одичали.
Через тридцать лет после того, как мученик Дионис Харви Четвертый основал государство, носящее его имя, Дионисия была охвачена междоусобной войной. Произошел раскол церкви на Церковь Ожидания и Церковь Целесообразности.
Прагматики победили. Недовольные вновь сочли за лучшее отправиться в дальние края. Под предводительством епископа Гаса Кроатана они собрали пожитки и переселились на большой полуостров, где со временем и создали новое государство.
И выжидающие, и прагматики короновали своих церковных вождей, так называемых капутов в соответствующих столицах. При этом каждый был объявлен главой единственно истинной церкви.
Вийры улыбались и показывали на Дальний, вернее, на государство Дальнее, лидер которого объявил себя единственным истинным наместником Господа на планете Дэйр.
Джек вспоминал историю Дэйра, приближаясь к кадмусам. Остановившись у ближайшего, он прервал воспоминания, чтобы приветствовать О-рега по прозвищу Слепой Король, который курил самокрутку в длинном костяном мундштуке, стоя у входа:
— Приветствую тебя, о Хозяин Дома!
— Удачи тебе, о Нашедший Жемчуг!
Слепой Король был высок, худ и рыжеволос. Он вовсе не был слепым, да и королей в полуанархическом обществе гривастых никогда и в помине не было. Однако он занимал положение, дававшее право на титул, происхождение которого уходило в глубокую древность.
![Филип Фармер - Плоть [ Авт. сборник ]](/uploads/posts/books/55280/55280.jpg)
