Кир Булычев - Голые люди
- Пошли, - сказал негромко майор Тильви Кумтатон.
Он подал сигнал солдату, который направился первым, держа перед собой автомат, за ним шел сам майор, потом Анита, которая категорически отказалась остаться в лагере, профессор Мангучок и я.
Сзади процессию замыкал второй солдат, вернее, солдатик, так он был мал и пуглив - похожий на мышонка, вооружившегося противотанковой пушкой.
Я ступил на каменный козырек, прикрывавший часть площадки перед пещерой. Здесь было несколько прохладней, чем в кустах, но мне в ноздри ударил неприятный запах тухлой пищи. Я понял, что он исходит от валявшихся на утоптанной площадке рыбьей чешуи и внутренностей, клочьев шерсти и полуобглоданных костей. Из холодного пепла кострища на меня глядела белым мертвым глазом еще покрытая шерстью голова оленя мунжака.
Я поспешил миновать неприятное место в надежде на то, что внутри пещеры будет лучше.
Но оказалось, что это вовсе не так.
... Мы стояли в большом зале, достаточно освещенной сквозь широкий вход, которым мы туда проникли. Потолок нависал довольно низко ровной сплошной плитой на высоте метров трех, постепенно понижаясь в глубину. Зал широко раздавался в стороны, словно пустой мешок. Я бы сравнил его по размеру с волейбольной площадкой. Пол был плоским, но неровным, кое-где в нем поднимались холмики и выпуклости, у дальней правой стены они были очевиднее, и оттуда доносился неприятный запах. И лишь по реакции Аниты я догадался, что именно там голые люди устроили свою уборную.
Мы миновали это место, стараясь ни на что не наступить, а я, в свою очередь, задумался, как много мы упускаем в истории подсознательно, зато и сознательно вычеркивая из нее ту обычную обязательную физиологическую деятельность человека, без которой он не может существовать. С ходом столетий все превращается в прах и камень. А камни не пахнут. Обедненные и лишенные земной плоти, наши предки оказываются как бы призраками... А ведь они были такими же, как и мы, только мы специально выдумали водопровод и канализацию, свалки и выгребные ямы, чтобы скрыть от археологов будущего, которые вознамерятся нас изучать, действительную нашу жизнь полнокровную, но некрасивую.
К счастью, дальше, по мере углубления в пещеру, воздух стал чище и прохладней. Мы продвигались по широкому, но сужавшемуся туннелю, скорее низкому, чем узкому, и вскоре попали в следующее расширение пещеры. Там зажженные майором и солдатами сильные фонари осветили жалкую спальню дикарей - вороха высохшей травы и клочья шкур, составлявшие их постели, или, вернее, лежбища. Лишь одна из "постелей" была устроена лучше прочих на ней лежало несколько шкур, - видно, там почивал вождь племени.
Здесь тоже чувствовался запах жилья - пота, немытых тел, остатков пищи. Мы задержались в зале - майор осматривал его в надежде, как я понимаю, отыскать следы пребывания директора Матура.
Из спальни дикарей были видны два хода в глубь горы. Оба низкие, узкие, негостеприимные.
Майор оглянулся, как бы выбирая добровольца обследовать дальнейший путь, и его взгляд остановятся на маленьком солдатике, который поежился, молча проклиная свою судьбу.
Майор приказал ему поглядеть в правом ходе. Солдатик вздохнул, поправил автомат и, светя перед собой фонарем, согнувшись, прошел вперед. И исчез.
Мы все склонились, заглядывая в ход и стараясь по неверному пятну света угадать успехи солдатика.
- Как ты там? - окликнул его майор.
- Иду! - отзывался солдат.
Мне показалось, что его движения с каждой минутой становятся все медленнее и неувереннее.
И как бы в ответ на мои подозрения, изнутри донесся голос солдата:
- Дальше хода нет!
- Ты хорошо посмотри, - приказал майор, становясь на четвереньки, чтобы лучше видеть.
- Клянусь, там завалено.
Кумтатон не стал дожидаться, пока солдатик выберется из хода, а, поднявшись, обратился ко второму солдату, велев ему осмотреть другой лаз.
На этот раз солдат ушел так далеко, что пропал из виду, а потом в глубине хода возник огонек возвращающегося фонаря и послышался голос солдата:
- Идите сюда! Здесь много места!
Мы поспешили в тесный и, казалось, бесконечный проход. Лишь после долгого путешествия, пригнувшись, чтобы пролезть дальше, и прикрывая голову от возможных острых сталактитов на потолке, мы добрались до следующего зала пещеры.
Там было прохладно, воздух был чист и недвижим. Тихо журчала вода маленький ручеек протекал у наших ног и исчезал в каменном завале.
Майор приказал нам не расходиться по сторонам, чтобы не упасть в трещину или яму. Все мы зажгли фонари, и потому вдруг в подземном зале возникло ощущение праздника - многочисленные лучи света пересекались, как прожекторы во время салюта, отражались от свисавших с потолка сталактитов, от отшлифованных временем или водой выступов в стенах... Нами всеми овладела беспричинная радость от этого зрелища, мы громко перекликались и смеялись. Я помню, как солдатик выломал из стены крупный кубический золотой кристалл и спрашивал майора, что это такое, и когда тот сказал: "пирит", разочарованный, но не до конца убежденный в этом солдатик спрятал кристалл в карман.
Я помню, как Анита Крашевская в медленном танце двигалась между тесно стоящих столбов, поддерживавших кровлю этого зала, и луч ее фонаря танцевал перед ней. Профессор Мангучок медленно и методично обходил зал по периметру, и мы с ним переговаривались, чтобы он невзначай не свернул в какой-нибудь опасный ход.
- Ой, что я нашла! - сказала Анита, но я не успел к ней, потому что профессор Мангучок обратил мое внимание на зловещий в этой обстановке предмет - у самой стены, брошенные, словно ненужная тряпка, валялись дхоти - то самое марлевое подобие штанов, которое носят индусы и в котором мы столько раз видели Матура.
Призванные профессором, мы все собрались вокруг этого предмета.
Майор Кумтатон осторожно приподнял дхоти с камня и сказал:
- Вряд ли здесь часто ходят индусы.
И все мы согласились. Хотя, разумеется, возможны и совпадения. Чего только не бывает на свете!
Мы продолжали поиски, и вскоре солдатик отыскал одну сандалию директора.
Воодушевленные находками и в то же время всерьез встревоженные их возможным значением, ведь одежду человек снимает либо перед мытьем и купанием, либо теряет ее вместе с жизнью, мы продолжили обход зала, но вскоре вынуждены были признать, что он только казался обширным из-за того, что его пространство было заполнено сталактитами, сталагмитами и столбами, образовавшимися от срастания этих геологических формирований. Вскоре обе партии, шедшие вдоль стен, сошлись нос к носу. Поиски продолжились еще немного, но ничего не дали, и минут через пятнадцать мы выбрались из пещеры.
