Жюль Верн - Том 9. Архипелаг в огне. Робур-Завоеватель. Север против Юга
А еще годом раньше в эти места, где незадолго перед тем был похоронен Марко Боцарис, приехал один из героев войны за независимость - умирающий, павший духом, разочарованный поэт Байрон, чьи останки ныне покоятся в Вестминстере. Одно лишь сердце его осталось в любимой им Греции, освобожденной только после кончины поэта!
Николай Старкос резким движением отозвался на слова Скопело. Между тем саколева, миновав Патрасский залив, направилась к Кефаллинии.
При попутном ветре достаточно нескольких часов, чтобы пройти путь от острова Занте до Кефаллинии. Впрочем, «Кариста» не вошла в ее столицу Аргостолион - отменный порт, правда, только для кораблей среднего тоннажа, для больших же он несколько мелковат; «Кариста», смело пройдя сквозь тесный фарватер, обогнула остров с востока и часов в шесть вечера уже приближалась к острому выступу Биаки - древней Итаки.
Этот острой, имеющий восемь лье в длину и полтора - в ширину, на редкость каменист и просто великолепен в своей первобытной дикости; он очень богат маслом и вином и насчитывает около десяти тысяч жителей. Не сыграв никакой роли в истории, остров Итака тем не менее оставил по себе громкую славу в античности. Он был родиной Одиссея и Пенелопы, воспоминания о которых еще живут на вершинах Аноги, в глубокой пещере горы св. Стефана, среди обломков горы Этос, на полях Эвмеи, у подошвы скалы Воронов, где согласно поэтичной легенде бьет источник Аретузы.
С наступлением ночи земля сына Лаэрта, отступив лье на пятнадцать, мало-помалу исчезла во мраке за последним мысом Кефаллинии. Ночью «Кариста», несколько удалившись в открытое море, чтобы избежать опасной теснины между северной оконечностью Итаки и южным выступом острова Сен-Мор, прошла милях в двух от восточного побережья этого острова.
При свете луны можно было смутно различить нечто вроде крутого обрыва, нависшего над морем на высоте ста восьмидесяти футов: это белела скала Левкида, воспетая Сафо и Артемизой. Но с восходом солнца остров, также получивший в древности имя Левкида, уже бесследно исчез на юге, и саколева на всех парусах помчалась к Корфу, держась вблизи албанского берега.
В тот день судну оставалось сделать еще около двадцати лье, ибо Николай Старкос хотел до сумерек войти в гавань столицы острова.
Чтобы быстрее покрыть это расстояние, экипаж «Каристы» смело поставил все паруса, так что планшир саколевы почти скользил по воде. Ветер заметно посвежел. Рулевому приходилось смотреть в оба, чтобы не позволить судну опрокинуться под этой чрезмерной парусностью. По счастью, мачты были очень крепкие, оснастка почти новая и весьма добротная. Ни один риф не был взят, ни один лисель не был убран.
Саколева летела так, словно принимала участие в международных гонках.
На такой скорости она пронеслась мимо островка Паксос. На севере уже вырисовывались первые возвышенности Корфу. Справа, на горизонте, со стороны албанского берега выступал зубчатый силуэт Акрокерониенских гор. В этой весьма оживленной части Ионического моря судну несколько раз попадались навстречу военные корабли, шедшие под английским или под турецким флагом. «Кариста» не избегала ни тех, ни других. При первом же сигнале «лечь в дрейф» она не колеблясь подчинилась бы требованию, ведь на борту ее не было ни груза, ни бумаг, которые могли бы ее выдать.
В четыре часа пополудни саколева стала держаться немного круче к ветру, собираясь войти в пролив, отделяющий остров Корфу от материка. Выбрали шкоты, и рулевой повернул на один румб, чтобы обогнуть южную оконечность острова - мыс Бианко.
К северу фарватер пролива не очень привлекателен. Но в южной части он радует глаз и составляет счастливый контраст с албанским берегом, в те времена почти невозделанным и полудиким. Несколькими милями дальше пролив расширяется, образуя бухточку, которая подковой вдается в побережье острова. Саколева понеслась чуть быстрее и пересекла бухту. Благодаря своим очень извилистым очертаниям остров Корфу имеет шестьдесят пять лье в периметре, тогда как в длину он насчитывает от силы двадцать лье, а в ширину - не более шести.
Около пяти часов «Кариста» прошла вблизи островка Улисса через проток, связывающий озеро Каликиопуло - древнюю иллаическую гавань - с морем. Затем она проплыла вдоль прелестного «каньона» - узкой долины, по которой среди зарослей алоэ и агав уже катили в экипажах и проносились верхом горожане, обычно собиравшиеся здесь, одним лье южнее города, чтобы подышать свежим морским воздухом и полюбоваться чудесной панорамой, которую по ту сторону пролива замыкают Албанские горы. «Кариста» проскользнула мимо бухты Кардакио и венчающих ее берега развалин, мимо летнего дворца верховного лорда-комиссара, оставив слева бухту Кастрадес с одноименным предместьем, полукругом огибающим ее, Страда Марина - скорее широкую аллею, чем улицу, затем тюрьму, древнюю крепость Сальвадор и первые дома столицы острова. Она миновала мыс Сидеро, на котором высится крепость - своеобразный военный городок, настолько обширный, что в нем помещается комендатура, офицерские квартиры, госпиталь и бывшая греческая церковь, превращенная англичанами в протестантскую. Наконец, двигаясь прямо на запад, капитан Старкос обогнул оконечность Сан-Николо и, проплыв вдоль северной части города, бросил якорь в полукабельтове от мола.
Спустили шлюпку, Николай Старкос и Скопело сели в нее, причем капитан не забыл сунуть за пояс нож с коротким и широким лезвием - оружие, распространенное в различных областях Мессинии. Высадившись, они направились в карантинное бюро, где предъявили судовые бумаги, оказавшиеся в полном порядке. Теперь каждый из них был волен идти куда ему вздумается, и они расстались, условившись встретиться в одиннадцать часов ночи, чтобы вместе возвратиться на саколеву.
Скопело, как всегда занятый делами «Каристы», углубился в торговую часть города, напоминавшую своими кривыми уличками с итальянскими названиями, сводчатыми лавчонками и толчеей неаполитанский квартал.
Николай Старкос решил в тот вечер, как говорится, «навострить уши». С этой целью он отправился на эспланаду - самое аристократическое место в столице Корфу.
Эспланада - парадная площадь, обсаженная по бокам великолепными деревьями, - расположена между городом и крепостью, от которой ее отделяет широкий ров. Хотя день не был праздничным, по эспланаде двумя нескончаемыми встречными потоками двигались местные жители и иностранцы. В ворота св. Георгия и св. Михаила, выходящие по обе стороны белокаменного фасада дворца, воздвигнутого на северной стороне площади генералом Мэтландом, то и дело входили и выходили курьеры. Таким образом осуществлялась непрерывная связь между губернаторским дворцом и крепостью; ее подъемный мост против статуи фельдмаршала Шулленбурга все время оставался опущенным.
