Наталья Суханова - В пещерах мурозавра
А еще Мутичка все тянула Нюню к тому месту, где у загородки в собачьей конуре жило животное, похожее на медведя, с головой, вытянутой в длинный нос. Муравьед оказался в совершенной истерике. "Так не бывает! - кричал он. - Это не по правилам! Это наглость! Я буду жаловаться! У меня тоже есть свои враги! Я могу обороняться, но что было бы, если бы заяц вдруг напал на волка или трава стала пожирать корову! Если так будет продолжаться, я попросту... отказываюсь быть муравьедом!".
Да, Нюня с Мутичкой обежали весь зоопарк и, кроме истерических и возмущенных воплей, ничего не слышали, но, наверное, но какие-то мысли наводили эти вопли, если Нюня все больше хмурилась, а Мутичка притихла у нее на руках. Только один вопрос и задала Нюня Мутичке:
- Этот... муравьед... сам видел чудище?
- Видел носом, - отвечала Мутичка.
Людвиг Иванович, милиционер, зооветеринар, зоолог, корреспонденты газеты "Любимый город", Нюня с Мутичкой и еще человек пять двинулись по странным следам, которые вели от помоста слонихи Меланьи. Была влажная ночь, и следы отпечатались четко.
Вышли в поле позади зоопарка, здесь пошли медленнее.
- Есть! - крикнул первым Людвиг Иванович.
На краю картофельного поля лежала слониха Меланья.
- Мертва! Убита! - раздались крики, но, когда зооветеринар полез через ее ноги, чтобы выслушать сердце, слониха зашевелилась.
- Приходит в себя! Она в обмороке! У нее нервное потрясение! - раздались новые крики.
В другое время Нюня обязательно осталась бы посмотреть, как будут приводить в сознание и лечить от нервного расстройства слониху, но сейчас она поспешила за Людвигом Ивановичем, который с большей частью группы двинулся дальше по следам на пустырь, где ничто не росло, кроме бурьяна, на тот самый пустырь, который отделял дома Зоологической улицы от зоопарка.
- Удивительно, - бормотал Людвиг Иванович, - оно утащило слониху, а прошло по бурьяну, почти не смяв его.
Нюня все яснее видела, что они приближаются к их собственному дому, и глаза ее открывались все шире и все испуганнее.
- Вот оно! - заметила она первая.
- Назад! - крикнул Людвиг Иванович.
Но он зря испугался за Нюню - чудовище было мертво.
Не такое уж большое - ростом с высокого человека, лежало оно, подвернув лапы.
- Ох, у него передние лапы от носа растут! - ахнула испуганно Нюня.
- Это не лапы, - сказал задумчиво научный работник, - лапы вот они, отходят от груди.
Верхние конечности чудовища походили на человечьи - даже сложены были, как у человека, и плечи можно было различить. Еще две пары ног отходили от талии.
- Вместо зада - мешок, - сказала Нюня.
- Это брюхо, - поправил ее рассеянно научный работник.
- На голове шлем.
- Не шлем, а глаза.
- Это животное? - спросил неуверенно Людвиг Иванович.
- Да.
- Ой, я же знаю! - крикнула вдруг Нюня, все оглянулись и посмотрели на нее, но она опустила голову и пожала плечами. Тогда все перевели взгляды на зоолога. Но тот тоже пожимал плечами:
- Это... я не знаю, что это такое... Может быть, ожившее ископаемое... какой-нибудь... мурозавр, что ли...
- Когда и от чего наступила смерть? - спросил Людвиг Иванович.
- Час назад... может быть, от слабости, а может... от одиночества...
- Ничего себе слабость - тащить слониху! - сказал корреспондент, обходя вокруг чудовища и фотографируя его при вспышке.
Людвиг Иванович повернулся к подошедшему милиционеру:
- Вы проследили, откуда начинаются следы?
- От стены зоопарка. До этого их нет.
- То есть как - нет? Что оно, с воздуха, что ли, спустилось?
Корреспондент, закончив фотографировать, сказал:
- Да, не хотел бы я встретиться с ним с глазу на глаз.
И тогда Людвиг Иванович почувствовал, что его кто-то дергает за рукав, и услышал прерывистый Нюнин голос:
- Людвиг Иванович! Дядя Люда! Пойдемте, я вам покажу...
Глава 19
!!!!!!!!!!
Была ночь, влажная ночь, и все-таки Нюня и дядя Люда залезли на скользкую грушу, которая росла во дворе, а когда Людвиг Иванович слез с дерева, в руках у него был небольшой сверток в полиэтиленовом мешочке. Вместе с Нюней прошел Людвиг Иванович в комнату Фимы и разложил содержимое мешочка. Здесь были толстая тетрадь с надписью "Дневник исследователя" и четыре аптекарских коробка - каждый тоже в полиэтилене. На одном коробке было нарисовано десять восклицательных знаков, и находилось в нем четыре шарика, похожих на витамины. Во втором коробке, самом большом - на нем было жирно написано "ФФ-101", лежали вплотную три пузырька. Людвиг Иванович понюхал - пахло кислым. Третий коробок был прорван, и в нем ничего не было. Между тем на коробке были нарисованы череп, две перекрещенные кости и знак бесконечности. В четвертом коробке - на этом коробке тоже был знак бесконечности - лежало какое-то насекомое, большущее, сантиметров десять в длину. Когда Людвиг Иванович вгляделся в это насекомое, он даже вздрогнул: как две капли воды оно было похоже на то самое чудище, которое неизвестно откуда появилось у стен зоопарка, затем похитило слониху Меланью и, протащив ее добрых полкилометра, бросило, двинулось к Зоологической улице и в нескольких шагах от Фиминого двора сдохло неизвестно от чего. Было над чем задуматься.
Людвиг Иванович снова посмотрел на насекомое в Фимином коробке. Расширенными глазами Нюня смотрела туда же.
- Нюня, ты поэтому закричала "ой, я же знаю!" там, на пустыре?
- Да, я подумала: может, это Фима сделал... Я подумала: если оно слониху утащило...
- Успокойся, детка, Фиму оно все равно не могло бы вытащить в форточку... Значит, он, выходя сегодня утром во двор, спрятал все это на груше. И ты в самом деле не знаешь, где Фима?
- Не знаю.
- И не знаешь, как он исчез?
- Честное ок... честное слово, не знаю.
Что ж, ясно было одно: Фима хотел, Фима готовился исчезнуть, иначе бы он не спрятал самые дорогие для него вещи, которые раньше хранились в сундучке, на дерево, в дупло.
Что же с ним произошло? Ответ мог быть только в "Дневнике исследователя".
- Аню-ня! - раздался голос Бабоныко от дверей. - Девочка, пора наконец спать!
- Скажите ей! Пожалуйста! - умоляюще зашептала Нюня.
- Матильда Васильевна, если можно, разрешите ей еще немножко побыть со мной.
- Ну, я буду наведываться! - сказала Бабоныко кокетливым голосом и исчезла.
Вместо нее в дверях появилась Тихая. Она обежала все быстрыми глазками и задрожала носом, внюхиваясь.
- Ето чего... конхветы? - спросила она, уставившись на стол.
- Только ее не пускайте! - прошептала Нюня, и Людвиг Иванович сказал:
- Пожалуйста, не мешайте нам. Мы вас позовем, если вы понадобитесь.
На первой странице дневника, который не без волнения раскрыл Людвиг Иванович, было написано:"
