Вашингтон Ирвинг - Назад в будущее. Истории о путешествиях во времени (сборник)
Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что остальная часть армии – быть может, тысяч десять – уже перебралась через ров и устремилась вперед, на приступ. Значит, они в наших руках все! И спасения им ждать неоткуда. Пора начать последний акт трагедии. Я трижды выстрелил из револьвера, что означало:
– Пустить воду!
Раздался грохот взрыва, перемычка, сдерживавшая воду, рухнула, и горный поток ворвался в ров, образовав реку в сто футов шириной и двадцать пять глубиной.
– К орудиям! Огонь!
Тринадцать орудий несли смерть обреченным десяти тысячам. Они замешкались, они постояли минуту под шквалом огня и устремились назад, как мякина, гонимая ветром. Четвертая часть их погибла, не успев добежать до вершины вала; три четверти кинулись в ров – и утонули.
Через десять коротких минут после того, как мы открыли огонь, вооруженное сопротивление неприятеля было сломлено, кампания окончена; мы, пятьдесят четыре человека, стали владыками Англии. Двадцать пять тысяч мертвецов лежали вокруг нас.
Но как изменчиво счастье! Совсем скоро – скажем, через час – по моей вине случилось… но у меня не хватает духа писать дальше. Кончаю здесь.
Глава XLIV
Постскриптум Кларенса
Я, Кларенс, должен описать это вместо него. Он предложил мне пойти вместе с ним посмотреть, нельзя ли оказать какой-нибудь помощи раненым. Мне это не понравилось. Я сказал, что, если их много, мы ничем не можем им помочь, а ходить между ними неблагоразумно. Но его редко удавалось отвратить от раз принятого решения, и мы выключили из наших заграждений электрический ток, взяли с собой охрану, перелезли через стену мертвых тел и начали бродить по полю брани. Первый раненый, обратившийся к нам за помощью, сидел, прислонясь спиной к трупу товарища. Когда Хозяин нагнулся и заговорил с ним, раненый узнал его и нанес ему удар кинжалом. Этого рыцаря звали сэр Мелиагронс, как я прочел внутри его шлема. Больше ему уж не придется звать на помощь.
Мы отнесли Хозяина в пещеру и перевязали его рану, которая оказалась не очень серьезной. В уходе за ним нам помогал Мерлин, хотя мы этого и не знали. Он переоделся старухой и явился к нам в виде добродушной крестьянки. Загорелый и чисто выбрытый, он пришел через несколько дней после того, как Хозяин был ранен, и предложил свои услуги в качестве кухарки. Мнимая старуха сказала нам, что все ее родные ушли в новые лагеря, которые создает неприятель, а ее оставили одну и она умирает с голоду. Хозяин в это время уже выздоравливал и развлекался тем, что заканчивал свою летопись.
Мы обрадовались этой женщине, потому что у нас не хватало рук. Мы находились в западне – в западне, которую сами себе расставили. Если мы останемся здесь, мертвецы убьют нас; если мы покинем наши укрепления, мы перестанем быть неуязвимыми. Мы победили – и мы были побеждены. Хозяин понимал это; мы все понимали это. Если бы можно было отправиться в один из тех новых лагерей и начать переговоры с неприятелем… Но Хозяин не мог идти, и я не мог идти, ибо я раньше всех заболел, отравленный тлетворным дыханием тысяч разлагающихся трупов. Вслед за мной заболели другие. Завтра…
Завтра пришла беда. Конец. Проснувшись в полночь, я увидел, что та ведьма выделывает какие-то забавные пассы над головой Хозяина, и спросил ее, что это значит. Все спали, кроме тех, кто дежурил возле динамо; ни звука. Старуха прервала свои таинственные дурачества и на цыпочках двинулась к двери. Я крикнул:
– Стой! Что это ты делала?
Она остановилась и голосом, полным удовлетворения, сказала:
– Вы были победителями; вы побеждены! Все вы умрете – ты тоже. Вы умрете в этой пещере – все до одного, – кроме него. Он теперь спит и будет спать тринадцать веков. Я Мерлин!
Им вдруг овладел приступ такого дурацкого смеха, что он не мог удержаться на ногах, зашатался, как пьяный, и ухватился рукой за один из наших проводов. Рот его открыт и сейчас; он до сих пор смеется. Он будет смеяться до тех пор, пока его тело не превратится в пыль.
Хозяин не движется – спит, как камень. Если он не проснется сегодня, нам будет ясно, что это за сон, и мы положим тело его в самый дальний угол пещеры, чтобы никто не мог найти его и надругаться над ним. А мы, остальные, условились, что, если хоть одному из нас удастся уйти отсюда живым, он опишет все случившееся здесь и добросовестно положит рукопись рядом с Хозяином, нашим добрым любимым вождем, – жив он или мертв, все равно, она принадлежит ему.
Конец рукописи.
Уже рассвело, когда я отложил рукопись. Дождь почти перестал идти, мир был сер и печален, буря, утихая, вздыхала и всхлипывала. Я подошел к комнате незнакомца и прислушался возле его двери, слегка приоткрытой. Я услышал его голос и постучал в дверь. Мне никто не ответил, но я снова услышал его голос. Я заглянул в комнату. Он лежал на спине в постели, громко разговаривая с привидением, разметав руки, которые он то сжимал, то разжимал, как больной в бреду. Я тихонько подошел к нему и наклонился над ним. Он продолжал бормотать. Я заговорил, чтобы привлечь его внимание. Радостью и благодарностью озарились его тусклые глаза, порозовело его землистое лицо:
– О, Сэнди, ты пришла наконец!.. Как я тосковал по тебе! Сядь рядом со мной… не покидай меня… никогда больше не покидай меня, Сэнди, никогда, никогда… все теперь хорошо, я снова счастлив… мы счастливы снова, правда, Сэнди? Ты такая неясная, ты расплываешься, как туман, как облако, но ты здесь, и это такое блаженство; я держу тебя за руку, не отнимай у меня свою руку, я недолго буду держать ее, я скоро… А где наша крошка?.. Алло-Центральная!.. Она не отвечает. Спит, может быть? Принеси ее, когда она проснется, и дай мне потрогать ее ручки, ее личико, ее волосы и попрощаться с нею… Сэнди! Да, ты здесь. Я на минуту забылся и думал, что ты ушла… Давно я болен? Наверно, давно; наверно, целые месяцы. А какие сны мне снятся! Странные и страшные сны, Сэнди! Сны, более похожие на действительность, чем сама действительность, бред, конечно, но такой отчетливый! Мне снилось, что король умер, мне снилось, что ты в Галлии и не можешь вернуться домой, мне снилось, что была революция; в фантастическом бреду мне чудилось, будто Кларенс, я и горсточка моих юнкеров сражаемся против всех рыцарей Англии! Но даже не это было самым странным. Мне снилось, будто я человек из другого века, из грядущего века, и это казалось мне действительностью! Ну да, будто я был внезапно перенесен из того века в наш, а потом опять в тот век, и очутился вдруг, одинокий и всем чужой, в незнакомой мне Англии, и будто между мной и тобой лежит пропасть в тринадцать веков! Между мной и моим домом, моими друзьями! Между мной и всем, что дорого мне, всем, ради чего стоит жить!
