Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)
Отец Сэма закричал:
— Вон из моего дома, вы, дьявольское отродье! Убирайтесь прочь! Я приглашу другого врача. Вы не человек, вы посланец ада, и я не желаю, чтобы вы прикасались к моей жене и к ребенку!
Доктор, попыхивая сигарой, небрежно бросил в свой саквояж окровавленные инструменты и с треском захлопнул его.
— Очень хорошо! Я готов удалиться. Я ведь нахожусь проездом в этой дыре, мой провинциальный друг, и согласился помочь вам из жалости, поскольку шарлатан, который обслуживает вашу деревушку, отправился в город. Я покинул свой удобный номер на постоялом дворе и прибыл к вам, чтобы спасти хилого младенца, для которого смерть, несомненно, была бы лучшим исходом. Пожалуй, я честно заработал свой гонорар.
— Я мбг бы выбросить вас за порог, не заплатив ни цента, — сказал отец Сэма. — Но человек должен платить свои долги независимо от обстоятельств. Вот ваши тридцать сребреников! Убирайтесь!
— Ну, что ж, — сказал доктор, — приглашайте вашего коновала, от которого вы не получите ничего, кроме бесполезных пилюль. Но советую вам запомнить, что это я, доктор Икс, вытащил вашу жену и ребенка из пасти смерти. Икс, вечный странник, посланный дьяволом, чтобы удержать этого беднягу на грани жизни.
— Вон! Вон! — закричал отец Сэма. — Убирайтесь, пока я не прикончил вас!
— Нет благодарности в этом мире, — пробормотал доктор. — Из ничего я пришел, тенью прохожу по земле и уйду в ничто. Икс равен нулю.
Весь в испарине, застывший, как каменное изваяние, Сэм наблюдал за разыгравшейся драмой. Вся эта сцена происходила в круге бледного желтого света, по которому иногда змеились красные вспышки, подобные молниям. Прежде, чем выйти за порог их дома, расположенного во Флориде, штат Миссури, доктор обернулся, и Сэм мог ясно разглядеть его лицо. Доктор вытащил сигару изо рта и усмехнулся, обнажив желтые прокуренные зубы с двумя длинными, как у собаки, клыками.
Представившаяся Сэму картина внезапно мигнула подобно прерванному фильму. Дверь, ведущая в дом семьи Клеменсов, превратилась в дверь бамбуковой хижины, и в ее проеме появилась чья-то фигура. На мгновение темный силуэт четко обрисовался на фоне звездного неба и затем исчез в тени. Сэм закрыл глаза, готовясь к новому устрашающему видению. Он застонал, проклиная ту минуту, в которую взял Жвачку. Сцена его рождения была фантазией, сотворенной его подсознанием; она была попыткой объяснить особенности его личности. И он знал, что за маревом ужасной фантасмагории таилась правда, которую он ненавидел и боялся... Но что за темная фигура двигается к нему, молчаливая, подобно смерти? Какие глубины его разума исторгли это существо?
Приглушенный баритон раздался под сводами хижины:
— Сэм Клеменс! Не бойтесь! Я не причиню вам вреда! Я пришел помочь вам!
— И что вы хотите в уплату за свою помощь? — прошептал Сэм.
Человек негромко рассмеялся и сказал:
— Мне импонируют люди вашего типа. Пожалуй, я сделал верный выбор.
— Вы хотите сказать, что я выбрал вас, чтобы вы выбрали меня, — ответил Сэм.
Человек помолчал несколько секунд, затем произнес:
— А, я понимаю! Вы думаете, что я — очередная фантазия, вызванная Жвачкой. Это не так. Коснитесь меня.
— Зачем? — хрипло сказал Сэм. — Вызванное Жвачкой видение должно знать, что его можно ощутить руками так же, как увидеть и услышать. Прошу вас, излагайте свое дело.
— Полностью? Это будет слишком долго. Я не располагаю достаточным временем. Тут есть еще кое-кто, и меня могут обнаружить. Они очень подозрительны и знают, что среди них есть изменник. Однако не имеют представления, кто им является.
— Они? Кто — они? — спросил Сэм.
— Они — то есть мы, этики — те, кто ведет наблюдение за этой областью. Здесь сложилась уникальная ситуация — впервые собрался вместе исключительно разнородный человеческий ансамбль. Это представляет редчайшую возможность для исследования, и мы регистрируем все. Я — один из Двенадцати и поэтому являюсь тут руководителем.
— Я очень польщен, — сказал Сэм, — и непременно выпью стаканчик в вашу честь, когда проснусь.
— Вы уже проснулись. Уверяю вас, что я действительно существую. И у меня мало времени.
Сэм попытался сесть, но рука пришельца удержала его на месте. В прикосновении ладони чувствовалась огромная физическая и ментальная сила. Ощутив это, Сэм вздрогнул.
— Вы один из Них, — прошептал он. — Один из Них!
— Из них, но не с ними, — сказал человек. — Я — на вашей стороне, на стороне людей. И я сделаю все возможное, чтобы мой народ не смог завершить этот мерзкий проект. У меня есть план — план, осуществление которого требует длительного времени и бесконечного терпения. Поддерживая традицию, я вступил в контакт с двенадцатью людьми. Это ваш, человеческий комитет Двенадцати, выбранный мной из многих миллиардов. Его члены посвящены в отдельные детали плана, но в целом его не представляют. Если кто-либо из них будет обнаружен и подвергнут допросу, он сможет сказать этикам очень немногое. План должен разворачиваться медленно, и все происходящее должно казаться набором случайных событий. Таких же случайных, как видения Ричарда Бартона и падение этого метеорита.
Сэм снова попытался сесть, но остановился раньше, чем рука пришельца коснулась его груди.
— Так это не была случайность?
— Нет. Некоторое время назад мне стало известно о вашем намерении построить большое судно и пройти на нем до конца Реки. Это невозможно сделать без железа. Я отклонил орбиту подходящего метеорита таким образом, чтобы он попал в поле тяготения этой планеты и упал неподалеку от вас. Не слишком близко, конечно, иначе вы были бы убиты и перенесены из этой области. Должен сказать, что у нас имеется специальная охрана, в задачу которой входит предотвращение падения в долину Реки небесных тел. Мне удалось отвлечь их внимание на некоторое время, но, к несчастью, они успели запустить систему отталкивания. Это не предотвратило падения метеорита, но траектория его исказилась, и он рухнул почти вам на голову. В результате вы чуть не погибли.
— Следовательно, упавшая звезда...
— Была звездой, специально сброшенной с небес к вашим ногам.
«Если он так много знает обо мне, — подумал Сэм, — он должен быть одним из команды «Дрейрага». Если только он не умеет становиться невидимым. Что не исключено. Похожий на яйцо летательный аппарат, который я заметил в воздухе во время грозы, был невидим. Я смог разглядеть его только потому, что по какой-то причине он на мгновение стал видимым. Может быть, молния повредила устройство, которое охраняло аппарат от любопытных глаз... Впрочем, о чем это я? Все, что я вижу — не более чем фантазия, вызванная Жвачкой».
