Генри Каттнер - Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
И тут кто-то гвозданул меня молотком прямо по макушке.
Нас, Хогбенов, хоть целый день по башке молоти — уж будь спок. Попробуйте, убедитесь. Коленки, правда, дрогнули, но через секунду я уже был в порядке и обернулся, чтобы посмотреть, кто же меня стукнул.
И… некому было. Но боже, как мычала и стонала толпа? Обхватив головы руками все они, отпихивая друг друга, рвались к грузовику, где тот приятель раздавал бутылки с такой скоростью, с какой он только мог принимать долларовые билеты.
Глаза у худенького полезли на лоб, что у селезня в грозу.
— О моя голова! — стонал он. — Ну, что я вам говорил?!
И он заковылял прочь роясь в карманах.
У нас в семье я считаюсь тупоголовым, но провалиться мне на этом месте, если я тут же не сообразил, что дело не чисто! Я не простофиля, что бы там ма ни говорила.
— Колдовство, — подумал я совершенно спокойно. — Никогда бы не поверил, но это настоящее заклятье.
Тут я вспомнил Лили Лу Матц. И мысли дядюшки Лема. И передо мной — как это говорят? — задребезжал свет. Проталкиваясь к дядюшке Лему, я решил, что это последний раз я ему помогаю; уж слишком мягкое у него сердце… и мозги тоже.
— Нет-нет, — твердил он. — Ни за что!
— Дядя Лем! — окликнул я.
— Сонк!
Он покраснел, и позеленел, и вообще всячески выражал свое негодование, но я-то чувствовал, что ему полегчало.
— Что здесь происходит, дядя Лем?
— Ах, Сонк, все идет совершенно не так! — запричитал дядюшка Лем. — Взгляни на меня — вот стою я с сердцем из чистого золота…
— Рад познакомиться с вами, молодой человек, — вмешался Эд Пу. — Еще один Хогбен, я полагаю. Может быть, вы могли бы уговорить вашего дядю?
— Простите, что перебиваю, мистер Пу, — сказал я по-настоящему вежливо, — но лучше вы объясните по порядку.
Он прокашлялся и важно выпятил грудь. Видно, приятно ему было об этом поговорить. Чувствовал себя большой шишкой.
— Не знаю, были ль вы знакомы с моей незабвенной покойной женой, ах, Лили Лу Матц. Вот наше дитя, младший. Прекрасный малый. Как жаль, что не было у нас еще восьмерых или десятерых таких же. — Он глубоко вздохнул. — Что ж жизнь есть жизнь. Мечтал я рано жениться и украсить старость заботами детей… А младший — последний из славной линии. — Па, — квакнул вдруг младший, — они стихают, па. Дай, я им двойную закачу, а, па? Спорим, что смогу уложить парочку.
Эд Пу собрался снова погладить своего шалопая, но вовремя передумал.
— Не перебивай старших, сынок, — сказал он. — Папочка занят. Занимайся своим делом и умолкни. — Он оглядел стонущую толпу. — Добавь-ка там, у грузовика, чтоб поживее покупали. Но береги силы, малыш. У тебя растущий организм… Одаренный парень, сам видишь. Унаследовал это от дорогой нашей мамочки, Лили Лу. Да, так вот, хотел я жениться молодым, но как-то все дело до женитьбы не доходило, и довелось уже в расцвете сил. Никак не мог найти женщину, которая посмотрела бы… то есть никак не мог найти подходящую пару.
— Понимаю.
Действительно, я понимал. Немало, должно быть, исколесил он в поисках той, которая согласилась бы взглянуть на него второй раз. Даже Лили Лу, несчастная душа, небось, долго думала, прежде чем сказала «да».
— Вот тут-то, — продолжал Эд Пу, — и замешан ваш дядюшка. Вроде бы он наделил Лили Лу колдовством.
— Никогда! — завопил дядюшка Лем. — А если и так, откуда я знал, что она выйдет замуж и родит ребенка?! Кто мог подумать?
