Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)
Потомъ, когда у него оказалось больше досуга, — такъ какъ пущенныя въ ходъ промышленныя предпріятія не требовали уже съ его стороны безпрерывнаго надзора, — враждебныя дѣйствія опять возобновились, но вслѣдъ затѣмъ новыя изысканія и открытія всецѣло поглотили опять вниманіе Филоксена. Бракоразводное дѣло снова замялось. Примиренія и ссоры между супругами чередовались такимъ образомъ съ извѣстнаго рода правильной послѣдовательностью до тѣхъ поръ, пока великій изобрѣтатель не выяснилъ себѣ однажды, что въ концѣ концовъ эти ссоры приносили чистый барышъ съ точки зрѣнія научныхъ и денежныхъ интересовъ. Постоянныя разногласія съ женой, какъ-бы пришпоривая умъ мужа, не давали ему погрузиться въ дремоту спокойствія и нѣги, а вмѣстѣ съ тѣмъ доставляли нервной системѣ необходимые возбуждающіе импульсы.
— Поживемъ — увидимъ! — говорилъ самъ себѣ Филоксенъ Лоррисъ, полагавшійся въ данномъ случаѣ на личный опытъ. — Путешествіе вдвоемъ будетъ неизбѣжно сопряжено со множествомъ разныхъ непріятностей, которыя вызовутъ между влюбленными столкновенія. За этими столкновеніями послѣдуютъ разочарованія, которыя въ свою очередь приведутъ къ крупнымъ ссорамъ. Я съ своей стороны постараюсь устроить такъ, чтобы за мелкими непріятностями и столкновеніями дѣло не стало… Поживемъ— увидимъ!
Филоксенъ взялъ на себя всѣ приготовленія къ обручальному путешествію. Вмѣсто того, чтобъ предоставить въ распоряженіе обрученныхъ воздушную свою яхту, онъ далъ имъ несравненно менѣе удобный воздушный корабль и выбралъ самъ для нихъ спутниковъ. Жоржъ Лоррисъ, убаюкивая себя радостными надеждами и наслаждаясь мыслью, что отецъ, наконецъ, смягчился, не представлялъ никакихъ возраженій родителю и безропотно соглашался на всѣ его коварныя предложенія.
Обручальный завтракъ состоялся въ домѣ великаго ученаго. Г-нъ и г-жа Лакомбъ прибыли съ Эстеллой на утреннемъ поѣздѣ электропневматическаго сообщенія. Филоксенъ выказалъ необычайную предупредительность по отношенію къ г-жѣ Лакомбъ, которую слегка смущало воспоминаніе объ ея бесѣдѣ съ фонографомъ знаменитаго изобрѣтателя.
— Какъ видите, милостивѣйшая государыня, я счелъ для себя пріятной обязанностью явиться въ туфляхъ, которыя вы соблаговолили мнѣ подарить, помните, въ тотъ самый день, когда какая-то англичанка обозвала меня грубымъ медвѣдемъ! Впрочемъ, тутъ, можетъ быть, вышла по фонографу какая-нибудь путаница. He знаю навѣрное, именно-ли англичанка… отнеслась ко мнѣ до такой степени сурово?
— Разумѣется, это была англичанка! — поспѣшно возразила г-жа Лакомбъ. — Смѣю васъ увѣрить, что потомъ, когда мы вмѣстѣ съ ней подымались на верхнюю террасу, гдѣ ожидали воздушные экипажи, я прочла этой островитянкѣ порядочную нотацію за неумѣстные выговоры…
— Я въ этомъ нисколько не сомнѣваюсь и сердечно благодарю васъ за такое милое заступничество!
Программа обручальной поѣздки была выработана самимъ Филоксеномъ Лоррисомъ и за дессертомъ передана имъ сыну.
