Алексей Талан - Лазерный вихрь
Судно было широким диском, висевшим на воздушной подушке, с рядами кресел для пассажиров и грузовыми коробами. Борта диска были высотой по пояс, когда-то прозрачные, атеперь мутные от пыли и брызг. У ограждений притулились четыре паукообразных грузчика размером с человека. Роботы бездействовали.
Когда до трапа оставалось шага три, первые повстанцы вырвались из сложившегося как карточный домик бара. Я первым взбежал на баржу и принял Шредера. Оторопевший капитан - мужчина с пышными седыми усами и в синей униформе сотрудника космопорта, подбежал к нам.
- Летим! - скомандовал я.
Капитан неловко отступил и растерянно посмотрел на меня:
- Стоим ведь два часа…
Не давая опомниться, я схватил его руку и во время пожатия уколол мизинцем в кисть, впрыскивая из имп-шприца сыворотку доверия. Времени на запугивания не было, мне нужна была полная подчинённость.
- Уводи баржу! Бегом! - крикнул я. - И - пригнитесь! Химия подействовала моментально. Капитан закрыл глаза и зашевелил неслышно губами, отдавая приказ. Лик у мужчины был недорогой, раз изображение подавалось не прямо на глаза, ана полимерные дисплеи, приклеенные к векам. Трап откинулся, и судно начало отдаляться от берега.
- Отойди! - крикнул Райт, всё это время стоявший у борта, и попытался оттолкнуть меня. Ополчение заполняло пирс. Но я окаменел и не дал эмиссару сдвинуться. Я держал шпагу, с иссякающим зарядом, над шеей Шредера. Наконец Райт дёрнулся, и его глаза расширились.
Я выбил из рук эмиссара шпагу, пригнулся и осторожно уложил мужчину на пол. Из-под левой его лопатки торчал арбалетный болт. В поручни звякнули несколько болтов, но скоро нас будет не достать.
Ранили эмиссара неприятно, но лёгкое не задето. Я начал открывать картридж с пуговицами корректора. Райт захрипел, пытаясь оттолкнуть меня здоровой рукой. Глаза эмиссара светились бешенством.
- Не шути со мной, - попросил я. - Могу покалечить. Особист понял, что он в безнадёжном положении, и затих.
Эмиссара била дрожь, У него играли желваки, а пальцы судорожно сжимались. Но Райт ничего не мог сделать.
- Вы ведь прилетели на своём корабле? Райт кивнул.
- Ключ. - Я протянул ладонь. Нет сомнений, что корабль спецслужбы дополнительно блокирован считывателем паролей-меток.
Глаза особиста пылали, как земля в линии терминатора на индийской колонии Испепелитель. Двойная звезда раз в год входила в резонанс и беспощадно и методично прожаривала планету.
Райт, кривясь от боли при движении, отклеил с кисти неприметную полоску телесного цвета. Я прилепил ещё тёплый ключ себе на кисть.
- Ключ всего один? - проникновенно спросил я.
Райт кивнул. Я не мог рисковать, и посмотрел. Эмиссар не врал. У меня на пару секунд потемнело в глазах от потери энергии.
Райт нервно смотрел на меня и кусал губы. Было непонятно, за кого он переживал больше - за себя или за Шредера.
- Спасибо, - сказал я Райту серьёзно. - Я вас не убью. Арина смотрела на меня с мольбой. Она не хотела видеть и чувствовать вину за ещё два убийства. Но для меня две лишних смерти, особенно когда я перешагнул все мыслимые границы - нарушил закон и поднял руку на своих же, были бы не так уж и большой тяжестью. Но я просто не хотел больше убивать. Меня переполняла любовь, и осквернять это чувство лишней кровью я не собирался.
Ярасстегнул картридж на поясе. Глаза Райта в ужасе расширились. Янаклонился и аккуратно прилепил рядом со вздувшейся жилой на виске особиста таблетку корректора. Он был включен в стандартный режим аспонтанности на два дня. Ябы его запрограммировал иначе, но мой лик был сожжён.
Почувствовав прикосновение металла, Райт посмотрел мне в глаза и окатил волной злобы. Язадержался на пару секунд, интересуясь тем, как будет изменяться лицо Райта. Мне хотелось проверить действие корректора на эмиссаре. Но ничего не происходило. Яотвернулся и прилепил новый корректор к виску бессознательного Шрёдера.В зависимости от установленной программы, в психике могли происходить серьёзные изменения. Люди под корректурой могли продолжать мыслить как раньше. Только рука, собравшаяся выхватить пистолет с ядовитыми дротиками, отказывалась подчиняться, а по нервам человека будто пускали расплавленный металл. Язнал, что некоторые эмиссары подвергали себя кратковременной коррекции, однако смысла в добровольном истязании не видел. Мы обязаны корректировать и убивать, и ничего изменить не в силах.
Так было и есть для всех эмиссаров. Так было и для меня тоже. Но оседлав опаснейший вирус, я взял самый совершенный барьер в мире - директивы, впаянные в подсознание военными специалистами.
Арбалетный болт выдёргивать из Райта я не стал, но к месту ранения приложил губку минихирурга, который обеззараживает ткани и останавливает кровотечение. В следующие два дня эмиссары будут похожи на овощи, а значит у нас с Ариной есть немного времени.
- Свидимся, - попрощался я и отправился к пассажирским креслам.
Райт ничего не сказал. Когда я обернулся в последний раз, его голова безвольно лежала на груди, которая вздымалась ровно и безмятежно.
Причал стал нестрашной запятой, а берег обвалился. Остались снежные вершины и окаймляющий их лес. Баржа летит быстро и не боится шквалистого ветра - половины дня ей достаточно, чтобы пересечь реку.
Мы с Ариной падаем в пружинящие кресла с автоподстройкой. Одурманенный капитан уходит на корму и облокачивается на перила. Отвожу взгляд на кипящую под сильным ветром реку. Брызги шторма до нас не долетают - они сбиваются воздушными потоками от винтов под дном баржи. Тем не менее от реки веет холодом, и я прошу капитана отрегулировать климатконтроль пассажирской зоны.
Я- эмиссар, который научился лгать эмиссарам. И только мы вырвемся с Тая, за нами пойдут не бездарные повстанцы, а отлично подготовленные бойцы, каждый из которых будет стоить десятка таких особистов, как Шрёдер и Райт. Меня с моим вирусом не отпустят ни на каких условиях. Но я верю, что мы с Ариной справимся. Не может быть, чтобы сила нашей любви не дала нам пережить грядущие трудности.
- А они не очнутся? - девушка показывает на эмиссаров.
- Нет, - качаю головой я.
- Один мудрец говорил, что будущее закрыто, прошлое забыто, а настоящее - даровано, - произнесла Арина.
- Ты действительно умная, - засмеялся я и впервые с того момента, как стал эмиссаром, почувствовал себя легко и уверенно. Ябольше не боялся вируса и своих чувств к девушке. Развилка пройдена, и назад пути теперь нет.
- Читала книжки, - потупилась Арина. - Их мне не запрещали. Воспитателям было всё равно, ведь я некондиционная.
