Александр Абердин - Дети Сиспилы
— Спасибо, господин Грибов. Буду хранить ваш подарок на своём письменном столе. Ефим Половинкин один из моих самых любимых героев, впрочем я люблю всех своих героев, хотя не у каждого имеется реальный прототип. Ефим был именно таким, я придумал его от начала до конца, но мне очень хотелось, чтобы он валил сосны на своей собственной делянке, а не на государевой. Большое вам спасибо, господин Грибов, за этот подарок.
Стос ещё раз крепко пожал бывшему вору в законе руку и отвернувшись в сторону смахнул с уголка глаза слезинку. За эти несколько минут он прикоснулся к сознанию этого человека и поэтому теперь уже не жалел о том, что влил в него через своё первое рукопожатие столько энергида. Этот мужчина лет пятидесяти был далеко не единственным человеком, с которым он щедро поделился даром Сиспилы. Теперь уже действительно бывший вор в законе правильно понял, за что его поблагодарил Стос и возвращаясь за свой столик, промолвил:
— Эх, писатель, раньше бы ты написал эту книжку. Может быть тогда моя первая ходка была бы и последней.
Две девушки в косой коже и плечистый байкер переглянулись между собой и заулыбались. Через пару минут парень встал и задал Стосу интересующий его вопрос:
— Господин Резанов, а почему вы ничего не пишете про байкеров? Ведь вы имеете среди нас много знакомых ещё с тех пор, когда ваш сын писал отличную музыку. Кстати, может быть вы скажете нам, почему о группе "Здым" ничего не слышно?
Стос взял в руку только что полученную из типографии книгу "Приключения американского мошенника в России" и воскликнул весёлым, насмешливым голосом:
— А вот тут ты не прав, Инвалид! В моей новой повести русская байкерша Элла закрутила роман с одним американским аферистом и обвела его вокруг пальца. Рекомендую. — Быстро надписав три книги, он вышел из-за своего столика с микрофоном, стоявшего на невысоком подиуме, подошел к Инвалиду и с поклоном вручил книги ему и двум его подругам. Вернувшись к микрофону, он добавил, разводя руками — Ну, а что касается Резины и его группы, то ребята сейчас заняты одним проектом, но я надеюсь, что уже очень скоро они вернутся. С чем именно, я не знаю.
После этого Стос общался со своими почитателями ещё часа полтора, после чего для них был устроен фуршет, который поразил всех щедростью издательства. К этому моменту в книжный магазин уже прибыла пресса и несколько критиков. Для них фуршет был устроен на втором этаже, но Стосу уже очень скоро надоело их общество, но он стоически улыбался и кланялся каждому, кто только к нему подходил, хотя некоторым господам и дамам за их мысли ему очень хотелось дать в рожу или по крайней мере высказаться на их счёт от всей своей поморской души. Наталья Ланская, которой ещё не было дано пользоваться всеми прибамбасами из энергида, мстительно пригласила на второй этаж господина Грибова, Инвалида с его подругами и ещё пятью байкерами, а также несколько особо понравившихся ей читателей, которых стала немедленно вербовать на работу в издательство в качестве платных сотрудников читательских фокус-групп.
Из конкурентов Сергей Валентинович пригласил только трёх своих старинных приятелей и те лишь вздыхали, глядя на то, с каким размахом он тратит деньги. Господин Грибов снова вспомнил о том, что он чуть было не стал меценатом и принялся громогласно подзуживать господ-издателей, напирая на то, что в их книжках одна только поножовщина, блатная феня, да, менты, которые ведут себя хуже последних отморозков. Те внимали ему с кислыми минами, а одному критику, который стал говорить ему о правде жизни и целом пласте русской культуры, до недавних времён глубоко спрятанном властями, громко сказал, сунув под нос свой мосластый татуированный кулак:
— Вот она, правда жизни! Я с себя эти культурные пласты уже третий год сдираю и некоторые приходится с кровью рвать, так что не заливай мне тут про эту муру, фраер. От всех этих книжек так и несёт парашей, а мне её вонь ещё на зоне надоела. Потому я и завязал, как Ефим Половинкин, только тот с зоны мужиком откинулся, хотя его урки и блатовали его корешевать с ними, а мне их посулы тогда сладкими показались. Э, да, что с тобой об этом базарить, ты же всё равно ничего не поймёшь.
Стос, который в тот момент разговаривал ещё с одним критиком, встретился с ним взглядом, улыбнулся и одобрительно кивнул головой. Виктор Петрович Грибов понял это по своему, взял с подноса проходившего мимо официанта два бокала с коньяком, приблизился и спросил, отодвинув локтем критика:
— Не откажетесь выпить со мной за знакомство?
Стос взял бокал и ответил:
— На брудершафт не буду, а так выпью, Виктор. Может давай сразу перейдём на ты? Мы ведь с тобой оба не мальчики, к тому же у меня есть к тебе одно дело и дело это весьма важное и ответственное. Можно даже сказать, что жизненно важное.
Господин Грибов прищурился и спросил:
— Что, браток, блатные наехали?
Отрицательно помотав головой, Стос весело сказал:
— Нет, с такими пустяками я и сам как-нибудь разобрался бы, Виктор. — Протягивая ему руку в очередной раз, он прибавил уже серьёзным тоном — Можешь звать меня Стосом, как все друзья.
Матвей, мотнув головой в сторону Инвалида, веселившего какую-то критикессу, тотчас высказался по этому поводу:
— Ну, это я уже приметил, Стос. К тебе так и этот мотоциклист обращается. Я сначала подумал погонялово у тебя такое, да, вовремя вспомнил, что тебя Стасом зовут и не стал призывать юношу к порядку. Он что, друг твоего сына?
— Нет, он друг старшей сестры моей жены. — Стос взял Матвея под руку, отвёл его в сторону подальше от всех остальных приглашенных и спросил вполголоса — Виктор, мне отчего-то показалось, что в твоей жизни было множество разных встреч. Скажи мне, тебе не доводилось когда-либо встречаться со странными людьми при каких-нибудь необычных обстоятельствах? Поверь, я этим интересуюсь не просто так.
— А как? — Быстро спросил Стоса Виктор Грибов — Профессионально, для сбора, так сказать, информации для своих будущих книжек? — Видя, что писатель смотрит на него с прищуром и лёгкой улыбкой, Матвей смутился и ответил — Всякие у меня были встречи, Стос, и людей мне иногда приходилось видеть всяких, а среди них и очень странных.
— Матвей, меня интересуют не они, а тот человек, с которым ты встретился однажды в тайге во время своего побега. — Спокойно сказал Стос, назвав своего собеседника так, как к нему обращалась даже та женщина, которую только недавно смог назвать женой и сделал это только потому, что имя Виктор тот не любил.
Матвей немедленно насупился и быстро спросил:
