Сергей Иванов - Двое
Мальчик ушёл. Андр откинулся в кресле, глядя через стол в темнеющее окно.
«Будем развлекаться, – произнёс он мысленно, – раз уж больше нечем заняться».
«Надо ждать, – немедленно откликнулся двойник. – Это твои слова».
«Обживались мы достаточно – пора действовать. Все нити сходятся на Отце. И он рядом. Рукой можно достать. Или клинком».
«Будто не знаешь, как плотно охраняет себя Отец! Подкрадываться к этому зверю надо очень осторожно. И лучше – через чёрный ход».
«Тебе ещё не наскучили психофокусы? Ладно бы сам играл…»
«Андр, дружище, а чего же ты хотел? Рискуем мы одинаково, почему же право на решение должно быть только у тебя?»
«Ты мешаешь мне! Я рассчитывал занять у тебя силы, а не…»
«…трусости, верно? Знаешь, по-моему, ты так стремишься проникнуть в Храм вовсе не потому, что это нужно Движению, – просто тебе не терпится свести с Отцом счёты. Разве не так? Несчастный ты человек, Андр, никого ты не любишь. Ты себя не любишь».
«Не твоё дело! – резко сказал Андр. – Куда лезешь?»
«Думаешь, я тебя зондировал? – грустно спросил Андрей. – Ошибаешься, я только делаю выводы. Или нельзя?»
«Сколько угодно, – ответил Андр. – Делай. А я пока прогуляюсь в молельню. Каждому своё».
Скоростным лифтом Андр спустился к проходной, за которой уже изнывал от нетерпения Стэн, меряя широкими шагами улицу. Переглянувшись, они зашагали по широкому тротуару мимо заброшенных, разграбленных домов, в тени которых ещё белели кое-где кости, оставшиеся с тех первых, самых страшных месяцев узаконенного Культа, когда противников режима убивали прямо на улицах, без суда и следствия. Лишённый жителей, город умирал. Только немногие здания, из числа самых добротных, использовались под монастыри, да ещё в нескольких местах, наспех расчищенных от старой застройки, теснились уродливые бараки работников.
Внезапно Стэн нарушил дистанцию комфорта, определяемую их взаимным доверием, и Андр подобрался, помня о тех неспровоцированных нападениях, которые храмовник время от времени предпринимал с коварством и настойчивостью самца-бабуина, оспаривающего у вожака власть.
– Может, всё-таки завернём на окраину? – негромко спросил Стэн, положив руку Андру на плечо. – Развеемся как следует, а?
В его глубоко посаженных глазах чистым и невозмутимым пламенем горела неистребимая жажда убийства: в окраинные молельни было проще пронести оружие.
– Убери лапу! – велел Андр. – И катись хоть в ад!
Ухмыльнувшись, Стэн отступил, беспечно поддел носком сапога выкатившийся на середину тротуара череп, чуть подбросил его и хлёстким ударом ноги отправил в тёмную дыру окна.
– Ладно, – сказал он, – уговорил. Идём в «Центральную».
По мере приближения к главной молельне Столицы тротуар заполнялся Служителями. По двое-трое возникали они из переулков, направляясь в ту же сторону, что и Андр со Стэном. У последнего их появление вызывало воодушевление. Гогоча, он обменивался громогласными непристойностями с товарищами по ордену, изобретательно и злобно издевался над другими монахами, но те предпочитали отмалчиваться: храмовников побаивались.
У входа в молельню Стэн, двинув мощным плечом, отшвырнул от двери рослого Служителя в рясе оружейного надсмотрщика, злорадно гоготнул и нырнул в узкий лаз. Рассвирепевший надсмотрщик выхватил клинок и ринулся было следом, но Андр рефлекторно бросил руку наперерез. Детина врезался в стену и осел на ступеньки, ошалело тряся головой и с трудом выталкивая ругательства из разбитого рта. Его товарищи, враждебно ворча, посторонились, и Андр вступил в молельню.
Сдав служкам оружие и плащи – в обмен на банальные жетоны, храмовники протиснулись мимо четырёх здоровенных, вооружённых секирами привратников, цепко ощупывающих глазами, а иногда и руками, все подозрительные неровности на одежде входящих, и очутились в громадном кольцеобразном зале, пол которого сначала полого спускался к центру, а затем вдруг круто вздымался к далёкому потолку, образуя грандиозный, увитый лестницами конус.
Оглядевшись, Стэн подкрался к приглянувшемуся ему столику, оккупированному полудюжиной окраинных монахов, вышиб ногой стул из-под одного из них и вызывающе захохотал. Он мало чем рисковал: в «Центральной» всегда было полно храмовников, а клановая взаимовыручка в орденах соблюдалась свято, забывались все внутренние распри. Монахи убрались, и Стэн самодовольно расселся, взмахами громадной руки подзывая Андра. Нехотя тот подошёл и опустился рядом.
В пространстве зала уже ритмично бухали басы негромкой пока музыки, ноздри дразнил аромат бодрящего газа, рассеянного в воздухе. Зал постепенно заполнялся нетерпеливой, шумной, драчливой толпой, возбуждённой предвкушением сильных ощущений. Среди всех выделялись габаритами и буйством храмовники – горилловое племя, признавшее своим и Андра.
Почувствовав, как в нём снова вскипает ненависть, Андр отвернулся к стенам, где на множестве ярких экранов томно танцевали и умело раздевались, демонстрировали прелести и полное отсутствие стыдливости – создавали настроение – многочисленные неоновые красотки с чувственно искажёнными пропорциями. Но и это красочное изобилие сейчас раздражало Андра.
Вдруг экраны потухли – все разом, и наступившая темнота обозначила в потолке, по периметру исполинской колонны, бледные пятна люков. Гул толпы оборвался, Служители запрокинули головы, цепенея в ожидании. Свет в люках постепенно усиливался вместе со звуками жутковатой мелодии, нарастающий ритм которой почти физически ударял по нервам. Внезапно свет ненадолго померк, заслонённый выползающим из люков облаком, клубы которого медленно и тяжело покатились по склону конуса и накрыли людей, расползшись по залу белесым туманом. И сразу ярче стали краски, зажигательней музыка, возбужденней толпа. Вот уже кто-то стал напевать музыке в такт, кто-то заливисто хохотал, кто-то испускал бессмысленные пронзительные вопли.
«Начинается! – прошептал Андрей. – Ты хотел знать, в чём сила Отца? Вот тебе и ответ: он сумел разбудить в людях зверство. Ты не пробовал сразиться с многоголовой гидрой?»
Вытянув шею и почти перестав дышать, Андр заворожённо следил за сатанеющей толпой, чувствуя, как изнутри поднимается что-то тёмное и страшное: всплывает, почуяв слабину клетки, его персональный Зверь. Рядом бешеным быком ревел Стэн, остервенело колотя пудовым кулаком по столешнице и сотрясая ножищами пол. Остальные тоже стремительно теряли остатки человеческого, приходя в дикое исступление, когда хочется рвать, бить, насиловать, когда полностью снимаются внутренние запреты и вырываются на волю тёмные страсти.
