Николай Новиков - Карьерский оборотень
- А вчера понимал, когда стрелял?
- Понимал. Ты уж прости меня, баба Лиза, но если б ты видела, что мы с Романом, не знаю, дожила бы до сегодняшнего утра. Я ведь не из боязливых, а честно тебе признаюсь, душа в пятки ушла, когда увидел. И вообще я собак люблю, разве было хоть раз такое, чтобы я бездомного даже пса обидел?
- Так, может, это не Трезорка? - с надеждой спросила старушка.
- Это было бы замечательно, но следы ведут к твоему огороду. И собаки дома нет. Пойдем в огород, посмотрим, забегал ли он домой после того, как я в него стрелял.
- Пойдем, - торопливо согласилась Елизавета Петровна.
Слушавший их разговор Егоров отошел от окна, упал на кровать и расхохотался в подушку. Все получилось как нельзя лучше! Тело его тряслось от смеха, железная кровать жалобно поскрипывала, и этот скрип чем-то походил на предсмертный стон раздираемой на части собаки.
Иван и баба Лиза вскоре вернулись во двор.
- Ну что? - спросил Иван. - Ты видела, баба Лиза?
- Видела... Похоже, там кровь, до самого двора. Наверное, это мой Трезорка... Ох, Иван, Иван! Что же ты наделал? Я ведь привыкла к нему, уж сколько лет он живет во дворе...
- Да погоди ты, баба Лиза, не стони раньше времени, - сердито сказал Иван. - Ты мне лучше вот что объясни... Может ли раненая собака прибежать в родной двор, покрутиться тут и снова убежать? Я что-то не помню такого. Обычно ведь как бывает? Если собака пострадала в драке с другими собаками или кто-то ее ударил - она бежит домой, залезает в будку и там отлеживается. Как и человек, если ему плохо, спешит домой, ложится в кровать. Или я не прав?
- Так-то оно так, да бывает и по-другому. Если умная собака чует, что скоро умрет, она уходит со двора, чтобы не огорчать своих хозяев.
- Ну, ладно. Я еще поезжу, поищу, если что выясню, скажу тебе. А сейчас... Твой жилец дома?
- Володя? Дома он. Вчера совсем больной был, а сегодня вроде поправился, мы даже собирались в огороде поработать вдвоем. Такой хороший человек, и культурный, и обходительный, и всегда поможет - сразу видно, что приехал из города, не то, что наши оболтусы.
- В городе тоже всякого дерьма достаточно, - пробурчал Иван, направляясь к кухне.
Услышав тяжелые шаги в передней комнате Егоров быстро перевернулся на спину, заложил руки за голову и прикрыл глаза.
- Здорово, Егоров, - сказал Иван. Он остановился у двери, скрестив руки на груди, и немигающим взглядом уставился на начальника электроцеха.
- Добрый день, - сказал Егоров, открыв глаза. - Извини, Иван, я не совсем хорошо себя чувствую, прилег отдохнуть. Проходи, пожалуйста, садись на стул.
- Спасибо, постою, - отрезал Иван. - Ты, наверное, понимаешь, зачем я пришел к тебе.
- Не совсем. Полагаю, как страж порядка, интересуешься, как устроился новый житель поселка, не обижает ли свою хозяйку, не замыслил ли чего... Егоров усмехнулся, давая понять, что шутит.
- Вот-вот, насчет "не замыслил ли" ты угадал, - совершенно серьезно сказал Иван. - Так вот. Я пришел к тебе для того, чтобы предупредить, что не следует больше приходить к Кате Клейн и приглашать ее гулять. И вообще держись от нее подальше. Ты человек новый, не знаешь, наверное, что Катя моя невеста, а я не люблю, когда к моей невесте пристают незнакомые люди.
- Да я бы не сказал, что я незнакомый, - возразил Егоров. - Мы познакомились и даже подружились. Не представляю, что в этом плохого?
