Мэри Расселл - Птица малая
– Я знаю, – сказал Эмилио. – В Ле Мойне замечательный факультет, но…
– В Сиракузах не такая плохая погода, – весело солгал Д. У. – А Ла Перла, сынок, ничего не забывает. Там не будет вечеринок «Добро пожаловать домой».
– Знаю, Д. У. – произнес Эмилио серьезно. – Вот для того мне и нужно вернуться: чтобы успокоить кое-каких призраков.
Ярбро обдумал это. Почему ему хотелось согласиться: из-за привязанности к Эмилио или из чувства вины? Д. У. всегда ощущал, что на нем лежит половина ответственности за то, как складываются дела, – хорошо ли, плохо ли. Это было нахальством; Эмилио сам принимал решения. Но Д. У. видел в парнишке потенциал и не колебался ни минуты, когда подвернулся шанс вытащить мальца из Ла Перла. Эмилио способен на большее, чем просто следовать своим ожиданиям; тем не менее за все приходится платить.
– Что ж, ладно, – сказал Д. У. наконец. – Я посмотрю, что тут можно сделать.
Двумя неделями позже, вступив в свой кабинет, Эмилио заметил свечение пришедшего сообщения. Когда открывал файл, руки слегка дрожали, и винить за это ему хотелось турецкий кофе, к которому успел пристраститься, но он понимал, что причина в нервах. А признав это, смог успокоиться. Non mea voluntas sed Ilia fiat[15], подумал Эмилио, приготовившись вести себя так, будто ему отказали.
Архиепископы, от которых это зависело, удовлетворили его просьбу без комментариев.
В декабре он позвонил из Сан-Хуана Энн и Джорджу Эдвардсам, дополнительно потратившись на видеосвязь, поскольку хотел видеть их лица и чтобы они видели его. «Приезжайте работать со мной», – сказал он. Из клиники уходил врач, служивший по трудовой повинности, и заменить его не было желающих. Может быть, Энн возьмется? А Джордж, с его разносторонним опытом инженера и домовладельца, мог бы подновить здания, учить детей всяким практичным ремеслам, восстановить сеть, которая связала бы Энн с крупными больницами, а детей – с преподавателями на стороне.
Прежде чем они собрались ответить, Эмилио рассказал им о Ла Перла – в сухих статистических деталях. На сей счет он не питал иллюзий и не собирался внушать их Эдвардсам. Все, на что они могли надеяться, это спасти несколько жизней – из многих тысяч, наводнявших трущобы.
– Ну, не знаю, – с сомнением сказала Энн, но он видел ее глаза, а поэтому знал ответ. – Обещаешь, что там будет множество драк на ножах?
Подняв руку, Эмилио поклялся:
– Каждый уикенд. А также огнестрельные раны. И автомобильные катастрофы.
Все трое знали, что это лишь черный юмор. Там будут дети, рожденные от тринадцатилеток, явившихся в клинику с «болями в животе». Сдвинутые позвонки, вывихнутые плечи, поврежденные запястья, колени, изношенные на капоковой фабрике. Руки, желтые от инфицированных порезов, полученных на рыбообрабатывающем заводе. Сепсисы, диабеты, меланомы, неудачные аборты, туберкулез, астма, недоедание, венерические болезни. Спиртное и наркотики, отчаяние и злоба, глубоко въевшиеся в нутро. «Нищих всегда имеете с собою», – сказал Иисус. Это было предупреждение, спрашивал себя Эмилио, или приговор?
Он увидел, что Энн смотрит на Джорджа, сидевшего в задумчивости.
– Среди пенсионеров прямо-таки демографический взрыв. Шестьдесят девять миллионов старых пердунов, играющих в гольф и жалующихся на геморрой! – фыркнул Джордж. – Когда кто-то из них сыграет в ящик – только вопрос времени.
– Не представляю ни тебя, ни себя играющими в гольф, – сказала Энн. – Уж лучше ехать, тебе не кажется?
– Правильно. Мы отправляемся, – объявил Джордж.
И вот так в мае 2016 года Энн и Джордж Эдвардсы перебрались в арендуемый дом, расположенный в Старом Сан-Хуане, всего в восьми пролетах лестницы от клиники, где Энн заступила на должность. Эмилио взял короткий отпуск, чтобы помочь им устроиться. После того как Эдвардсы разжились кроватью, главной их заботой стало приобретение большого деревянного стола с набором стульев, которые можно было бы вокруг него расставить.
Свою работу Эмилио начал просто: привел в порядок оборудование миссии, систематизировал и изучил имущество, заново и без спешки ознакомился с районом. Он работал в рамках существующих программ: сперва – бейсбольная лига, затем – школьные дела.
Но Эмилио всегда был готов к тому, что тот или иной ребенок может выбраться и сбежать, если захочет. Он купил кучу лотерейных шаров, раздавая номера, но не теряя из виду детей с талантом к статистике, заманивая таких к Джорджу, который давал им играться с интернетом и даже стал опекать пару ребят, неплохо справлявшихся с математикой. Встретив девочку, плачущую над сбитым машиной псом, Эмилио привел к Энн первую помощницу, одиннадцатилетнюю Марию Лопез, – малышку с добрым сердцем и желанием учиться.
А еще был там маленький кошмар по имени Фелипе Рейес, торговавший краденым возле клиники, мальчике самым непотребным лексиконом, который когда-либо встречала многоопытная Энн Эдвардс. Послушав малыша, на двух языках поносившего прохожих, которые у него ничего не купили, Эмилио сказал: «Ты худший торговец из всех, кого я видел, но, mano[16], говорить ты умеешь!» Он научил Фелипе ругаться на латыни, а со временем приохотил его служить мессы и помогать в иезуитском центре.
Первые месяцы в клинике Энн провела, читая записи и приобретая мрачное представление о практикуемой здесь медицине. Она занималась инвентаризациями и инспекциями, модернизировала оборудование, пополняла припасы, а заодно оказывала неотложную помощь: оторванный палец, инфекции, опасные беременности и преждевременные роды, огнестрельные раны. И постепенно узнавала, кто среди ее коллег на этом острове захочет принять больных, направляемых ею.
Джордж тоже обживал новое место, составляя бесконечные списки, меняя в клинике замки на каждой двери, окне и кладовке, обновляя программы, связывавшие иезуитской центр с веб-сайтами и библиотеками, налаживая подержанное, но исправное медицинское оборудование, которое заказывала Энн. Ради собственного удовольствия, ублажая свой давний интерес к астрономии, Джордж устроился работать гидом на аресибский радиотелескоп.
Здесь он и встретил Джимми Квинна, который привел их всех к Ракхату.
– Джордж, – спросила Энн однажды за завтраком, через несколько месяцев после того, как они переехали в Пуэрто-Рико, – Эмилио когда-нибудь рассказывал тебе о своей семье?
– Нет, насколько я помню.
– По-видимому, мы должны были их уже встретить. Не знаю. В этом районе есть подводные течения, которых я не понимаю, – призналась Энн. – Дети обожают Эмилио, но те, кто постарше, относятся к нему весьма сдержанно.
На самом деле более чем сдержанно, подумала она. Враждебно.
