Майкл Крайтон - NEXT
— Что же будет теперь? — спросил отец.
— Мы подадим апелляцию, — ответила Алекс. — Дело совершенно безнадежное, но без этого мы не сможем обратиться в Верховный суд штата Калифорния.
— А когда мы туда обратимся?
— Через год.
— У нас есть шансы выиграть? — спросил отец.
* * *— Никаких, — проговорил Альберт Родригес, повернувшись в крутящемся кресле к ее отцу. Он в сопровождении еще нескольких адвокатов Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе заявился в офис Алекс на следующий день после того, как суд вынес решение по делу ее отца. — У вас нет никаких шансов выиграть дело, мистер Барнет.
— Я удивлена тем, с какой уверенностью вы предвосхищаете возможное решение Верховного суда Калифорнии, — сказала Алекс.
— О, я понятия не имею, каким будет его решение, — ответил Родригес. — Я просто сообщаю вам, что вы проиграете в любом случае, какое бы решение ни принял суд…
— То есть как? — вздернула брови Алекс.
— Университет — государственное учреждение. Совет управляющих готов от имени штата Калифорния забирать клетки вашего отца в порядке принудительного отчуждения, то есть без его согласия.
— Что-о? — изумленно моргнула Алекс.
— Объясняю: даже если суд примет решение о том, что клетки вашего отца действительно являются его собственностью, что, на мой взгляд, маловероятно, штат все равно получит их, воспользовавшись предусмотренным законодательством правом государства на принудительное отчуждение частной собственности.
— Но принцип принудительного отчуждения собственности введен в законодательство для тех случаев, когда возникает необходимость в строительстве, школ, дорог…
— Главный смысл этого принципа заключается в обеспечении общественного блага, так что в данном случае его применение будет вполне обоснованным и логичным. Штат может это сделать и сделает, — отрезал Родригес.
Ее отец смотрел на него, как громом пораженный.
— Вы шутите? — спросил он.
— Нисколько, мистер Барнет. Это вполне законная форма отчуждения собственности, и штат воспользуется ею.
— Вы пришли сюда для того, чтобы сообщить мне именно это? — осведомилась Алекс.
Родригес пожал плечами:
— Мы решили, что будет правильно прояснить вам ситуацию, — на тот случай, если вы решите судиться дальше.
— А вы предлагаете нам отказаться от претензий?
— Будь я на вашем месте, то поступил бы именно так, — ответил Родригес.
— Прекращение процесса сэкономило бы государству значительные суммы, — вставил один из его свиты.
— Оно бы всем много чего сэкономило, — добавил Родригес.
— И что вы готовы предложить нам взамен на отказ от претензий в суде?
— Ничего, мисс Барнет. Боюсь, вы меня не совсем правильно поняли. Мы не торгуемся с вами и не предлагаем вам сделку. Мы просто информируем вас о существующем положении вещей, чтобы вы могли принять осознанное и наиболее разумное решение.
Фрэнк Барнет громко откашлялся:
— То есть вы хотите сказать, что, невзирая ни на что, забрали клетки моего организма, невзирая ни на что, продали их за три миллиарда долларов и, невзирая ни на что, намерены оставить себе все деньги?
— Сформулировано без обиняков, но вполне точно, — сказал Родригес.
На этом встреча закончилась. Родригес и его свита откланялись, поблагодарив Алекс за то, что она уделила им время, и ушли. Алекс кивнула отцу, молча извинившись, и вышла следом за адвокатами. Сквозь стеклянную перегородку Фрэнк Барнет видел, как разговор между ними возобновился в коридоре.
— Вот ведь ублюдки! — не сдержался он. — Господи, в каком мире мы живем!
* * *— Вот и я часто задаю себе тот же самый вопрос, — послышался голос за его спиной. Барнет обернулся.
В дальнем углу переговорной комнаты сидел молодой человек в очках с толстой роговой оправой. Барнет вспомнил его: во время разговора с Родригесом и его сворой он принес поднос с кофе и прохладительными напитками и поставил его на боковой столик. А потом сел в уголке и оставался там до конца встречи. Барнет решил, что это какой-нибудь младший клерк юридической фирмы, но сейчас молодой человек говорил с уверенностью, несвойственной мелкой сошке.
— Давайте посмотрим в глаза правде, мистер Барнет, — продолжал он. — Вас поимели. Оказывается, ваши клетки весьма редки и дороги. Они представляют собой эффективный производитель цитокинов — химических соединений, которые борются с раком. Именно это является подлинной причиной того, что вы выжили и побороли болезнь. На самом деле ваши клетки вырабатывают цитокины гораздо эффективнее, нежели любая искусственная технология, именно поэтому их стоимость так велика. Врачи университета ничего не изобрели и не создали своими руками. Они ничто не модифицировали генетическим путем. Они просто взяли ваши клетки, вырастили их в чашке Петри и продали «Биогену». А вас, мой дорогой друг, как я уже сказал, поимели.
— Кто вы? — спросил Петри.
— На правосудие вам уповать не приходится, — продолжал молодой человек, пропустив его вопрос мимо ушей, — поскольку суды абсолютно некомпетентны. Они не осознают, как быстро меняется все вокруг, не понимают, что мы сегодня живем в совершенно другом мире. Они не воспринимают ничего нового. И в связи со своей полной технической безграмотностью они не
знают, как делаются — . или, в вашем случае, не делаются — дела. Ваши клетки украли и продали. Все очень просто и ясно. А суд решил, что это — в порядке вещей. Барнет печально вздохнул.
— Однако, — продолжал незнакомец, — воров все же можно покарать по заслугам.
— Каким образом?
— Поскольку Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе никак не изменил ваши клетки, другая компания может также взять их, внести минимальные генетические изменения и продать в качестве нового продукта.
— Но «Биоген» уже купил мои клетки.
— Верно. Но клеточные линии — хрупки, с ними может произойти что угодно.
— Что вы имеете в виду?
— Биологические культуры беззащитны перед грибком, бактериальными инфекциями, подвержены контаминациям, мутациям. С ними может произойти любая беда.
— «Биоген» наверняка предпринял меры предосторожности.
— Безусловно. Но иногда даже самые серьезные меры оказываются недостаточны.
— Кто вы? — вновь спросил Барнет. Глядя сквозь прозрачную перегородку, он видел людей, снующих по коридору, и ломал голову над тем, куда запропастилась его дочь.
— Я никто, — ответил незнакомец. — Вы со мной никогда не встречались.
— У вас есть визитная карточка? Мужчина покачал головой.
