Дмитрий Казаков - Последний аргумент
– Будем! – Владимир тост поддержал, но лишь пригубил из рюмки.
Его собеседника это ничуть не смутило. Он бодро опорожнил свою стопку и даже не закусил.
– Так что если не получится возродить Россию! – провозгласил Петр, величественно вскидывая руку. – То будем Землю Обетованную для русского народа строить где-нибудь в пустыне Виктория!
– Это запросто, – угрюмо буркнул Владимир.
Ушей достиг перестук каблучков, а носа коснулся сладостный запах вареной стерляди. Повернув голову, Владимир увидел официантку, от подноса в руках которой поднимался пар. Принесли уху.
Не сговариваясь, собеседники одновременно сглотнули. В руках сами собой очутились ложки.
Глава 4. Двадцать второе мая.
Ненависть – пей, переполнена чаша!
Ненависть – требует выхода, ждет.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет!
Владимир ВысоцкийСолнце поднялось из-за крыш бодрым оранжевым шаром, полным огня и жизни. Все вокруг сразу озарилось ярким утренним светом, сумрачные тени, оставшиеся от прошедшей ночи, куда-то попрятались. Стало ясно – вот он, новый день. Радуйтесь, люди!
Виктор отвернулся от монитора и протер глаза, которые горели так, словно в них насыпали песка. Он всю ночь провел у компьютера, и сейчас за спиной тихонько попискивал принтер, в муках рождая последние страницы утреннего отчета.
Ворчливо зашумел чайник. Шум достиг максимума, щелкнуло, и хитрый прибор отключился.
Зевая с таким завыванием, которого испугался бы и матерый тигр, Виктор выбрался из кресла. Растворимый кофе с шорохом высыпался в чашку, туда же с журчанием плеснулся кипяток.
Бодрящий аромат потек по комнате, заставляя уставшие и затекшие мышцы расправиться, а скисшие от непрерывного напряжения мозги – почувствовать прилив свежести. Мир вокруг стал живым, ярким, словно с него сдернули серую пелену.
На вкус кофе оказалось гораздо хуже.
Виктор отставил недопитую чашку, собрал бумаги. Часы показывали без пяти девять – полковник Мухаметшин уже должен прибыть в отдел. Лучше не заставлять его ждать.
Приемная оказалась открыта. Заспанный секретарь тер ладонями глаза, на экране его компьютера крутился, переливаясь всеми цветами радуги, шарик скринсейвера.
Виктор кивнул и, дождавшись ответного кивка, прошел в кабинет полковника.
Тот нависал над столом, подобно мрачной грозовой туче. На подбородке начальника отдела виднелась черная щетина, успевшая вырасти за ночь, а во рту дымилась сигарета.
То, что полковник не успел побриться, говорило о многом.
– Проходи, майор, – проговорил Мухаметшин угрюмо. – Ночью меня вызывали на совещание к президенту, и наш министр меня там с дерьмом смешал…
Виктор сочувственно хмыкнул, усаживаясь.
– Докладывай, – приказал полковник, остервенело раздавливая сигарету в пепельнице. Точно сворачивал шею особенно опасному террористу. – Может, хоть ты чем порадуешь…
– Порадую, – довольно ухмыльнувшись, заявил Виктор.
Зашуршали, появляясь на столе, крупные глянцевые фотографии. По ним бегали блики от бьющего в окна утреннего солнца и казалось, что на картинках что-то двигается, что они живые.
– Что у нас здесь? – пробурчал полковник, беря в руки один из снимков.
– Это кадры видеосъемки, которая велась камерой внешнего наблюдения службы безопасности одного из коммерческих банков, расположенного на улице Мясницкой. Получены они вчера, в то время, когда последовал звонок от представителей Российского национального комитета.
– Так, очень интересно, – левая рука Мухаметшина, словно сама по себе поползла к золотистой пачке сигарет и извлекла из них белый вытянутый цилиндрик. Глаза полковника в то же самое время не отрывались от фотографии, где вполоборота была изображена невысокая плотная девушка в джинсах и синей куртке. Из-под бейсболки торчал хвост русых волос, а у уха девушка держала сотовый телефон. Лица ее видно не было.
Мухаметшин щелкнул зажигалкой, затянулся. По помещению поплыли клубы ароматного дыма.
– Таким образом, можно сделать вывод, – выдержав паузу, продолжил прерванную мысль майор, – что перед нами одна из подозреваемых в организации террористических акций.
– Я понял, – полковник поднял глаза. В темных, точно крепкий чай, зрачках, нельзя было прочесть ничего. – Но лица ее у нас нет?
– Нет, – покачал головой Виктор. – Съемка велась с правой стороны, где все время была рука с телефоном.
– Тогда этого мало, – Мухаметшин чуть заметно скривился. – Что еще?
– Есть новости с места взрыва, – Виктор извлек из папки новую пачку фотографий. Эти качеством были похуже – изображение на них было серым, контуры предметов кое-где размывались. – Чудом сохранились видеопленки службы безопасности музея, который располагался в основании уничтоженного террористами памятника. Правда, они пострадали, но большую часть удалось просмотреть. Обнаружено несколько подозрительных фактов.
– Например?
– Появление в служебных помещениях людей, не состоящих в штате музея. Сейчас устанавливаем их личности. Кроме того, вопросы вызывает одна из иностранных экскурсий, прошедших по музею в пятницу.
– И что же с ней не так? – полковник жадно затягивался и выпускал дым из ноздрей, что делало его похожим на старинный паровоз.
– Число экскурсантов непостоянно. В первых залах их двадцать девять человек, затем – двадцать восемь, а в самом конце экспозиции – вновь двадцать девять.
– То есть, один куда-то исчез на время?
– Да, – Виктор кивнул, влез в пачку фотографий и извлек одну, на которой крупно был изображен полный мужчина в костюме. Картинка была смазанной, словно съемка велась сквозь туман. Черты лица нельзя было разглядеть отчетливо. – Вероятнее всего, это тот самый, который пропадал. Завтра свяжемся с турагентсвом, которое привозило иностранцев, проверим, знают ли они человека с такой внешностью. Но, скорее всего, это террорист, пристроившийся к туристической группе.
– Когда закончили просматривать материал? – спросил полковник.
– Полчаса назад, – Виктор ощутил, как ноет натруженная спина и болят усталые глаза. – Я отпустил офицеров по домам, пусть отдохнут. А то почти все трое суток на ногах.
– Отправляйся и сам домой, – Мухаметшин широкой ладонью заграбастал лежащие на столе бумаги. – Отчет твой я просмотрю. Завтра приезжай к девяти. Думаю, что суток тебе хватит для отдыха.
– Спасибо, Ренат Ахмедович! – сказал Виктор горячо.
– Не за что! – отозвался полковник. – Иди-иди давай, а то передумаю!
* * *На столе пыхтел настоящий, большой самовар. Стенки его блестели надраенным металлом, а кран гордо торчал. Владимир знал, что самовару этому почти триста лет и что он бережно сохраняется в семье Ивана, как одна из родовых реликвий.