- И нечего представлять. Просто не подходи больше к ней. Считай, что я тебя предупредил.
- Извини, Иван, но я в таком тоне не привык разговаривать. Что значит "не подходи", "я тебя предупредил"? Ты ведь не местный хулиган. Ты представитель закона. Если я его нарушаю - можешь применить всю силу своей власти. Но сперва объясни, что я сделал противозаконное?
Иван никак не ожидал подобного ответа и не сразу сообразил, что на это сказать.
- Если тебе не нравится, что я встречаюсь с какой-то девушкой, - это твое личное дело. Разве я насильно принуждаю ее встречаться со мной? Угрозами или хитростью? Давай спросим об этом Катю. Если она скажет: нет, Володя, я не желаю больше тебя видеть - я не стану навязывать ей свое общество. Но если скажет, что ничего не имеет против наших встреч, почему я должен считаться с твоими запретами? Она взрослая девушка, сама вправе решить, с кем ей встречаться.
- А с чего ты взял, что я с тобой разговариваю как представитель закона? - мрачно спросил Иван, подходя к кровати. - Ты, как я погляжу, больно умный, порассуждать захотелось? Ну так слушай. Я разговариваю с тобой как жених Кати Клейн и предупреждаю, если увижу тебя рядом с ней - у тебя возникнут серьезные проблемы. Это я гарантирую. Можешь потом написать мне официальное заявление, я разберусь. Но лучше, если уяснишь себе все заранее.
- Ты пугаешь меня?
- Предупреждаю.
- Спасибо, что объяснил. Но это нарушение прав личности.
- Не лезь, куда не следует, не будет никаких нарушений.
- А я думал, что разговариваю с представителем закона, разочарованно сказал Егоров.
- Ты разговариваешь с мужчиной, - рявкнул Иван.
- Такие разговоры называются "разборкой", и представители закона обязаны реагировать на них принятием эффективных мер. - Егоров насмешливо смотрел на Ивана. - Ты думаешь, ты здесь царек и можешь диктовать свою волю другим, а я думаю иначе. И мои друзья в Краснодаре - тоже. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
- Понимаю, что ты ничего не понял, - прорычал Иван, шагнул еще ближе к кровати: схватил Егорова за грудки, одним рывком посадил.
Халат на груди распахнулся, обнажая забинтованную грудь, пятна темной, засохшей крови на бинтах.
- Это еще что? - спросил Иван.
- Бандитская пуля, - усмехнулся Егоров, глядя на него снизу вверх, но весьма уверенно. Он даже не попытался запахнуть полы халата.
- Разбинтуй! - приказал Иван, чувствуя некоторое волнение. Если это действительно ранение в грудь - он обязан об этом знать. Но такое ранение не лечится в домашних условиях.
- Ты считаешь себя вправе это требовать?
- Считаю. Если откажешься, мы сейчас поедем в больницу, и там врачи определят происхождение этой раны. В поселке ночью случилось почти ЧП, и я желаю знать, что произошло с тобой.
- Ровным счетом ничего. Просто у меня межреберная невралгия, вот и пришлось поставить себе водочный компресс.
- Ты мне мозги не пудри! - закричал Иван. - То пуля, то компресс! Водкой здесь и не пахнет, зато крови много. Ну? Едешь в больницу или разбинтуешь свои раны?
- Если ты настаиваешь...
- Настаиваю!
- Хорошо. Пожалуйста.
Егоров медленно смотал окровавленный бинт. Иван с недоумением уставился на впалую грудь с редкими волосками повыше солнечного сплетения. Никаких ран там не было! Два зарубцевавшихся шрама, похоже, действительно от пулевых ранений - один сбоку от левого соска, другой чуть ниже наискосок. Иван вспомнил распластавшегося в прыжке зверя, свой выстрел, рука дрогнула, дуло качнулось вверх, тут же - второй выстрел... Но то, что он видел - следы прямого попадания в сердце! И - давно, не меньше года прошло с того времени!
