Константин Жемер - Когти Каганата
– Правда?! – обрадовался Крыжановский.
– Конечно, правда, – с некоторой обидой подтвердил нарком. – Я же говорю, что не люблю полуправды с неправдой заодно. В этих стенах кто такими нехорошими вещами занимается, быстро жалеть начинает…
Снова похлопав собеседника по плечу, нарком воскликнул:
– О, видишь, как хорошо получилось – то сидел весь такой напряжённый, такой твёрдый, а как правду сказал, так сразу и размяк. Разве не лучше стало на душе, разве не веселее? Молодец, одним словом! Да, вот ещё одно… Последняя мелочь, так сказать, нюанс… Ты там, в Гималаях, часом, стрелять не разучился, гипнотизёр? Раньше, в Берлине, за милую душу палил направо и налево, а тут вдруг Дорджиева заставил. Зачем, спрашивается? Правила какие-то придумал! Что за правила?
– А-а, вон вы про что, – оскаблился Герман. – Это всё из-за буддизма, который исповедует местное население. По долгу службы часто возникала необходимость прибегнуть к помощи тибетцев, бутанцев и других… Того же Каранихи, к примеру… Вот и пришлось следовать некоторым обычаям и правилам, иначе никакого доверия не добиться. Буддистам запрещено убивать...
– Так-так, – подбодрил нарком.
– …Не только людей, но и животных. Вот они и нашли способ – есть мясо и не убивать!
– Неужели – гипноз?! – умилился Берия.
– Они всего лишь загоняют скот на скалы, а тот, оступаясь и падая, убивается сам! Получается, люди как бы ни при чём.
– Как бы ни при чём?! – повторил Берия. – Да-а, коварный, однако, народ, эти буддисты. И ты, стало быть, у них коварству выучился… Ну, да ладно, это действительно не помешает. Видишь, не мог разобраться, а теперь всё понятно, дело, как говорят французы: il n'y a pas de quoi fouetter le chat[47].
– Если позволите, я тоже приведу приличествующее случаю французское выражение, – отозвался Герман.
– Валяйте!
– Vouloir le beurre, l'argent du beurre et la cremière en prime[48]! Само собой, это относится к упомянутому мной способу умерщвления…
– Я догадался, – без злобы сказал нарком. – Кстати, чаю хотите с сушками?
– Очень! – искренне признался Крыжановский. – Там, на чужбине, мне так не хватало наших… Наших простых вещей. Верите, о чём я мечтал все эти годы? Почитать журнал «Техника молодёжи». Полжизни мог бы отдать!..
– Понимаю, – без тени улыбки сказал нарком. – Сегодня вам доставят подшивку названного журнала. Полжизни не надо, вам они самому пригодятся.
Последовавшее затем чаепитие, стол для которого сервировала вышколенная официантка, показалось Герману неким ритуалом. Но не таким, какой доводилось видеть у англичан или азиатов, а совершенно иного толка.
«А-а, понятно: этот чай знаменует собой переход от недоверия к доверию… ото льда к пламени, если угодно, – сообразил Герман. – Полуправду не любите, товарищ Берия? Как бы не так, полуправду все любят! Что же, права была старая Шурпанакха (как, впрочем, и всегда), когда утверждала сие в далеком-предалёком Тибете ...»
– Что, Герман Иванович, сидим, размышляем, зачем товарищу Берия понадобилось отзывать из Гималаев такого крупного специалиста по обезвреживанию гитлеровских прихвостней, тянущих свои хищные руки к тайнам древнего Востока? – поинтересовался нарком.
– Так точно, – хрустнув сушкой, признался Крыжановский. – И, как я понимаю, дело архиважное, поскольку им занимаетесь вы лично, а не мой непосредственный руководитель или же начальник первого управления[49].
– Дело, действительно, серьёзное, но наша встреча… Признаюсь, отчасти продиктована и ностальгией по старым добрым временам, когда не было войны, а мы с вами сидели у меня на даче, пили вино и любовались иллюминацией в саду… Помните тот костюм, что построил для вас гениальный портной Ефим Израилевич Линакер?
– Ещё бы, – тускло сказал Герман.
– То был его последний костюм. Узнав о гибели внука, старик больше не мог творить. Он умер на следующий год.
– А ваша трость спасла мне жизнь – ею я убил в поезде Пендлтона, – Герман решил увести разговор к менее тягостной для себя теме.
– Да-да, Мерлин доносила об этом вашем подвиге. Кстати, знаете, что немцы сделали с трупом Пендлтона? – хитро прищурился нарком.
– ???
– Они его поместили в формалин и хранят в каком-то из своих музеев. Вот победим Гитлера, войдём в Германию, непременно постараюсь взглянуть.
– А я его и без того до сих пор часто вижу во сне этого урода, – скривился Герман.
– Понимаю, – мягко улыбнулся Берия. – Что же, в таком случае предлагаю покончить с воспоминаниями[50] и перейти к делу.
Крыжановский не возражал. Нарком поднялся из-за стола и отправился обходить кабинет.
– Думаете, интересы вашего друга Гильшера ограничиваются только Гималаями? – начал он риторически. – Как бы не так! Его эмиссары теперь пожаловали и в СССР.
– Лапландия! – встрепенулся Герман.
– Вах! – всплеснул руками Берия. – Посмотрите-ка, прямо какой-то Рикки-Тикки-Тави, почуявший Нагайну. Нет, не Лапландия, а Сталинград. Точнее, Хазарский каганат, который некогда существовал в тех землях. В университете проходил про каганат?
Крыжановский нахмурился – к вящему стыду, его познания о хазарском царстве действительно ограничивались университетским курсом.
– Песаха досточтимого знаешь? А про «когти» этого Песаха слышать не доводилось? – продолжал допытываться Берия.
Герман нахмурился ещё больше – он совершенно не представлял, о ком или о чём идёт речь.
Нарком пронаблюдал за реакцией собеседника, а затем поведал примерно то же самое, что неделю назад рассказывал Сталину. С некоторыми, впрочем, дополнениями:
– Эх, к сожалению, наши растяпы не уследили за пленным фашистом – два дня назад он взял и покончил с собой: раздобыл где-то осколок стекла и вскрыл вены. А для верности ещё и горло перерезал. Таким образом, многое в этой истории пока остаётся невыясненным. Главное, неизвестно, что оно такое, эти «когти» и где именно копает «Аненербе». Пленный упоминал хазарскую крепость Саркел, но, оказывается, наша наука не имеет на сто процентов ясного представления, где этот Саркел находился. В общем, вас вызвали из Гималаев для того, чтобы поручить всё выяснить и добыть объект, называемый «когти досточтимого Песаха». В сложившихся условиях лучшей кандидатуры не сыскать – ведь вы профессиональный охотник на оккультистов-агентов «Аненербе» и их тибетских прихвостней. Переправитесь через линию фронта в тыл противника – не один, конечно, в составе разведгруппы, и поохотитесь всласть.
– А если окажется, что эту штуковину физически невозможно доставить? – спросил Крыжановский.
