Роберт Силверберг - Лучше воздержаться
Потому что один забулдыга за соседним столом поднимает глаза и кричит:
— Эй!
Мы его даже не заметили. Так уж у нас заведено: когда ходим по барам, не выискивать незнакомых бухариков. Тут за знакомыми-то не знаешь как уследить. На столе перед этим чудиком стояла уже ополовиненная бутылка виски, в руке он держал полупустой стакан.
— Эй! — произнес он, и мы все на него воззрились, а Рей сказал:
— Спроси его, Джо, чего ему.
Джо сидел к нему ближе всех. Он откинулся на стуле, балансируя на задних ножках, и спросил:
— Что вам угодно?
А забулдыга ответил:
— Мне послышалось, вы, джентльмены, упоминали динозавров?
Он слегка покачивался над столом, глаза у него налились кровью, а глядя на его рубашку, можно было догадаться, что когда-то она была белой, но нас, наверное, озадачили его голос и его манера говорить. В них не было ничего от выпивохи, если вы понимаете, о чем я толкую.
Во всяком случае, Джо вроде как успокоился и сказал:
— Ну да. Вас что-нибудь интересует?
Он вроде как улыбнулся нам. Странная это вышла улыбка: она начиналась в уголках рта, но, не дойдя до глаз, угасала. Он сказал:
— Вы бы хотели построить машину времени и вернуться в прошлое, чтобы узнать, что случилось с динозаврами?
Я видел, что Джо ожидает, что сейчас последует попытка что-нибудь у нас выманить, вызвав нас на доверительный разговор. Я и сам ожидал того же.
— А что? — спросил Джо. — Вы хотите предложить свои услуги? Хотите построить ее для меня?
— Нет, сэр, — ответил забулдыга, обнажив грязные зубы. — Я мог бы, да не стану. И знаете почему? Да потому, что пару лет назад я построил машину времени для себя, вернулся в мезозойскую эру и узнал, что случилось с динозаврами.
Позже я посмотрел в словаре, как пишется «мезозойская», вот почему я написал это слово правильно, если вдруг вы удивитесь; я узнал также, что мезозойская эра — это период, когда все динозавры занимались тем, чем там им полагалось заниматься. Но, разумеется, тогда мне было многое непонятно, и я склонялся к мысли, что с нами разговаривает какой-то ненормальный. Джо впоследствии утверждал, будто все знал об этой мезозойской хреновине, только пусть себе говорит и кричит сколько угодно, мы с Реем все равно ему не поверим.
Как бы там ни было, мы пригласили выпивоху к нашему столу. По-моему, я рассчитывал, что он поделится с нами своей бутылкой, да и другие, наверное, думали то же самое. Только, подсаживаясь к нам, он зажал бутылку в правой руке, и там она и осталась.
— Где это вы построили машину времени? — спросил Рей.
— В университете Среднего Запада. Мы работали над ней вместе с дочерью.
И выговор у него был такой, как будто он действительно сотрудник колледжа.
— И где же она сейчас, эта машина? — не удержался я. — У вас в кармане?
Он и глазом не моргнул, он вообще ни разу не рассердился на нас, как мы ни пытались острить. Он знай себе говорил, как будто виски развязало ему язык и ему безразлично, уйдем мы или останемся.
— Я ее поломал, — ответил он. — Она мне была не нужна. Надоела.
Мы ему не поверили и сочли его за никчемного человека. Пожалуйста, поймите меня правильно. Резон такой: ведь если бы кто-то изобрел машину времени, он мог бы загрести миллионы долларов — он мог бы загрести все деньги в мире, просто зная, что произойдет на бирже, на скачках, на выборах. Он бы не выбросил все это просто так, и мне безразлично, какие бы у него на то были мотивы. Да и потом, в путешествие во времени никто из нас все равно не собирался верить: а вдруг вы бы действительно убили собственного дедушку, и что тогда?
Впрочем, оставим это.
— Разумеется, вы ее поломали, — сказал Джо. — Ну еще бы. Как ваша фамилия?
Но на этот вопрос он нам так и не ответил. Мы задавали его ему несколько раз, а кончили тем, что стали называть его «профессором».
Он допил содержимое стакана и неторопливо наполнил его снова. Нам он ничего не предложил, и мы все тянули пиво.
— Ну, продолжайте, — сказал я. — Что же случилось с динозаврами?
Но ответил он не сразу. Он уставился в самую середину стола и говорил так, будто обращался к столу.
— Даже и не знаю, сколько раз Кэрол отправляла меня в прошлое — всего на несколько минут или часов, — прежде чем у меня получился этот большой скачок. Динозавры меня не интересовали; мне лишь хотелось посмотреть, насколько далеко может перенести меня машина на имеющемся в моем распоряжении количестве энергии. Вероятно, это было опасно, но особого значения не имело. Тогда шла война — подумаешь, еще одна потерянная жизнь!
Он нежно прижал к себе стакан, как будто задумался о жизни вообще; потом он, похоже, перескочил сразу через многое и продолжал:
— Стояла ясная, солнечная погода; земля была сухая, твердая. Не было ни болот, ни папоротников. Никаких признаков мезозойского биогеоценоза, который мы обычно ассоциируем с динозаврами.
Во всяком случае, мне кажется, сказал он именно так. Заумные слова до меня не всегда доходили, поэтому дальше я буду вставлять лишь те, которые запомнил. Написание их я проверил и должен сказать, что, хоть он и здорово заложил в тот вечер, произносил он их без запинки.
Это-то, наверное, и встревожило нас. Он говорил так, как будто ему все знакомо, и все эти слова, что называется, прямо скатывались у него с языка.
— Был поздний век, — продолжал он, — безусловно, меловой период. Динозавры уже находились на стадии исчезновения — все, кроме маленьких, с металлическими поясами и этими своими пистолетами.
Тут, как мне показалось, Джо чуть не клюнул носом в пиво. Когда профессор с некоторой грустью произнес эти слова, Джо, описав полукруг рядом со своим стаканом, так и подался вперед.
— Какие еще маленькие? — не на шутку разозлился он. — С чьими металлическими поясами? С какими пистолетами?
Профессор взглянул на него, потом опустил глаза обратно в никуда.
— Это были маленькие рептилии, ростом в четыре фута. Они стояли на задних ногах, сзади болтался толстый хвост, и у них были короткие руки с пальцами. На талиях у них были пристегнуты широкие металлические пояса, на которых висели пистолеты. Причем не обычные пистолеты, которые стреляют пулями, а энергометы.
— Что-что? — спросил я. — Скажите, когда это было? Миллионы лет назад?
— Совершенно верно, — согласился он. — Они были покрыты чешуей, у них не было век, и они, вполне вероятно, откладывали яйца. Но они пользовались энергометами. Их было пятеро. Как только я выбрался из своей машины, они бросились ко мне. Их, наверное, были миллионы по всей Земле — миллионы. По всей земной поверхности. Они тогда определенно были хозяевами положения.
