Андрэ Нортон - Принц приказывает
Когда умер отец, Крю заставил меня пойти в школу в Чарлстоне на Каролинских островах… — тут Лидия состроила гримасу. — Не делай этого, леди так никогда не поступает, леди никогда об этом не думает и всё прочее! — тон голоса давал ясное представление, что она думает о школе. — Я упрашивала его привезти меня сюда. Какая же я была дура!
Теперь её лицо приняло напряжённое выражение.
— Понимаете, я тогда не знала, каково оказаться запертой в этой… в этой пустыне! В школе Ки-Уэста была девушка… Салли Мэтьюс… По её словам, жизнь здесь такая интересная. Но мне абсолютно нечего здесь делать. И не понимаю, как Крю собирается выдать меня замуж. За кого замуж? За доктора Виринга? Он мне в отцы годится и к тому же думает только о своих растениях. А спасённые с кораблей… они задерживаются ненадолго. Меня всё равно что похоронили.
Персис хотелось спросить, как вписывается Ральф Гриллон в картину жалкой жизни Лидии на острове Исчезнувшей Леди, но она не хотела никаких признаний.
— Вам хорошо, — Лидия снова расчётливо смотрела на гостью. — У вас сеть причины отправляться в Ки-Уэст, даже на Багамы. Только не позволяйте Крю решать за вас.
— У него нет никаких причин вмешиваться в мои дела, — ответила Персис.
Лидия рассмеялась.
— Крю причины не нужны, он просто поступает по-своему, так, как считает нужным, и неожиданно вы понимаете, что оказались у него под ногтём. Так что берегитесь! — она прикрыла рукой зевок. — Спать хочется. Ко всему привыкаешь. Даже в бурю можно спать.
Персис приняла это как намек. Ей совсем не хотелось подниматься по лестнице в свою комнату с закрытыми ставнями. Но Лидия уже задула одну свечу и взяла другую. Персис тоже неохотно встала, прикрыла рукой огонёк последней свечи и последовала за Лидией по лестнице. Она хотела бы попросить Молли переночевать с ней, но гордость помешала ей сказать об этом.
В своей комнате она сняла только платье и туфли, надела пеньюар и легла в широкую кровать, готовая к неожиданной тревоге. Но, наверное, Лидия всё же права: можно ко всему привыкнуть, в том числе и к звукам бури. Несмотря на страх, который было так трудно скрывать, Персис погрузилась в тревожный сон.
Очень тревожный сон… Снова стояла она, прижавшись к стене в верхнем коридоре, слушала шорох, который могли производить невидимые шёлковые юбки, задевающие за пол, видела неторопливо раскачивающиеся огоньки. Но на этот раз, несмотря на все усилия высвободиться, что-то увлекло её вслед за этим бесплотным присутствием.
Потом стены коридора исчезли, исчез и дом. Она оказалась под открытым небом, хотя поблизости виднелась каменная стена. Ни следа бури. Необыкновенно тихая ночь, не слышно звуков насекомых, не шелестит ветер, только шорох обозначает невидимое присутствие.
Они подошли к дальней стороне стены. Огоньки теперь двинулись быстрее, но по-прежнему всегда держались вместе. Потом медленно, очень медленно опустились к земле. Казалось, они ушли в неё, потому что Персис больше их не видела. И как только они исчезли, девушка освободилась.
Она проснулась. Комната казалась влажной и душной.
Одежда прилипла к телу, голова болела. Но ещё какое-то время сон владел девушкой, и Персис казалось, что она не в широкой кровати, в комнате, а снаружи, во тьме ночи, в которой она не помнит ни луны, ни звёзд.
Персис села. Она пыталась благоразумно уверить себя, что на самом деле в этом сне нет ничего пугающего. Ей ничего не угрожало. Но почему же она чувствует себя такой слабой, такой потрясённой, как будто убегала от преследователей, спасая жизнь. Девушка вытерла руками вспотевшее лицо. И только тогда поняла, что не слышит звуков дождя. И за ставнями было светло.
Выбравшись из постели, она направилась к ближайшему окну, внимательно прислушиваясь к звукам. Но стояла почти полная тишина, как при её первом пробуждении здесь. Она с радостью выдернула тряпки, которыми служанки заткнули возможные щели, и встретила утро, облачное, но спокойное.
Растительность выглядела весьма растрёпанной. Несколько пальм упали, и вода в канале поднялась очень высоко.
«Стрелу» как будто расколотило о причал, даже пробило один борт. «Непревзойдённого» нигде не было видно.
Персис умылась водой из кувшина на туалетном столике, надела свежее бельё и одно из платьев, которое Молли постаралась восстановить. Но платье из розового муслина в маленьких блестящих точках всё-таки выглядело немного потрёпанным, несмотря на все усилия Молли.
Девушка почувствовала, что сильно проголодалась. Горит ли огонь на кухне? Она с удовольствием выпила бы горячего чая. Подумав об этом, Персис сразу ощутила сухость во рту. Чай с печеньем и, может, немного фруктов, которые тут составляют обязательный элемент завтрака.
Не имело смысла пытаться правильно уложить волосы. Влажный морской ветер не даст здесь потакать этому невинному тщеславию. Поэтому она просто расчесала волосы и завязала их узлом — это всё, что она могла сделать. Потом девушка вышла в коридор. На мгновение её снова охватило то же ощущение, что и во сне. Это всего лишь сон, твердо сказала себе Персис. И она не позволит, чтобы её постоянно подводило слишком живое воображение.
В доме было очень тихо. Наверное, остальные ещё спали после тревог бури. Персис постояла у дверей Лидин, думая, стоит ли постучать. Лучше она поищет Молли, а её скорее всего можно найти на кухне.
Тишина в доме всё больше и больше тревожила девушку. У неё даже появилось странное ощущение, что она одна, а дом покинут. Пустая фантазия, и Персис сразу подавила её. Но обнаружив, что в кухне никого, огонь не горит, не видно никаких следов Мам Роз и остальных, она была потрясена.
Задняя дверь, которую они вчера прочно закрыли после появления Аскры, теперь была приоткрыта. Персис инстинктивно направилась к ней. Должно быть, Мам Роз и служанки ушли в свои хижины… вон они… и проспали. Не её дело будить прислугу, конечно, но она по крайней мере может выйти и посмотреть, какой сегодня день.
Свежий морской ветер дергал девушку за юбки и тщетно пытался развязать узел на голове. Землю усеивали оборванные листья и ветки. Персис не увидела никакой дороги в этом мусоре, никаких следов хижин, хотя прошла до самой противоположной стороны насыпи, осторожно пробираясь среди обломков.
В одном месте часть насыпи — земля и раковины вместе — осыпалась. И обнажились грубые камни, уложенные в ряд.
Ствол пальмы протискивался между двумя такими Камнями. От ствола теперь остался только пень. Персис остановилась. Эти камни… они должны быть выше, гораздо выше! Но откуда она это знает?
