Сергей Иванов - Двое
«Подменить?» – осторожно спросил Второй.
«Обойдусь», – с усилием ответил Андр.
Вспыхнули прожекторы, залив слепящим светом лестницы, по которым уже спускались навстречу ликующему рёву толпы, пританцовывая и нестройно подвывая гремящей музыке, вереницы одурманенных, полубезумных Служительниц.
«Ну, дальше без меня, – предупредил Андрей. – Насмотрелся – хватит».
Этот чистоплюй всегда оставлял на долю Андра самую грязь.
x x xНа этот раз Андрей отыскал зону твёрдости почти сразу. Он только начал своё обычное осторожное кружение вокруг исполинской сферы, ещё не зная, что предпримет сегодня, как вдруг эта казавшаяся неколебимой твердыня ринулась на него – невероятным, мгновенным скачком. Но удара он не ощутил, только сознание на миг затуманилось.
Когда мир восстановил чёткость, Андрей обнаружил себя в небольшой круглой комнате. Он стоял спиной к стене, голыми лопатками ощущая шершавый камень и пытаясь обуздать страх и ярость, распиравшие нутро. А посередине комнаты, на возвышении, на чём-то пушистом и упругом, похожем на огромную смятую подушку, удобно расположилась тонкая смуглая девушка, в которой всё было слегка чересчур: пугающе правильное лицо, слишком длинные ноги и шея, неправдоподобно узкая, будто стянутая невидимым корсетом талия, неприлично тяжёлая грудь и огромная копна иссиня-чёрных волос. И однако же в этом постоянном переборе ощущалась завораживающая гармония, безупречное, идеальное равновесие. Она была прекрасна – без преувеличения, но почему-то это обрамлённое лёгкой бижутерией великолепие вызывало у Андрея гадливый ужас, словно под роскошной оболочкой он угадывал что-то отвратительное, чужое, змеиное.
Покусывая губу, девушка разглядывала гостя с безучастным интересом, будто диковинного зверя. Андрей чувствовал себя парализованным, распластанным по стене немигающим взглядом её огромных глаз, затенённых пушистыми ресницами, – будто два провала в ничто.
– С прибытием! – наконец промурлыкала незнакомка с радушием поднаторевшей на людоедстве тигрицы. – Надоело ждать, пока ты на что-то решишься.
Отвечать Андрею не хотелось, словно он надеялся спастись, выдав себя за труп. С трудом он заставил себя отлепиться от стены и шагнуть вперёд, ощутив при этом некоторое облегчение: худо-бедно, но его психоблоки действовали, сейчас он способен был себя контролировать.
– Где это я? – промямлил он и поморщился: начало куда как оригинальное!
– У меня, – ответила девушка. – Разве неясно?
Их глаза находились на одном уровне, что не мешало ей смотреть на Андрея, будто на копошащегося далеко внизу муравья. Он пожал плечами и огляделся. Кругом серый грубый камень. Ни дверей, ни окон, ни углов.
– Какая программа? – спросил он, избегая её глаз. – Развлекай, хозяйка!
– Я? – удивилась девушка. – И кто же тебя сюда звал?
– Только не говори, что в первый раз вход разблокировался случайно, – проворчал он неуступчиво.
Девушка шевельнулась, и под атласной кожей заструились мышцы – не по-женски сухие, но изумительной формы и упругости.
– Соскучился по лабиринту? – её нежные припухлые губы искривила улыбка, долженствующая, по-видимому, означать весёлость. – Можно повторить игру.
– Можно, – согласился Андрей, теряя осторожность. – Только поменяемся ролями. Хотя куда тебе – с таким-то бюстом!..
– Ты неучтив, – заметила она бесстрастно. – Это поправимо.
Пронзительная боль вдруг обожгла всё его тело, судороги вывернули суставы. Захлебнувшись в крике, он опрокинулся на пол, корчась, как раздавленный червяк.
Боль схлынула так же внезапно, как и захлестнула. С минуту Андрей лежал неподвижно, дыша тяжело и прерывисто, затем упёрся дрожащими руками в неправдоподобно пушистый ковёр, тяжело сел, вытер со лба холодный пот.
– Достаточно? – осведомилась девушка мелодичным голосом. – Усвоил урок?
– Идиотка! – с трудом разжал губы Андрей. – Плевал я на твои…
Боль снова скрутила его – он вцепился зубами в руку, чтобы не кричать.
– Ну как? – спросила она с вялым любопытством.
– К дьяволу!..
И опять выворачивающая душу боль.
– Что ж, поиграем, – сказала девушка. – Ты ведь не торопишься?
Андрей рванулся к ней, но при первом же шаге судороги швырнули его на пол. Сцепив зубы, Андрей не издал больше ни звука, игнорируя вопросы и замечания. Но каждый раз, когда боль отпускала его, он бросался вперёд – на шаг, на сантиметр, почти не надеясь, не веря, что достигнет цели, что сможет вцепиться в свою мучительницу. Он забыл всё, боль вытравила все мысли и чувства, остались только ненависть и упрямство.
Андрей сам не ожидал в себе столько силы, и прошло немало времени, прежде чем он не смог подняться. Оскалив зубы, он неуклюже ворочался перед грациозно свернувшейся в кресле девушкой, пытаясь встать, но пол под ним качался, будто палуба в шторм, руки подгибались. Кажется, он почти мечтал о смерти, избавившей бы его от унижения.
– Ну нет! – возразила девушка. – Зачем портить игру?
Внутри его черепа словно разорвалась бомба, и Андрей полетел в бездонную пропасть забвения.
x x xТянулись годы, века, тысячелетия – Он ждал, почти без надежды. Жизнь едва теплилась в Нём, мысли дремали, питая себя воспоминаниями и неясным предчувствием грядущего. Иногда – Он не знал, как часто – мозг пробуждался и разбрасывал на сотни километров незримую сеть сенсоров, ища ростки постороннего разума. И, не находя их, вновь засыпал – всё глубже, всё прочнее, медленно погружаясь в небытие.
Последний Его сон, почти равный смерти, длился, наверное, сотни тысячелетий, ибо когда Он очнулся, то сразу ощутил, как словно множество тончайших игл впилось в мозг – бесспорный признак вновь народившегося разума, многочисленного и уже достаточно развитого. Уколы невидимых игл вызывали раздражение, но, в то же время, вливали в Него жизнь, толкали на поиски и уничтожение источников беспокойства, обещали новые века разрушительной активности. Постепенно Он оживал, копя холодную ярость против своих невольных мучителей, регистрируя особенно яркие всплески мозговой деятельности, которые необходимо было пресечь в первую очередь.
И, накопив достаточно сил, Он двинулся на людей. Его появление, сам вид Его исполинской шестирукой фигуры, перемещавшейся со стремительностью тысячекратно увеличенного тарантула, Его безмолвие и беспощадность, Его неодолимость – всё это наводило ужас на жителей предгорья. Он приводил в запустение целые районы, безраздельно властвовал на огромной территории.
Люди были наблюдательны, они догадались соотнести набеги чудовища с деятельностью своих выдающихся умов, но – как это часто бывало и будет – выводы сделали ошибочные, возложив ответственность за все беды на собственных же мудрецов, преследуя и уничтожая их, тем самым помогая Ему в исполнении Предназначения.
