Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)
— Не буду, — заверил Марло. — Может, мы все тут призраки.
— Я изложил тебе одну теорию, Джейми, а вот другая: попрыгунчики, марсиане и старики — это три разные расы. Попрыгунчики — граждане низшего класса, марсиане — средний класс, а высший класс мы никогда не видим, потому что они живут у себя под землей. Им безразлично, что мы там вытворяем на поверхности, лишь бы вели себя как следует. Нам можно пользоваться парком, можно даже ходить по газонам, но птиц пугать нельзя. А может, «старик» — это всего лишь образ, внушенный мне Гекко под гипнозом, может, существуют только попрыгунчики и марсиане. Как хочешь, так и понимай.
— Никак не хочу, — сказал Марло. — Я доволен, что вам удалось заключить соглашение, позволяющее нам остаться на Марсе. Должно быть, пройдут годы, прежде чем мы поймем их.
— Мягко говоря, Джейми. Белый человек до сих пор изучает американских индейцев и через пятьсот лет после Колумба все не может понять, «почему он тикает», а ведь и индеец, и европеец оба люди, похожие, как две горошины. А тут марсиане. Мы их никогда не поймем, мы просто идем в разных направлениях. — Макрей встал. — Хочу принять ванну и поспать… только вот поговорю с Джимом.
— Минутку, док. Как вы думаете, будут какие-нибудь проблемы с принятием Декларации?
— Их не должно быть. Отношения с марсианами оказались в десять раз сложнее, чем мы считали, и управлять нами на расстоянии теперь нереально. Вообрази, как бы решался вопрос, подобный нашему, как бы его поставили на голосование правления, члены которого марсианина и в глаза не видели?
— Я не то имел в виду. Насколько большое сопротивление нас ожидает?
Макрей снова поскреб подбородок.
— Людям и раньше приходилось бороться за свободу, Джейми. Я не знаю. От нас зависит убедить землян в том, что автономия необходима. Судя по тому, как обстоит на Земле дело с населением и продовольствием, они пойдут на все (когда поймут, с чем мы тут столкнулись), пойдут на все, лишь бы сохранить мир и продолжить эмиграцию. Тормозить Проект им ни к чему.
— Надеюсь, что вы правы.
— В конечном счете все равно окажется, что я прав, раз в нашей команде подают марсиане. Ну, пойду сообщу Джиму новости.
— Они ему не понравятся, — сказал отец.
— Переживет. А там, может, найдет другого попрыгунчика, научит говорить по-английски и снова назовет Виллисом. А потом вырастет и перестанет приручать попрыгунчиков. Все это мелочи. — Доктор задумался и добавил: — А вот что будет с Виллисом, хотел бы я знать?!
ФЕРМЕР
В НЕБЕ
© Г. Усова,
перевод, 2002
1. ЗЕМЛЯ
В тот день наш отряд был в Хай Сьерра, и с возвращением мы поэтому запоздали. Из лагеря-то мы снялись вовремя, но Служба движения завернула нас восточнее из-за каких-то там погодных явлений. Мне это не понравилось: папа обычно не садится есть, когда меня нет дома. Кроме того, в сменщики-пилоты мне навязали нового мальчишку: мой всегдашний напарник и помощник командира отряда болел, и наш скаутский руководитель, мистер Кински, определил ко мне этого нахала. Сам мистер Кински летел в другом геликоптере, с группой «Пантера».
— Что это ты скорости не прибавляешь? — поинтересовался этот подонок.
— Слыхал когда-нибудь о правилах движения? — спросил я его.
Геликоптер был на режиме принудительной автоматики, его контролировали с земли, и он медленно двигался по той трассе, куда нас направили. Этот хам только рассмеялся:
— Всегда можно сослаться на чрезвычайную ситуацию. Я тебе сейчас покажу, как это делается, — он включил микрофон: — Лис восемь три вызывает Службу дви…
Я отключился и тут же включил микрофон снова. Когда Служба движения ответила, я объяснил им, что мы сделали ошибочный вызов. Этот нахал прямо взбесился.
— Маменькин сынок, — произнес он сладеньким голоском.
Не следовало этого говорить по моему адресу.
— Иди-ка к хвосту, — велел я ему, — и скажи, чтобы сюда пришел Слэтс Кейфер.
— С чего это? Он же не пилот.
— Можно подумать, что ты — пилот. Просто он весит столько же, сколько и ты, а я хочу, чтобы машина сохраняла равновесие.
Он развалился на сиденье:
— Старина Кински меня назначил вторым пилотом, тут я и останусь.
Я сосчитал до десяти и оставил его в покое. Пилотская кабина, когда машина в полете, не самое удачное место для драки. Больше нам нечего было сказать друг другу, пока я не посадил машину на площадке Северного Диего и не остановил двигатели. Я, конечно, вышел последним. Мистер Кински уже нас ждал, но я его не видел: я видел только этого хама. Я схватил его за плечо.
— Хочешь повторить, что ты там ляпнул? — предложил я.
Мистер Кински выскочил из ниоткуда и встал между нами:
— Билл, Билл! Что это значит?
— Я…
Я начал было объяснять, что вышибу подонку все зубы, но подумав, решил промолчать. Мистер Кински повернулся к этому нахалу:
— Что случилось, Джонс?
— Ничего я не сделал. Хоть кого спросите.
Я уже собирался сказать, что он может объяснить это в Совете пилотов. Неповиновение в воздухе — вещь серьезная. Но это «хоть кого спросите» остановило меня. Ведь и вправду никто не видел, что там между нами произошло. Мистер Кински посмотрел на каждого из нас и сказал:
— Построй свой отряд и отпусти их, Билл.
Я так и сделал — и отправился домой. В общем, в результате я ужасно устал и к тому времени, как добрался до дому, сильно разнервничался. По дороге я послушал известия: новости были плохие. Рацион урезали еще на десять калорий, и от этого только больше стало хотеться есть, к тому же я вспомнил, что не вернулся домой вовремя, чтобы накормить ужином папу. Диктор продолжал сообщать: космический корабль «Мэйфлауэр»[80] получил разрешение на рейс и начинает запись эмигрантов. Вот счастливые, подумал я. Никакого тебе сокращения рациона. Никаких подонков, вроде этого Джонса.
И новенькая с иголочки планета.
Джордж — то есть мой отец — сидел в комнате и просматривал газеты.
— Привет, Джордж, — поздоровался я. — Не поел еще?
— Хелло, Билл. Нет.
— Сейчас приготовлю ужин. Я быстро.
Я пошел в кладовку и увидел, что он даже и не обедал. Тогда я решил его накормить сверх нормы. Взял из холодильника два синтобифштекса, сунул их в скорооттаивалку, достал большую картофелину для папы и маленькую — для себя, потом раскопал пакет с салатом и предоставил ему разогреваться естественным путем. К тому времени, как я залил кипятком два бульонных кубика и две порции растворимого кофе, бифштексы дошли до кондиции и их вполне можно было жарить. Я передвинул их на средний огонь, а освободившееся место в оттаивателе использовал для картошки, чтобы он была готова одновременно с бифштексами. Тут я опять кинулся к холодильнику за двумя ломтями пломбирного торта на сладкое.
