Вольдемар Грилелави - Игла
— А, Гриша, а ты случайно Мишу не встречал? Что-то давно я его уже не видел.
Лариса и Гриша недоуменно переглянулись, пожали плечами и сочувственно с подозрением посмотрели на Сашу, словно перед ними безнадежно больной клиент.
— Тебя пчела ужалила, или малярийный комар укусил? Сядь и успокойся, чайку теплого пару глотков сделай. А потом уже расскажешь нам о своих проблемах.
— Инспектор прилетел. Смываться надо, пока не поздно. Вот я вас и ищу, чтобы поторопить. Он пока занят, ему не до нас, но, пока не освободился, бежать нужно.
— Саша, а ты случаем ничего не успел натворить с утра такого непристойного и неприличного, чтобы вот так волноваться? Признавайся, пока информация не дошла до инспектора.
— Пока нет, а что? — испуганно спросил Саша. — Вроде вместе проснулись, все на виду.
— Ну, так нечего и суетиться. С утра даже пилот, чист, как младенец. Или сам задумал чего преступного? Так покайся, и мы с Ларисой выступим свидетелями твоего не причастия.
— И ничего я такого не задумывал. Просто смываться нужно на всякий случай.
— Зачем? — не соглашался Гриша. — И кому это понадобилась с утра такая нервотрепка? Вместо крепкого чая? Так я уже пил, и все у меня распрекрасно. Инспекторов, милый Саша, бойся вечерами в конце летного дня, — уже успокаивал он второго пилота.
У Гриши летного и жизненного опыта по более, чем у молодого неопытного Саши. Он знал, что в начале рабочего дня инспектора опасностей не представляют, ну, а правонарушению, свершенному во сне, суд оценку не дает. Мало ли чего там приснилось? Бывает, такое привидится, что и самому вспоминать не хочется.
— Так ведь сам Садовский прилетел. Неужели ничего не понял? Какие там сновидения?
— Ну, вот с этого и надо было начинать, а то развел тут демагогию про всяких там инспекторов, — уже серьезно и сосредоточенно отвечал Гриша, принимая озабоченное выражение на лице.
От этого инспектора можно ожидать любой пакости. Для него не нужно нарушения, заметные и понятные для всех. Ему нужен человек, а уже под него он и подыскивает правонарушение. Это уже дело техники и постановки самого вопроса. А там они сами уже отыскиваются. Стоит только задать любому пилоту или технику пару "почему", как тот мгновенно попадает в сети этого охотника человеческих душ.
Страшного и опасного явления для жизни и здоровья можно избежать по причине утра за окном. Но ведь нервы, тварь эдакая, попортит основательно, а настроение будет испорчено на долгие дни. У него не бывает холостых наездок. И какую цель, и задачу поставил он на сегодняшний день — вопрос сложный и любопытный. Только ради спасения собственной нервной системы и успокоения души стоит действительно, как советует Саша, срочно смываться.
— Запускаем, раскручиваем и улетаем, — дал четкую и краткую команду Гриша, и процесс пошел по ускоренному сценарию. Без проволочек и уточнений мелких незначительных нюансов. И диспетчера предупредили, что их призвал заказчик на неотложную аварийную работу. Пусть сегодня их никто не ждет.
Миша лично и без посторонних подсказок уже прослышал про появление на территории аэропорта вредного противного инспектора Садовского. Поэтому он уже успел выполнить предполетные процедуры, привел все системы в полную боевую готовность, держа машину на парах, чтобы в считанные секунды по команде взмыть в воздух. Но командира со вторым пилотом все не было и не было. И он нервно похаживал вокруг вертолета, с надеждой поглядывая на здание диспетчерского пункта, поглотившего и не желающего возвращать Гришу и Сашу.
Но больше всего его волновали два собеседника в дальнем углу перрона, одним из которых и был этот вредный Садовский. Миша догадывался, а даже больше, знал, что беседа у них надолго не затянется, поскольку с этим инспектором долго никто не мог говорить по причине не особо хорошего характера у последнего. Максимум диалог может продлиться до момента, пока собеседник не придумает причину срочной спешки по неотложным делам. Это пилотам деваться некуда и неотложными делами не отмахнешься. Слушать будешь его нудные монологи до последнего дыхания, пока у того самого лексикон не закончиться, или выскажет все свои запасы гипотетических правонарушений.
Почему-то в его присутствии сразу выплывают из далекого прошлого и приходят на память давно забытые грехи. И почему-то в этот миг начинает казаться, что о них инспектор подробно осведомлен, и ради напоминания затеял свои противные наставления. А ходит вокруг да около, чтобы окончательно деморализовать противника и принудить его на чистосердечное признание.
Гриша и Саша наконец-то появились на крыльце диспетчерского пункта и ускоренным спортивным шагом взяли курс прямиком на вертолет. И в это же самое время собеседник инспектора счел необходимым закончить затянувшуюся неприятную беседу и приступить к исполнению собственных обязанностей. А Садовский широкой поступью, глядя в землю вперед метров так с пять-шесть, с заданной целью и с тем же пунктом назначения, что и командир со вторым пилотом, грозно двигался на экипаж. Настроение собеседник испортил основательно, и теперь требовалось срочно восстановить авторитет, повысить собственное влияние в аэрофлоте, так нагло развеянное этим независимым субъектом.
— Соколов! — громкий бас прогремел по всей территории аэропорта, вспугнув стаю воробьев и одинокую ворону, от неожиданного грома обронившую куриную косточку. К тому его страшный крик еще и разбудил портового пса по кличке Леша. Этого ленивого и крупного пса даже рев самолетов не мог оторвать от сна.
Птицы громко защебетали, ворона вернулась и подобрала оброненное лакомство, а пес лениво потянулся, для приличия тявкнул и вновь уснул. Совершенно иначе отреагировал Саша. Он от вскрика вздрогнул и испуганно пригнулся, как от орудийного выстрела, и ускорил шаг, не меняя направление, что даже Гриша со своими семимильными шагами прилично отстал от него.
— Не оборачиваться! — скомандовал вслед убегающему второму пилоту Гриша. — Скажем, что не слышали, в случае чего. Мало ли тут кто мог, кому кричать?
— Уж больно громкий голос у этого Садовского. Никто нам не поверит, что не слышали, — не сбивая темпа, жалобно пролепетал Саша, и еще глубже втянул шею.
— Он поверит, никуда не денется. Главное, это сейчас сбежать, пока у него настроение скверное, — убедительно утвердил Гриша. — Вертолетчики все глуховатые, а он из бывших четверочников.
Когда занимали рабочие места, бас Садовского повторно оглушил тишину. Но опасность для экипажа благополучно миновала, так как сейчас лишь спортивный бег способен был подарить Садовскому приятную желанную беседу. Однако шарообразная окружность, расположившаяся чуть ниже грудной клетки, позволяла ему перемещаться лишь со скоростью прогулки влюбленных под луной.
