Сергей Гатаулин - Сапиенс , как вирус
— Но как? — возмутился он. — Ты же не должен быть в моем теле.
— Зачем мне лезть в твои мозги? — удивился ПервоДим. — Мне и в своей голове неплохо.
Дмитрий присмотрелся и понял, что ломится не в своё тело.
Слабая оболочка, атрофировавшиеся от долгого лежания мышцы, руки, повисшие тонкими плетьми вдоль худого тела.
— Что происходит? — завопил он, обращаясь к одной из своих ипостасей. — Ты ведь не можешь перемещаться по ветвям хронодендрида.
— Или, уже можешь?
— Я в своём мире! — уверил ПервоДим.
Он развел руками, словно приглашая Потёмкина в свою Вселенную.
— Но я же не пересекал барьера, — оправдался тот. Ощупывая окружающий мир глазами своего далекого двойника, выглянул наружу, за стены больничной палаты.
Несмотря на внешнюю схожесть, местная реальность никак не могла быть миром Потёмкина. Для привычной Земли слишком много колючей проволоки, слишком много заграждений и бесконечные километры рвов. Всюду боевая техника, военные, шлагбаумы, пропускные пункты. Окрики солдат и безропотные, согнувшиеся серые фигуры.
"Здесь жить нельзя!" — мысли рванулись прочь, подальше от планетарной клетки.
Окружающий мир исчез, и через мгновенье появился вновь, проступая туманными силуэтами домов, понёсся навстречу.
Почувствовав привычное тело, Дмитрий облегченно вздохнул, шагнул вперед и очутился на пустынной полутёмной улице.
"Где-то недалеко от дома Светика, — решил он, осматриваясь. — Прицел сбился, однако. Чукча меткий, но легкий".
Шутка не прошла. Улыбка растеклась угловатой гримасой, оставив на душе неприятный осадок. Себя не обманешь.
Воздух над головой дрогнул, что-то большое и неправильное надвинулось из темноты, едва не заставив Потёмкина вновь прыгнуть в неизвестность. Только страх затеряться в пространстве и времени без тела остановил молодого человека.
Сверху, выступая прямо из стены пятиэтажки, зависла большая пластиковая буква Д, а рядом — с боков — лишь обозначились соседние символы, исчезающие в тумане искривленного пространства.
Бросив взгляд на нелепую конструкцию, Димка двинулся в сторону генеральского дома.
Вопросы рождались в голове один за другим, выстраиваясь в цепочку, образовывали некое подобие головоломки.
Зайдя за угол, Потёмкин открыл рот от удивления. Вместо уютного маленького дворика с покрашенными яркими скамейками, перед ним предстала уходящая вдаль широкая полоса вырубленных деревьев. Гигантские сосны — не обхватишь — плотным частоколом вытянулись с обеих сторон просеки.
Димка ощутил себя маленьким обманутым ребенком, ставшим участником большого циркового представления.
— Это мираж! — убежденно прошептал он и зашагал вперед, туда, где должен быть дом Светланы.
Просека, смущенно дрогнув, поплыла над землей.
Еще шаг и вечнозеленая стена растаяла, уступив место нелепым, прижавшимся к земле металлическим скамейкам, ярким качелям, собранным из кусков тех же труб, бросающемуся в глаза мусору.
Дмитрий вошел в подъезд.
"А, в общем-то, было бы неплохо, — мелькнула в голове мысль, — если бы и город, и лес… одновременно, — без мусора и вони, без дыма и пыли", — додумал он на ходу.
Подойдя к знакомой двери, ткнул пальцем в кнопку звонка.
* * *— Ну хорошо, а мы чем займемся? — поинтересовался Анатолий, как только силуэт Потёмкина растаял в воздухе.
— Отец Михаил! — воскликнули одновременно Илья и Жора.
При этом здоровяк недовольно покосился на окно и погрозил кулаком невидимому Бейруту.
— Шарит гаденыш по мозгам, как у себя дома. Скоро мы все под его дудку плясать будем, — возмутился Илья.
Помолчал секунду и задумчиво продолжил:
— Интересно, а если кастрюлю на голову одеть?
— Димыча защитник не спасает, а он кастрюлей скрыть свои мыслишки собрался! Изобретатель-рационализатор хренов! — едва сдерживаясь, проговорил Жора.
— Защитник может и не спасет, а вот кастрюля… нет каска. Точно, каска! — обрадовался Ванькин.
— А может для надежности чугунок из печки! — засмеялся Анатолий.
Но Илья не собирался сдаваться.
— Вы вот ржёте, а кто-нибудь пробовал? — вызывающе спросил он.
Комната взорвалась от смеха.
Согнувшийся пополам Жора отошел к стене; Анатолий гоготал громко, не прячась. Только Пугачёв не принимал участия в веселье. Он о чем-то размышлял. Но по заломленным вверх уголкам рта, было видно, что и он не пропустил разговор приятелей мимо ушей.
— Представляю! — с трудом выдохнул Анатолий. — Ванькин с чугунком на голове.
— С метелкой, и морковкой вместо носа, — сквозь смех выдавил Жора.
Сжатые кулаки взлетели в воздух, побелели сжатые губы, молнии в глазах вспыхнули, превращая обладателя злобного, горящего взгляда в мифологического злодея. Пышущий жарким дыханием «Минотавр» глянул на мгновенно притихшего Жору, ожег взглядом смеющегося телохранителя и уставился на стоящего в сторонке Пугачёва.
— Вам весело? — прошипел побагровевший Илья.
Темнеющие зрачки расширились, холодный металл полностью залил глаза, превращая их в два ртутных зеркала. В воздухе запахло горелым, под ногами раздался громкий треск раскаленного бетона.
Ванькин запылал всеми цветами радуги. Оставляя за собой светящиеся следы, и не замечая ничего вокруг, он, решительно разгоняясь, двинулся к подрагивающему окну.
— Постой дружище! — громко произнес Вячеслав. На мгновенье исчезнув, появился прямо перед пылающим болидом, мчащимся к скрытому убежищу Бейрута.
— Погоди! — только и успел произнести он, закрываясь в прозрачный кокон защитника.
Беззвучный крик полоснул по нервам притихших зрителей. Защитная сфера прогнулась, принимая удар массивного тела и, вытолкнув здоровяка, сдвинулась в направлении окна.
Отброшенный назад, взбешенный Минотавр ревел раненым зверем. Нагнув голову, и напрягая шею, взбугрившуюся черными венами, атлет снова ринулся вперед.
Нечеловеческий взгляд на мгновенье исчез, уступая место ясному взору. Тело, продолжая свой путь, в очередной раз врезалось в защитника, сминая прозрачную оболочку, втолкнуло Пугачёва в оконный проём.
Анатолий метнулся навстречу, но не успел.
Стекло вдруг затуманилось, покрылось водной рябью. Сквозь прозрачную подрагивающую поверхность проступил бесконечный зал. Мелькнула дымящаяся фигура Бейрута. Отсутствующий взгляд хакера лишь коснулся незваных гостей.
И тут же клубок защитных полей и раскаленных тел исчез в бесконечном полумраке, оставляя за собой неповрежденное оконное стекло.
