Джон Марко - Великий план (Нарский Шакал - 2)
Лорла вскочила со стула. Голоса приказывали ей сидеть, но она не стала их слушать. При виде слез игрушечных дел мастера у нее в душе что-то сломалось.
- Отец Эррит, - выпалила она, не в силах справиться с собой. - Я... простите меня!
- Что? - пролепетал Эррит, переводя взгляд с нее на Бобса. Он отнял у мастера свою руку. - Лорла, что случилось? В чем дело?
Лорла не могла говорить. Она едва могла дышать. У нее в голове звучали отчаянные голоса.
- Нет! - закричала она, прижимая руки к вискам. - Перестаньте на меня кричать!
- Лорла! - воскликнул епископ, вскакивая.
Дудочник Бобе ошеломленно смотрел на нее. Выбравшийся из толпы карлик взобрался на помост. К Лорле стремительно возвращались воспоминания. Она попятилась от карлика, не сомневаясь, что он пришел за ней, однако он схватил Редрика Бобса.
- Бовейдин! - крикнул Эррит.
В толпе раздался громкий крик. Карлик изо всех сил тянул мастера за куртку, пытаясь поскорее его увести. Эррит потрясение смотрел на них. Священники на помосте вскочили и обнажили кинжалы. Карлик с проклятием спрыгнул вниз и исчез в толпе. Лорла видела все это, как в тумане. Время стремительно уходило.
Она должна была что-то сделать.
И она побежала. Она спрыгнула с помоста и стала пробиваться сквозь толпу, процарапывая себе дорогу обратно в собор. Далеко позади раздался оклик Эррита, отчаянный и недоумевающий. Началась суматоха, толпа, стоявшая вокруг помоста, разразилась криками. Лорла попыталась не обращать на это внимания. Она отключилась от всего, сосредоточив все силы на одной задаче: добраться до большого зала. Она снова услышала голос господина, который гневно на нее кричал, и снова подавила порыв по слушаться. Внезапно она возненавидела господина. Отец Эррит был к ней добр. И Редрик Бобе это знал. Он плакал, и она это видела!
- Пропустите меня! - закричала она, пробиваясь сквозь толпу.
Ей необходимо было добраться до собора и как-то остановить то, что она сделала. Несколько семей, ожидавших у ворот собора, стояли у нее на дороге. Она пробралась между ними по-собачьи, пробежала у них между ног и ворвалась в пустой собор. Ее сердечко отчаянно колотилось.
"Почти пришла".
Перед ней раскинулся большой зал. Лорла поспешно вбежала в него - и увидела там Дараго, любующегося своей поразительной росписью.
- Скорее, мастер Дараго! - крикнула Лорла, бросаясь к модели собора. Уходи отсюда!
- Что? - потрясение воскликнул Дараго. - Что такое?
- Уходи, и все!
Лорла потянулась к архангелу и попыталась его сдвинуть. Однако фигурка отказалась менять положение. Там, внутри модели, слышался безжалостный гул.
- Сдвинься! - закричала она на ангела. - Ну пожалуйста!
- Лорла, что ты делаешь? - возмутился Дараго, подбегая к ней.
Лорла бессильно расплакалась.
- Уходи! - крикнула она. - Я не могу его остановить! Дараго схватил ее и поволок от модели. Лорла вырывалась и яростно кричала:
- Прекрати!
Высвободившись, она снова бросилась к своему подарку. И тут, всего в дюйме от ангела она увидела ослепительную вспышку.
Сильный взрыв раскатился по площади Мучеников, оглушив толпу. Эррит, закрыв уши ладонями, смотрел, как огненный шар пожирает его собор. Ударная волна налетела безжалостным ураганом, пытаясь сорвать с него облачение. Вокруг него отчаянно кричали священники и миряне: на них дождем посыпались куски горящего металла. Огромный металлический шпиль со стоном накренился на ослабевшем фундаменте, грозя рухнуть. Сквозь расколовшиеся витражи вырывались густые клубы чернильного дыма. Площадь Мучеников огласилась хором отчаянных криков.
Эррит упал на колени. Горячий свет гибнущего собора обжег его синие глаза. Он отвернулся, закрыл лицо ладонями и с ужасающей уверенностью понял, что Лорла мертва. И все, что пришло ему в голову, - это одно слово, имя, которое преследовало его весь прошедший год. Отчаявшийся Эррит с рыданием произнес имя своего рокового противника:
- Бьяджио...
38
В обществе королевы
За день до отплытия на Кроут королева Джелена вызвала Ричиуса к себе на остров Харан. С ним были Пракна, а также Симон и Шайа: теперь она была заместителем Ричиуса, и ей предстояло играть важную роль во вторжении на остров Бьяджио. Пракна сам управлял лодкой, которая доставила их на остров королевы. Впервые за все это время Ричиус уехал с Каралона, и ему было странно снова оказаться на Харане.
Отправив Шани к Дьяне на выделенном Пракной корабле, Ричиус тосковал. С ним был Симон, и у него было много работы, но он скучал по дочери. И по жене. Отчасти поэтому он предвкушал встречу с Джеленой. Она была молода, как Дьяна, и порой напоминала ему жену. Безмолвно шагая ко дворцу, Ричиус вспоминал давние слова Маруса. Джелена действительно оказалась необыкновенной женщиной.
Королева пожелала узнать, что намерены предпринять ее подданные. Завтра им предстоит отправиться в долгое плавание к Кроуту. Пракна сказал Ричиусу, что королева нервничает. Ричиус понимал, что у нее есть на это все основания. Его армия усердно училась, но по-прежнему не имела боевого опыта, и Ричиус не знал, как эти ребята покажут себя в настоящем бою, хотя и не намерен был делиться своими опасениями с королевой. И все же он сам удивлялся, с каким нетерпением ждет начала кроутской кампании.
Он предпочел бы иметь больше времени на разработку и подготовку операции, но корсары Пракны начали уставать. Им нужен был порт поблизости от империи, чтобы совершать на нее набеги, а Кроут идеально для этого подходил. Там было очень тепло и совсем недалеко до Черного города. На острове не было крупной армии - по крайней мере если верить Симону. Ричиус посмотрел на шагавшего рядом с ним нарца. Симон нес несколько скатанных в трубку листов пергамента - комплект карт, над которыми он работал уже много дней. По настоянию Ричиуса он перенес на бумагу все, что знал о берегах и реках Кроута, а также начертил план дворца Бьяджио. Ричиуса поразило, сколько Симон знал об острове. И шпион не скрывал никаких подробностей, что несколько умерило всеобщую подозрительность.
Но не подозрительность Пракны. Командующий флотом не скрывал своего презрительного отношения к Симону. Для Пракны Симон был не только нарской свиньей, но еще и предателем. Лисский командующий пристально наблюдал за Симоном при каждой встрече с ним, а когда они спорили (что случалось часто), открыто высказывал свое мнение. Однако у Симона была шкура григена - оскорбления скатывались с него словно капли весеннего дождя. И Симон переменился. Он перестал извиняться за свое пестрое прошлое и стремился к единственной цели. Единственное желание владело им - спасти Эрис от Бьяджио.
