Михаил Емцев - Черный ящик Цереры
— Так точно, господин обершарфюрер! Крематорий рано или поздно ожидает всех. Люди смертны.
— Пофилософствуй еще, и попадешь туда вне очереди.
Я был единственный из заключенных барака № 19, не попавший в крематорий. Искренне надеюсь, что я пережил и обершарфюрера.
Однажды в наш блок приехал колоссального роста гауптштурмфюрер. Через несколько минут меня вызвали в комнату начальника барака. Там был только один гауптштурмфюрер. Он вежливо поздоровался со мной и пригласил сесть.
— Вам знаком этот документ? — спросил он, протягивая мне удостоверение, отобранное у меня при аресте.
— Так точно, господин гауптштурмфюрер!
— На допросе вы дали показания, что сами изготовили это?
— Так точно, господин…
Он оборвал меня досадливым жестом:
— Отбросим ненужные формальности. Нам, интеллигентным людям, они только мешают… Ведь вы журналист, господин Карстнер?
— Бывший журналист, господин гауптштурмфюрер.
— Это не имеет значения. Я читал ваши блестящие статьи, и они доставили мне истинное наслаждение, невзирая на то, что я, естественно, не разделял ваших взглядов. Поверьте, я охотно помогу вам вновь занять достойное место… Но помогите мне сначала, камрад, я обращаюсь к вам как к офицеру запаса рейхсвера, — помогите мне разрешить один вопрос. Дело вот в чем, — он достал несколько чистых бланков и протянул их мне. — Взгляните на эти бланки. Не правда ли, они очень похожи друг на друга?
Бланки действительно были очень похожи. Обычно считают похожими друг на друга новенькие монеты одного достоинства или почтовые марки, отпечатанные с одного клише. Трудно даже представить себе, что может быть большее сходство. Но оно возможно. И когда сталкиваешься с ним, оно поражает необыкновенно.
— Чему же удивляться, господин гауптштурмфюрер, — бланки отпечатаны на одинаковой бумаге с одного клише. Это довольно просто, особенно при высокой культуре производства.
— Присмотритесь внимательней. Вооружитесь атрибутами вашей новой профессии и присмотритесь внимательней, — он протянул мне монокль. — Не кажется ли вам странным, что вот эта царапина, оставленная, очевидно, ногтем, повторяется на всех восьми экземплярах? Это отнюдь не общий типографский дефект. Обратите внимание также на сальное пятнышко — вы найдете его в левом углу на любом бланке. В лупу так же отлично видна и эта крохотная складка… В чем тут дело, господин Карстнер?
— Я не разбираюсь в этих делах, господин гауптштурмфюрер.
— Ваша скромность похвальна, дорогой Карстнер, но не совсем уместна. Вы же показали себя прекрасным контролером печатаемой здесь… продукции. О вас отзываются очень хорошо. Но если вы так принижаете себя из ложной скромности, очевидно, полагая, что это не ваша область, то уж такие образцы несомненно относятся к вашей компетенции. — Он достал из бумажника и протянул мне несколько пятифунтовых банкнот. Точь-в-точь похожих на те, что я получил от человека с седыми висками. Серия и номер на них были такие же (я почему-то запомнил ОР № 183765).
— Что вы скажете об этом, Карстнер?
— Отлично сделанные копии, господин гауптштурмфюрер. Это единственное, что я могу сказать!
— Единственное? Право, Карстнер, вы щепетильны, как девушка! Неужели вы опасаетесь каких-то враждебных мер с нашей стороны только за то, что участвовали в нелегальном производстве этих пятифунтовок? Стыдитесь, Карстнер. Вы же видели наш размах. Наоборот, мы рады будем заполучить такого отличного специалиста.
— Вы ошибаетесь, господин гауптштурмфюрер. Я не участвую в изготовлении купюр. Я только сижу на контроле. Да мы и не печатаем пятифунтовые. Девятнадцатый барак выпускает банкноты минимальным достоинством в сто фунтов.
— Вы или не поняли меня, Карстнер, или по-прежнему не верите в мое доброе к вам расположение. Я призываю вас к сотрудничеству… Вам нечего бояться меня! Тем более, я о вас уже все знаю. Дело идет о тех пятифунтовых банкнотах, которые были найдены в вашем бумажнике. Вы, кажется, забыли его в вокзальной пивной?.. — он посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом.
Конечно, они вернулись тогда в пивную и отыскали его под столом. А может, кельнер сам принес бумажник в гестапо… Скоро ли примутся за меня по-настоящему?..
— Подумайте, подумайте, Карстнер. Я вас нисколько не тороплю.
— У меня не было никакого бумажника с фунтами.
— Фу, Карстнер! Это уже дешевый прием. Будем уважать друг друга. Вы, конечно, можете принимать все это за провокацию. Тем более, что у вас в бумажнике было четырнадцать таких штучек, а я вам дал только семь. Пусть вас это не смущает. У меня есть еще целая пачка, — он бросил на стол перевязанную стопку таких же пятифунтовок. — Вы должны доверять мне. Я же не утверждаю, что в вашем бумажнике была вся эта пачка, когда там было только четырнадцать банкнот. Так ведь, Карстнер? Но номер здесь один и тот же. Меня интересует это. И только это. Будете вы со мной сотрудничать? — неожиданно выкрикнул он.
— Так точно, господин гауптштурмфюрер!
— Тогда объясните мне, как достигается такая полная идентичность? Точнее, помогите мне разобраться в некоторых неясных деталях. Прежде всего, меня интересует происхождение машины. Вы меня поняли, Карстнер?
— Никак нет, господин гауптштурмфюрер. Не знаю, о какой машине идет речь.
— Цените мое доброе отношение, Карстнер. Я ведь не спрашиваю вас о людях. Меня интересует только машина! Я знаю, что вы ни за что не назовете имен тех, кто скрывался в подвале дома номер три по Кальтштрассе. Ведь верно?
«Пронюхали, гады! Или кто выдал?.. Человек с седыми висками не сказал им ничего… Это ясно. Иначе они не стали бы возиться со мной…»
— Я ценю ваше мужество, Карстнер. Вы настоящий германец, который ни при каких обстоятельствах не предаст друзей. Никому ваша откровенность повредить не может. В противном случае я, кавалер рыцарского креста, не стал бы… допрашивать такого человека, как вы. Разговор идет только о машине, и о вашей личной судьбе. Будьте себе другом, а я вам друг.
— Но я не знаю никакой машины! Я ее и в глаза не видал! — впервые говорю правду эсэсовцу, даже противно.
— У меня ангельское терпение, Карстнер. А я еще устроил скандал гамбургским парням за грубое обращение с вами. Простите их, Карстнер, у них нет такого терпения, как у меня… Может, вас связывает обязательство хранить тайну? Тогда скажите мне об этом прямо, и я перестану вас спрашивать. Такие люди, как мы с вами, умеют хранить тайны… Но я ведь даже не спрашиваю вас о схеме включения машины в сеть! Я знаю схему. Эта вот пачка фунтов получена нами на машине. Можете скрыть от меня и тайну удивительного сходства. Согласен! Хотя меня она очень интересует, как… профессионала, или, точнее, как художника.
