Джордж Локхард - Горизонт событий
Настя содрогнулась и бросила на маленького спутника странный взгляд.
— Н-не надо меня благодарить… — выдавила она через силу.
— Поверь, все будет хорошо, — Элджи тепло улыбнулся.
— Но зачем возвращаться? Рисковать?!
— Затем, что у вас томится еще один тагвар, — тихо ответил Элджи. — Пусть даже он не умеет говорить, это ничего не меняет. Я должен его спасти.
Настя запнулась. Долго молчала. Автомобиль уже покинул Панфиловский проспект и медленно катился в сторону 2-го Западного проезда, улица была пустынна.
— Элджи… — сказала наконец девушка. — Мне правда, очень, от всей души жаль… Я не хотела говорить…
Мышонок почувствовал, как сердце останавливается.
— Что? — спросил он внезапно севшим голосом.
— Я… — Настя смотрела в сторону. — Я… Бросила все и решила тебя спасти, потому что… — Она сглотнула. — Вчера… Когда ты сообщил про заметку в газете… Я позвонила в Москву. Они запаниковали. Отдали приказ уничтожить всех лабораторных животных. В первую очередь вас двоих.
Элджи вцепился в сидение.
— Может, еще не поздно! — выдавил он.
Настя не выдержала и расплакалась.
— Ты не понимаешь! — Она ударила по тормозам, машина замерла в центре улицы. — Какой же ты… — Девушка всхлипнула, сорвала очки и принялась остервенело тереть линзы платком.
— Настя, я должен знать, — с громадным трудом произнес Элджи. — Пожалуйста.
— Что знать?! — крикнула Настя. — За животными смотрю я! Это мне отдали приказ!
Элджи судорожно втянул воздух.
— Приказ убить? — прошептал недоверчиво. — Убить моего единственного сородича?!
Настя кивнула сквозь слезы.
— Я… Отключила наркоз и сделала инъекцию, а он… Внезапно пришел в себя… Посмотрел на меня и сказал… Сказал… Он раньше никогда не говорил, я даже не подозревала, что он умеет!!! Он… Не представляю, как узнал… — девушка отвернулась к окну и выдавила: — Перед смертью он просил спасти тебя. Тебя, Элджи. Я всю ночь плакала…
В машине повисла страшная тишина.
— Открой дверь, пожалуйста, — мертвым голосом попросил Элджи спустя бесконечно долгую, полную горя минуту.
Настя содрогнулась.
— Я…
— Просто открой. Мне самому не открыть.
Всхлипнув, девушка перегнулась через сидение к замку пассажирской двери.
— Спасибо, — Элджи выпрыгнул из автомобиля.
Уже стоя на тротуаре, последний раз оглянулся. Настя плакала, глядя на него из машины.
— Ты сегодня не мышонку жизнь спасла, — тихо сказал Элджи. — Ты себе спасла душу. И я рад, что помог тебе в этом. Прощай.
Отвернувшись, он стремительно пересек тротуар и юркнул в щель под забором.
Глава 5
Ив уже полтора часа сидел в приемной, нервно постукивая по колену. Рядом в розовой клетке для хомячков беспокойно крутилась Орби, всеми силами стараясь выглядеть обычной мышью. Другие посетители с любопытством поглядывали на странную парочку.
Когда ожидание стало уже невыносимым, из дверей наконец показалась секретарша:
— Господин Кулибин, прошу.
Ив облегченно вздохнул. В приемной у него отобрали мобильник, вновь обыскали, клетку с мышью раскрыли, потрясли, со всех сторон осмотрели, затем то же самое проделали с Орби. Убедившись, что ни оружия, ни диктофонов гости не прячут, охрана позволила журналисту вернуть мышь в клетку и пройти за двойную внутреннюю дверь.
— Входите, молодой человек, — сидевшая за огромным ореховым столом пожилая женщина поднялась навстречу. — Добро пожаловать. Не напомните, из какой вы газеты?
Ив перевел дыхание. То, что он собирался сказать, с вероятностью 90 % отправило бы любого в психушку, а оставшиеся 10 % — в забвение. Но едва ли хоть один «псих» на Земле имел при себе лучшее доказательство своей нормальности.
— Простите, что беспокою, Галина Александровна, — журналист уселся в кресло и поставил клетку с мышью на стол. — Я из незначительной газеты, и не думаю, что «Ассоциацию содействия депутатской деятельности» заинтересует такое интервью. Дело в том, что пару дней назад я случайно наткнулся на чрезвычайно странное дело, которое наверняка заинтересует и вас, и вашего уважаемого мужа… — Ив бросил внимательный взгляд на женщину.
— Продолжайте, — спокойно сказала та.
— Видите ли, Галина Александровна, я здесь по двум причинам, — признался журналист. — Первая, и главная, заключается в том, что вы кандидат биологических наук.
— А вторая, полагаю, связана с большой занятостью моего супруга? — с легкой усмешкой спросила Галина.
— Нет. Но я верю, что мой рассказ окажется интересен и Владимиру Вольфовичу.
Женщина посмотрела на клетку.
— Это как-то связано с мышкой?
— Куда теснее, чем можно вообразить, — серьезно отозвался Ив. Положив на стол конверт с фотографиями, он придвинул его к собеседнице. Та, подняв брови, разорвала печать и некоторое время в кабинете царила мертвая тишина, пока Галина Лебедева, недоверчиво хмурясь, разглядывала фото. Журналист ждал.
— Я не понимаю, — сказала наконец женщина. — Это розыгрыш?
— Нет, Галина Александровна. В том-то и дело.
— Молодой человек, вы сумасшедший? — Галина отложила фотографии.
Ив развел руками.
— Я не безумец, чтобы полагать, будто в подобное можно поверить, всего лишь взглянув на фото. Потому и принес с собой мышь.
Лебедева откинулась в кресле и озадаченно сцепила руки на животе.
— Мышь.
— Да, Галина Александровна. Вы не против, если я открою клетку? Зверек не убежит, он… смышленый, — усмехнулся Ив. — Думаю, вам будет интересно.
Галина смерила гостя удивленным взглядом.
— Ради бога.
Осторожно выбравшись из клетки, Орби глубоко вздохнула, сделала несколько шагов вперед и уселась на хвост.
— Только не пугайтесь, — сказала она. — Я умею говорить. Меня создали генетики профессора Добронравова.
Женщина так отпрянула, что чуть не опрокинула кресло. В кабинет немедленно ворвались охранники, но Галина быстрым жестом их успокоила и, недоверчиво моргая, нацепила на нос очки.
— Таких фокусов видеть не доводилось… — она внимательно осмотрела сначала мышь, затем журналиста.
— В общем, так… — Лебедева перевела взгляд на охрану. — Никого не пускать. Все встречи на сегодня отменяются, — подождав, пока агенты закроют двери, она обернулась к Иву. — Вы умеете произвести впечатление. Рассказывайте.
Журналист покачал головой.
— Пусть лучше она расскажет, — он кивнул на мышку. Женщина вздрогнула.
— Мышь?!
— Меня зовут Орби, — скромно вставила та.
