Николай Чадович - Поселок на краю Галактики
— Здравствуйте, — сказал ошарашенный Хромой.
— Двадцать четыре ноль сорок?
— Да.
— Так-так, — задумчиво сказал пресвитер Компаунда, ибо это был именно он — бог, судья и хозяин в одном лице. Хромой лицезрел его впервые в жизни. — Что же ты нас обманываешь, Двадцать четыре ноль сорок?
— Не понимаю, о чем вы? — ответил Хромой, а про себя подумал: кто мог выдать? Неужели Доктор? Вряд ли. Тогда кто же?
— Не понимаешь? — переспросил пресвитер. — Тогда придется разъяснить. — Он сделал знак рукой, и кто-то из стоящих за его спиной положил на стол кислородный баллон. — Позовите сюда этого… как его… — пресвитер поморщился.
Дверь позади Хромого открылась, и староста, пройдя мимо него, остановился в трех шагах от стола.
— Ну, — поторопил его пресвитер. — Я слушаю.
— Двадцать четыре ноль сорок в моей секции пятый год. Сначала, вроде, все было ничего, но потом его поведение показалось мне подозрительным.
— Чем же?
— Ну, во-первых, он ни с кем особенно не сближался. Все больше молчал и ничего не рассказывал. И каждый день по часу, а то и по два тренировался; приседал, отжимался от пола и все такое.
— Что же в этом странного?
— Не знаю. Странно и все. Так никто не делает.
— Дальше.
— После того, как он сказал на днях, что здесь хуже, чем в тюрьме, я с него глаз не спускал. Позавчера он вышел на работу и отсутствовал почти сутки. А вчера ушел куда-то после ужина. Воспользовавшись этим, я обыскал его вещи и нашел вот это, — староста указал на баллон.
— Понятно. А ты что скажешь? — вопрос относился уже к Хромому.
— Что я скажу? Такие баллоны есть у многих. На кислород можно и сигареты выменять, и воду, и многое другое.
— Да, правду говорить ты не хочешь, — сказал пресвитер. — Эй! — не оборачиваясь, он щелкнул пальцами.
Человек с бычьей шеей и голым черепом — комендант, номинально третье, а фактически второе лицо в Компаунде, склонился к плечу пресвитера.
— Выяснить, когда он выходил наружу, сколько времени пробыл там и с кем встречался после этого. Обыскать весь Компаунд сверху донизу. По записям поста внешнего контроля определить весь его маршрут. Выполняйте!
— Будет сделано, — сказал комендант и рысцой побежал к двери.
— Ты, кажется, был когда-то астронавтом? — спросил пресвитер у Хромого.
— Да.
— Вон лежит кислородный баллон. Ты ведь не отрицаешь, что он твой?
— Нет, — поколебавшись с секунду, ответил Хромой.
— Хорошо. Ты уже начинаешь говорить правду. На каждом баллоне имеется маркировка. Два числа через тире. В нашем случае это 661 и 1203. Ты не знаешь, что они могут означать?
Ну, еще бы не знать Хромому, что означают эти числа.
— Нет, — сказал Хромой, чувствуя себя, как попавшая в сети рыба.
— А зря. Числа эти не сулят тебе ничего хорошего. Первая группа цифр — инвентарный номер баллона. На любом космическом корабле их сотни. Но вот вопрос, как узнать, какому космическому кораблю он принадлежал ранее? Ты не знаешь?
— Нет.
— А ведь нет ничего проще. Я беру четвертый том приложения к штурманскому справочнику и безо всякого труда выясняю, что бортовой номер 1203 имел транспортный корабль первого класса «Гамма Эол». Что ты на это скажешь?
— Мне нечего сказать. Этот баллон я выменял на четыре пачки сигарет еще год назад.
— У кого именно, ты, конечно, не помнишь?
— Нет.
— Ну, ладно. Времени и терпения у нас хватит. «Эол» слишком лакомый кусочек, чтобы выпустить его из рук.
В это время вернулся комендант и стал шептать что-то на ухо пресвитеру.
— Ничего странного в этом нет, — прервал его тот. — Наш астронавт не так глуп и успел предпринять вчера кое-какие меры. Оператора под замок, с ним поговорим позже. Узнайте у специалистов, можно ли восстановить запись.
В коридоре раздались шум и проклятия. Двое охранников втолкнули растерзанного и исцарапанного бригадира, а третий, пройдя вперед, положил на стол еще один баллон.
— 703-1203, — прочитал на нем пресвитер. — Так-так…
— Я ничего не знаю, — прохрипел бригадир. — Что вы от меня хотите?
— Как к тебе попал этот баллон?
— Я его в первый раз вижу.
— А этого красавца? — пресвитер кончиком сигары указал на Хромого.
— Тоже.
— Между прочим, он позавчера выходил с твоей бригадой на работу.
— У меня в бригаде двести человек. Одни приходят, другие уходят! Откуда я могу знать всех.
— Давно ты здесь?
— Давно. С самого первого дня.
— И с самого первого дня воруешь?
— Чужого я никогда не брал!
— Ты думаешь, что обманул меня? Ты сам себя обманул. За тобой и раньше грешки водились. Пора с этим кончать. Пойдешь в утилизатор.
Лицо бригадира побелело, все жилы на лбу напряглись, а в уголках рта показалась пена.
— В утилизатор?! — закричал он, пытаясь приблизиться к столу. Уже четверо охранников висели на нем. — На котлеты меня пустите! Людоеды! Чтоб вы подавились моими костями!
— Не подавимся, — впервые усмехнулся пресвитер. — Утилизатор разберет тебя на молекулы. Но не сразу. Часика два подергаешься.
— Не трогайте его, — сказал Хромой. — Я все расскажу.
— Ну-ну?..
— Баллоны я снял с раздавленного скафандра километрах в двадцати от Компаунда.
— Со скафандра?
— Да.
— И больше там ничего не было?
— Нет.
— А дорогу туда найдешь?
— Найду. Только освободите его, — Хромой указал на бригадира. — И оператора поста внешнего контроля тоже.
— Зря ты, парень, — сказал бригадир. — Из меня они и слова не вытянули бы!
— Хорошо, — вновь усмехнулся пресвитер. — Сейчас мы приготовим ракетобот.
— Ракетобот здесь не поможет. Дорогу я помню по приметам. Сверху их не видно.
— Пусть будет так. Ты выйдешь наружу в скафандре и покажешь дорогу нашим людям. Согласен?
— Да.
— Предупреждаю заранее; ни сбежать, ни найти легкую смерть тебе не удастся. Если ты обманул нас, разговор продолжится, но уже в несколько других декорациях. Надеюсь, ты меня правильно понял?
— Я сказал правду. Через несколько часов вы в этом убедитесь. Только не понимаю, для чего вам этот скафандр. От него осталась куча металлолома.
— В этой куче должен быть походный трассограф. Если он уцелел, мы легко узнаем путь, пройденный хозяином скафандра от «Эола» до места гибели. Это всем понятно. Старшим пойдешь ты, — кончик сигареты указал на коменданта. — Возьми с собой столько людей, сколько считаешь нужным. За него, — сигара переместилась в сторону Хромого, — отвечаешь головой.