— Милые дѣти, — сказалъ ученый, — я принялъ всѣ зависящія отъ меня мѣры, чтобъ сдѣлать путешествіе для васъ пріятнымъ и полезнымъ. Вы будете имѣть при себѣ въ дорогѣ всѣ необходимые книги и приборы, — теодолиты, циркуля и другіе измѣрительные инструменты, — карты, путеводители, сборники статистическихъ свѣдѣній, тетради съ вопросными пунктами, походную химическую лабораторію и т. д. и т. д. Программу путешествія вы, безъ сомнѣнія, найдете очаровательной. Вамъ предлагается:
«Осмотрѣть Сентъ-Этьенскія электрическія доменныя печи и металлургическія мастерскія; представить изслѣдованія и отчеты объ улучшеніяхъ и усовершенствованіяхъ, сдѣланныхъ тамъ за послѣднее десятилѣтіе и т. п.
Полюбоваться большимъ овернскимъ центральнымъ резервуаромъ электричества, составить планы, профили и фасады всѣхъ имѣющихся тамъ приспособленій и снабдить эти чертежи должными пояснительными замѣтками; изучить систему искусственныхъ вулкановъ, состоящихъ въ связи съ этимъ резервуаромъ, и представить подробныя соображенія о будущности эксплоатаціи электрической энергіи для цѣлей крупной промышленпости и т. д.
Изслѣдовать въ прежнемъ каменноугольномъ фландрскомъ бассейнѣ приспособленія, установленныя большой акціонерной компаніей „Электрическаго преобразованія движущей планетной силы въ механическую энергію, съ передачею таковой на разстояніе и раздробленіемъ на произвольно малыя количества“. Какъ вамъ извѣстно, приспособленія эти были вызваны истощеніемъ каменноугольныхъ копей и спасли мѣстную промышленность отъ угрожавшей ей гибели… Вамъ предстоитъ интересная задача отыскать, если можно, какія-нибудь новыя примѣненія или упрощенія употребляемыхъ тамъ способовъ преобразованія и передачи различныхъ видовъ энергіи и т. д. и т. д.»
— Ну, что вы на это скажете? He правда-ли, вѣдь такое путешествіе будетъ по истинѣ очаровательнымъ? — освѣдомился Филоксенъ Лоррисъ, передавая сыну, вмѣстѣ съ книжкой чековъ, эту соблазнительную программу.
— Разумѣется, оно будетъ очаровательнымъ, — отвѣчалъ молодой человѣкъ, укладывая въ карманъ и программу и чековую книжку.
Эстелла не смѣла ничего возразить, но въ глубинѣ души находила программу поѣздки не особенно привлекательной. Одна только г-жа Лакомбъ, вообще отличавшаяся необыкновенной отвагою, дерзнула сдѣлать нѣкоторыя замѣчанія.
— Это что-то непохоже на обручальную поѣздку, — сказала она. — Кажется, что маленькая прогулка въ одномъ изъ европейскихъ парковъ, ну, хоть бы въ Италіи, — чтобъ осмотрѣть Геную, Венецію, Римъ, Неаполь, Сорренто, Палермо, — проѣхать вдоль прибрежья Средиземнаго моря въ Константинополь и Тунисъ, — побывать въ Алжирѣ, Марокко и т. п. была-бы гораздо пріятнѣе.
— Все это, знаете-ли, слишкомъ шаблонно и, съ позволенія сказать, намозолило намъ глаза уже въ телефоноскопъ, тогда какъ изъ поѣздки вродѣ той, какую я имѣлъ счастье теперь проектировать, вернешься во всякомъ случаѣ съ большимъ запасомъ новыхъ мыслей!
Спросите вотъ, напримѣръ, хоть у жены! Мы съ ней устроили послѣсвадебную поѣздку въ наиболѣе крупные американскіе промышленные центры и странствовали тамъ съ одного завода на другой. Правда, что моя супруга не избрала для себя научной карьеры и не пожелала принять дѣятельное участіе въ моихъ работахъ, но всетаки я увѣренъ, что она вынесла изъ Чикаго наялучшія воспоминанія!..
Завтракъ скоро окончился, такъ какъ Филоксенъ Лоррисъ торопился обратно въ лабораторію. Ему недосугъ было даже проводить жениха и невѣсту на верхнюю терассу, служившую дебаркадеромъ, и присутствовать при ихъ отъѣздѣ. Взамѣнъ того онъ передалъ сыну фонографическое клише.
