Андрей Стригин - Ловушка для химер
— Куда мы денемся, дотащим, — неуверенно произношу я.
— Тогда трогаем, — Семён толкает носилки, и я бодренько засеменил вперёд.
— Такое чувство, словно мы что-то украли, — размышляет мой друг.
— Это потому что, каждый хищник в этом лесу, считает эту добычу своей, — не оборачиваясь, говорю я.
— А у меня уже плечи натёрло.
— Так быстро? А как же ты раньше грузчиком работал? — подковырнул я Семёна.
— Я в аптечной фирме работал, там ящики не слишком тяжёлые, — горестно вздыхает он.
— Тогда понятно, работал по профилю.
— Не смейся.
— И не думаю. Ты не тормози, мне кажется, я слышу какой-то шорох.
Семён мигом поднажал, и мне пришлось переходить на бег. Через некоторое время и у меня вспухают плечи, морщусь от боли, но с небывалой силой возникает упрямство — умру, но трофей не брошу. Вроде и Семён того же мнения, сопит как злобный хомяк, я даже боюсь оборачиваться, чтобы не встретиться с его испепеляющим взглядом.
Совсем стемнело, окружающий лес наполняется тревожащими душу звуками, в зарослях зажглись большие светляки, в кронах деревьев завозились ночные птицы, из глубины леса донёсся волчий вой и ему мгновенно отозвались с другой стороны.
Я забываю о боли в плечах, несусь из леса, как подстреленный в зад жеребец, Семён напирает сзади, я едва держу равновесие и рассудок.
Вываливаемся в степь и замираем в ужасе. Впереди двигаются живые холмы — стадо степных мамонтов готовится к ночлегу. Нам вновь везёт, ветер дует с их стороны, исполины нас не почуяли, но в любой миг всё может измениться. Радует ещё то, что ни один первобытный хищник не встанет на пути этих гигантов, поэтому, мы в относительной безопасности… только бы слоны нас не учуяли.
— Глазам своим не могу поверить, — тихо восклицает Семён. — Неужели такое может существовать?
— Ты о слонах? — в потрясении спрашиваю я, но мозг лихорадочно работает, надо как-то пройти мимо, а тропа проходит совсем рядом. В траве мы не укроемся, для степных мамонтов она как мягкий мох и едва прикрывает их узловатые колени.
— Это такие слоны?
— Степные мамонты. Правда впечатляет? Когда в первый раз увидели, думали, умом тронулись, в природе такое существовать не может.
— Однако, существует, — Семён почему-то улыбается, хотя надо бы дрожать от ужаса.
— Они отходят, — замечаю я в их стаде оживление. Слоны двинулись к лесу, угрожающе извергая низкие, клокочущие звуки, их рокот будоражит кожу, и волосы поднимаются дыбом.
— Куда это они? — Семён уже не улыбается.
— Что-то учуяли, — холодея, говорю я. Ветер, что дул в нашу сторону, обмяк и делает попытку завернуть от нас в сторону стада. Но, в последний момент, словно сжалился над нами и вновь задул с удвоенной силой в нашу сторону, донося до ноздрей острый звериный запах. Степные мамонты останавливаются, возбуждённо помахивают огромными ушами, вскидывают хоботы, всё не могут успокоиться.
— Пока не поздно уходим, — я вхожу в заросли.
— Только бы слоны не услышали треск стеблей, — едва не стонет Семён.
— Ветер шумит… авось пронесёт.
Какой-то одуревший слон так взревел, что показалось, небо рухнуло.
— Ох, как ты прав… меня сейчас точно пронесёт, — лязгнул зубами мой друг.
Я окаменел, слышу грохот, земля содрогнулась, степные мамонты, то один, то другой извергают из глоток мощные трубные звуки, но стадо двинулось прочь от нас.
Дёргаюсь вперёд, Семён едва не падает: — Что встал как вкопанный? — громко шепчу я.
— Ноги ватные, — оправдывается мой друг.
— Они кого-то отгоняют. Бегом, пока не стало слишком поздно!
Прогибая траву и выдирая её с клочьями, мы несёмся по тропе. Неожиданно выбегаем к нашим валунам и тут видим, на возвышении стоит медведь, даже больное воображение не сможет представить, насколько он велик, это настоящий мега хищник.
Медведь принюхивается, приподнимается на задние лапы, раздражённо рычит на степных мамонтов, но те прут как танки.
— За людьми вернулся, а их нет, — злорадно хихикнул Семён.
— Как это нет, а мы? — съязвил я.
— Никита Васильевич!!!
— Ладно, пока они выясняют отношения, линяем отсюда.
Мы вгрызаемся в стену из травы, но напоследок я вижу, как медведь рухнул на передние лапы и постыдно бежит в сторону гор.
Обливаясь потом и, морщась от боли в плечах, мы наконец-то подходим к спуску в лагерь. По нашим ощущениям, к концу маршрута, зверь стал весить больше тонны: плечи вспухли, руки онемели, ноги противно дрожат, вновь мучает жажда.
Я с удовлетворением повожу носом, ощущаю запах дыма, похоже, коптильня работает на полную мощность. Ай, да Катерина! Я уверен, подстрелила большую рыбу. Глотаю слюнки, сильно хочется, есть и пить.
Качаясь от усталости, начинаем спуск. Внезапно пахнуло потом и слышится голос: — Старые знакомые и не одни… с козлом.
Из-за скалы на тропу выходят два мускулистых парня в грязных пиджаках, уже без галстуков, глаза лихорадочно горят и их взгляды не предвещают ничего хорошего. Я узнаю их, они из группы Вилена Ждановича.
— Ну, поверили, что это доисторический мир, — я сбрасываю оленёнка на землю.
— Ты оказался прав, — говорит один из них и смотрит на меня словно голодный удав, — но жить и здесь можно, если правильно подойти к житейским проблемам.
— Как ты прав, — соглашаюсь я. — Так мы пойдём?
— А, вы знаете, вход и выход платный. Поэтому бросайте вашего козла и можете проходить, — нагло, играя мышцами, заявляет другой парень.
— Оп-па, смотри, быстро освоились, — удивляюсь я. Злость вскипает в груди и вот-вот изольётся как лава из жерла вулкана. Знаю, добычу не отдам, я даже готов убить их, слишком много пришлось нам испытать.
Видно, что-то ощутив, один из них лихорадочно достаёт пистолет: — Козла на землю! — с угрозой говорит он, но я чувствую, голос наглеца дрогнул.
— А, что вы будете делать, батенька, когда патроны кончатся, всех не перестреляете. И, к тому же, это не козёл, а оленёнок, — я хладнокровно освобождаю копьё от пут коры лианы, развязываю верёвку, ещё мгновение и проткну мразь, но не успеваю. Внезапно очнулся Семён, видно пришло время подвигу, с воплем испуганного зайца, размахивается дубиной и врезает по голове бандиту. С сожалением понимаю, парень перестарался. Голова с противным хрустом позвонков откидывается назад. Не жилец, я лишь шмыгаю носом.
Его напарник, попятился и метнулся вниз, сдвигает за собой осыпь. Камни с грохотом покатились вниз, увлекая его за собой, но перед пропастью, парень ухитряется изогнуться, схватиться за скалу и исчезает из виду.
Какой ужас! Я убил человека! Я же хирург! — запричитал Семён, слёзы заполняют его ясный взор и брызжут как у клоуна из глаз.
