Виталий Каплан - Круги в пустоте
- И сколько времени, Ланги-Тиалу, ты провел внутри этого камня? стараясь говорить ровно, спросил Виктор Михайлович. И мурашки бегали по его лысине.
- Я не знаю... Время - оно для живых, а потом - ни имени, ни времени. Только когда тебя держат, ты вновь чувствуешь время. А там, в оммо-тло, только туман и страх... и этот кусается... больнее, чем когда тело кусают. Хорошо тем, кто правильно, по-людски умер, те сходят в нижние пещеры... и уже не мучаются. Не то, что мы...
- Ты сказал, Ланги-Тиалу, что ритуал проводят над магом, - хмыкнул полковник. - Выходит, ты был магом? В двенадцать-то лет?
- Я был учеником... - камень вновь мигнул, потом засветился ровно. Я не успел пройти никакого Посвящения, и не было у меня посоха и кремневого ножа... Хиу-ла-Менси, мой Наставник, погиб, когда мне было одиннадцать... и тогда Старцы-Плащеносцы определили меня в учение к Диу-ла-мау-Тмеру... Я слышал про князя Диу разное... но ученик должен повиноваться приказу тхаранского начальства. Сперва я радовался, князь меня не бил, занимался со мной... говорил, дана тебе Высокими Господами великая сила, такой случай раз в сто лет бывает... надо бы эту силу на пользу обратить... вот... А потом меня подняли ночью, привели в башню, обездвижили и растянули на черном ложе... И господин спросил, хочу ли я подвергнуться одному маленькому опыту... и объяснил, что сделает со мной, если откажусь... А я ведь знал, что он не шутит... Я видел, как у него казнят... Ну и согласился, дурак. Лучше бы в кипятке сварили... это хоть не так долго... Вот и все, господин. И я не знаю, сколько лет... когда это случилось, нами правил добрый государь Аолми-ла-мош-Киарру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после... нет, теперь, наверное, уже "да не изгонят боги его из своих светлых чертогов". Это сколько же лет получается, господин?
- Я не силен в здешней истории, мальчик, - вздохнул полковник. - Знаю лишь, что на юге, в Олларе, правит государь Айяру-ла-мош-Ойгру, в Сарграме же Айлва-ла-мош-Кеурами. Наверное, времени прошло немало... Вот же мерзавец...
- Господин... - напомнил камень. - Что вы хотите от меня? Скажите, и я сделаю... - Слушай, - невпопад пробормотал Петрушко, - а засов-то кто отодвинул? - Я... - вздохнул камень. - Я вас почуял... Так что вам угодно?
Петрушко замолчал. И что он, собственно, мог ответить этому несчастному ребенку, заключенному в исполинскую жемчужину? Употребить его как упаковку чипсов?
- Ты вот что скажи, малыш, - задумчиво произнес он, - что с тобой случится после того, как ты выполнишь желание? Мое или чье-то еще, неважно?
- Я могу только одно выполнить... А потом все, потом меня уже не будет... совсем... это так страшно... в нижних пещерах лучше... Говорят, кто не сотворил в жизни особого зла, тот не терпит там, внизу, великих печалей... и еще говорят... только это запретные слова, за них казнят... говорят, когда-нибудь, очень нескоро, но когда-нибудь, кто-то разрушит нижние пещеры и выведет оттуда всех на волю... и будет только жизнь, а смерти уже не будет... Так говорили люди, проходившие через нашу деревню... я тогда маленький был, но запомнил... Это потом меня заметили и в Тхаран увезли...
- А можно как-то разрушить созданное ритуалом? - вслух задумался Петрушко. - Освободить твои души?
На сей раз камень молчал долго. Так долго, что полковник забеспокоился - уж не навсегда ли?
- Это просто, - наконец раздался детский голос, - только никогда этого не будет. Кто же разобьет камень, отказавшись от своего самого сильного желания?
- Так-так... уже теплее. И что же получится, если разбить?
- Тогда заклятие великого мага лопнет... и я уйду в нижние пещеры, где участь мою определит Великая Госпожа Маулу-кья-нгару. Только вдруг все-таки правы те прохожие, и когда-нибудь за нами придет Он... о Котором никто пока не знает?
- Знаешь, - закусив губу, отозвался полковник, - я думаю, те прохожие были правы. У меня есть некоторые основания так говорить.
Ну что ж... Больше тянуть кота за хвост нечего, надо решать. Решаться... Лешка... Такой ведь шанс! Такой замечательный шанс! Задействовал камушек, пролепетал имя - и пожалуйста, вот он, твой сын, теплый, живой... а этого не будет... совсем не будет, без вариантов... Тут даже смешно сравнивать. Живой против мертвого! Родной сын, ближе которого никого нет - и совершенно чужой здешний мальчишка... да и не сам мальчишка, а только его душа... так какие, к лешему, сомнения? Надо решаться. И это несложно, надо просто взять себя в руки и поступить рационально, взвешенно, по-взрослому...
Петрушко резко размахнулся и, точно учебную гранату, швырнул камнем в мраморную стенку. Звук был такой, будто и впрямь что-то взорвалось, вразлет брызнули острые осколки, вздрогнуло и осело пространство, в ослепительном снежном свете растаяла стена. За ней открылся мерцающий простор, и Виктору Михайловичу показалось, будто чья-то мягкая ладонь подталкивает его туда.
Он задержал на миг дыхание - и послушно шагнул вперед.
19.
Крыса пискнула под ногами - и серой молнией метнулась в клубящуюся впереди черноту. Рыжее пламя факела освещало пространство на расстоянии десятка шагов, а дальше царствовала тьма, тяжелая, наглая. Впрочем, Митьке было не привыкать - которая это по счету тьма? И с кассаром они шли опасным подземным путем, и захватившие его люди из государевой Тайной Палаты допрашивали без света, потом замковая темница, и уж тем более Темная Дорога... Пожалуй, блуждания в кромешной черноте становятся обычным делом. Если еще знать, куда идти...
Митька не знал и шел просто так, наугад. Оказывается, княжеские покои куда больше, чем можно было представить, глядя извне. Точно внутри маленького дачного домика размещается американский небоскреб в сто этажей. И как такое может быть? Бесконечные коридоры, анфилады комнат, странные лестницы, ведущие, казалось бы, вверх, а на самом деле - вниз. Стены, затянутые седой паутиной, толстый слой пыли на каменном полу... Как же это князь допустил такой беспорядок? На лентяйство слуг не спишешь - при таком-то господине они будут убираться сутки напролет, лишь бы не навлечь на себя высочайший гнев... Значит, здесь, в этой части покоев, давным-давно никто не появлялся. Может, десятки лет, а то и сотни. Пустые коридоры, пустые комнаты... Впрочем, не то чтобы совсем пустые - всякого добра тут было с избытком. Стены завешаны драгоценными тканями, резная мебель из черного, даже с каким-то синим отливом дерева. Огромные кровати, которые иначе как "сексодром" и не назовешь. Шкафы, уставленные прекрасной фарфоровой и стеклянной посудой... Пол, выложенный из кусков разноцветного мрамора, и не просто абы как выложен - если приглядеться, заметишь морды чудовищ, картины битв, непонятные геометрические узоры. На низеньких столиках навалены пожелтевшие свитки. Митька не рассматривал их, незачем. Да и все равно он не знал здешней письменности.