— Он наделил ее колдовством, — повысил голос Эд Пу, — да только она мне в этом призналась на смертном одре, год назад. Держала меня в неведении все это время!
— Я хотел лишь защитить ее, — быстро вставил дядюшка Лем. — Ты же знаешь, что я не вру, Сонки, мальчик. Бедняжка Лили Лу была так страшна, что люди подчас кидали в нее чем попало, прежде чем успевали взять себя в руки. Мне было так ее жаль! Ты никогда не узнаешь, Сонки, как долго я сдерживал добрые намерения! Но из-за своего золотого сердца я вечно попадаю в передряги. Однажды я так растрогался, что наделил ее способностью накладывать заклятья. На моем месте так поступил бы каждый, Сонк!
— Как ты это сделал?
Действительно, интересно. Кто знает, все может иной раз пригодиться.
Он объяснял страшно туманно, но я сразу усек, что все устроил один его приятель по имени ген хромосом. А все эти альфа-волны, про которые дядюшка распространялся, так кто ж про них не знает? Небось каждый видел ма-ахонькие волночки, мельтешащие туда-сюда. У деды порой по шести сотен разных мыслей бегают — по узеньким таким извилинам, где мозги находятся. У меня аж в глазах рябит, когда он размыслится.
— Вот так, Сонк, — закруглился дядюшка Лем. — А этот змееныш получил все в наследство.
— А что б тебе не попросить этого друга, хромосома, перекроить младшего на обычный лад? — спросил я. — Это же очень просто. Смотри, дядюшка.
Я сфокусировал на младшем глаза, по-настоящему резко, и сделал этак… Ну, знаете, чтобы заглянуть в кого-нибудь.
Ясное дело, я сообразил, что имел в виду дядюшка Лем. Крохотулечки-махотулечки, Лемовы приятели, цепочкой держащиеся друг за дружку, и тоненькие палочки, шныряющие в клетках, из которых сделаны все, кроме, может быть, крошки Сэма…
— Дядя Лем, — сказал я, — ты тогда засунул вон те палочки в цепочку вот так. Почему бы сейчас не сделать наоборот?
Дядюшка Лем укоризненно покачал головой.
— Дубина ты стоеросовая, Сонк. Ведь я же при этом убью его, а мы обещали деду — больше никаких убийств!
— Но, дядюшка Лем! — Не выдержал я. — Кошмар! Этот змееныш будет всю жизнь околдовывать людей!
— Хуже, Сонк, — проговорил бедный дядюшка, чуть не плача. — Эту способность он передаст своим детям!
— Успокойся, дядя Лем. Не стоит волноваться. Взгляни на эту жабу. Ни одна женщина к нему на версту не подойдет. Чтоб он женился?! Да ни в жизть! — подумав, сказал я.
— А вот тут ты ошибаешься, — оборвал Эд Пу по-настоящему громко. Он весь прямо кипел. — Я все слышал и не забуду, как вы отзывались о моем ребеночке. Мы с ним далеко пойдем. Я уже олдермен, и я предупреждаю тебя, юный Хогбен, ты и вся твоя семья будете отвечать за оскорбления! Я в лепешку разобьюсь, но не позволю исчезнуть фамильной линии, слышите, Лемуэль?
Дядюшка Лем лишь плотно закрыл глаза и закачал головой.
— Нет выдавил он, — я не соглашусь. Никогда, никогда!
— Лемуэль, — злобно произнес Эд Пу. — Лемуэль, вы хотите, чтобы я спустил на вас младшего?
— О, это бесполезно, — заверил я. — Хогбена нельзя околдовать.
— Ну… — Замялся он, не зная, что придумать, — хм-м… Вы мягкосердечные, да? Пообещали своему дедуленьке, что никогда не убьете? Лемуэль, откройте глаза и посмотрите на улицу. Видите эту симпатичную старушку с палочкой? Что вы скажете, если благодаря младшему она сейчас откинет копыта?! Или вон та фигуристая дамочка с младенцем на руках. Взгляните-ка, Лемуэль. Ах, какой прелестный ребенок! Младший, нашли на них для начала бубонную чуму. А потом…
