Олег Овчинников - Семь грехов радуги
— Это тот, который может спать спокойно? Он этого заслужил… Конечно!
— Так вот, я раньше, сколько раз смотрела, ничего странного не замечала, а тут вдруг вслушалась… эмхм… в том месте, где, я думала, про синюю дымку поется, а там — ничего подобного.
— В самом деле? И что же вы услышали?
— Ну, спеть я не берусь, но на словах скажу… Слова такие: любимый город, синий дым Китая… А дальше все как раньше: знакомый дом, зеленый сад и нежный…
— Достаточно, спасибо! — перебила Маришка. Вернее, сделала вид: ибо затруднительно это, перебить самого себя… — Спасибо большое, Ульяна Яковлевна, очень интересное наблюдение. До свидания!
— До сви… кхе, кхе, кхе…
Старческий кашель заглушают звуки очередного джингла. Фанфары и рев аплодирующего зала.
— Согласитесь, любопытная слуховая коллизия приключилась с Ульяной Яковлевной. Так уж устроен наш великий и могучий, много в нем слов и выражений, которые звучат похоже. Есть даже специальный лингвистический термин на этот случай, я вам скажу, не зря же в энциклопедию заглядывала. Те слова, которые звучат одинаково, а пишутся по-разному, называются «омофоны». Кстати, очень похоже на название фирмы «Фонос», производящей сверхмалые, я подчеркиваю, совсем незаметные слуховые аппараты, которая является спонсором нашей рубрики… — И снова пошел джингл «Как увижу, как услышу».
— А мой маленький карманный почтальон провибрировал мне вот о чем. «Все отвалилось зпт и мудрый говорит тчк». К чему бы это?.. А! Думаю, речь идет о песне Андрея Макароныча… пардон, Макаревича «Костер». В оригинале, кажется, было… Все отболит, и мудрый говорит: каждый костер… не помню… предположим, по-своему дымит. Да, неплохо. Вот так, бывает, болит, болит, пока совсем не отвалится. Ну что, поплещем автору сообщения руками или перетопчется? — Звучит заранее заготовленная овация. — К сожалению, автор не оставил своих координат, и поэтому он не может по итогам передачи претендовать на наш главный приз, предоставленный фирмой «Фонос», поездку… не буду пока говорить куда. Но не в страну глухих или плохо слышащих, как могли подумать некоторые. В общем, сам виноват, раз поленился оставить свое имя и контактный телефон. Как говорят в народе, любишь кататься, люби и возиться. А не любишь возиться — катись! А я, Марина Циничная, напоминаю, что по-прежнему жду ваших звонков и сообщений на пейджер, только, пожалуйста, не забывайте оставлять свои контакты, и тогда, возможно, вы получите от нашего спонсора столько бонусов и призов, что в другой раз подумаете трижды, прежде чем позвонить нам снова, — скороговоркой выпалила Маришка. — А у меня…
— Але! — произнес юношеский голос, ломкий, с хрипотцой и гнусинкой. — Привет, Маринка! Как оно?
— О! Все хип-хоп, суперно!
— Я только что рэпак слушал. Ну, короче, Децила.
— Bay! И чо?
Вот как у нее это получается? Кто бы ни позвонил, Маришка всегда ответит в тон, с каждым легко найдет общий язык — если, конечно, захочет. Представится то пенсионеркой, то нимфеткой, то богемствующей студенткой, то сельской учительницей. После одного из эфиров я не выдержал и спросил: как в тебе все это уживается? Ее ответ меня, мягко говоря, ошарашил. «Знаешь, — проникновенно так сказала она, — как больной, страдающий разсемерением личности, мечтает о банальной шизофрении?» А я только пару раз клацнул челюстью и от дальнейших вопросов воздержался…
— Ну, там где он поет… — Подросток напрягся и выдал речитатив: — Черный змей ползёт сзади он хочет наркопати достали все достали я хочу стрелять по нему словами без пощады…
— Ма-ла-дой человек! — со старческим укором проскрежетала Маришка, но тут же переключилась на нормальный тон, видимо вспомнила, что совсем недавно уже эксплуатировала образ старушки. — Или как теперь говорят, мол чел? Вы открываете мне… уши! Прямо как спонсор нашей рубрики, фирма-производитель уникальных внутриушных слуховых аппаратов «Фонос». До сих пор я и не подозревала, что в этой песне есть какие-то слова. И все равно я малость не догоняю, чего вы там умудрились расслышать не так?
— Не, до этого места все понятно. Но потом он поет типа так: «Йо!»
— И…
— А мне типа послышалось, как будто это…
— Что? Слушай, чего ты мнешься, как шоколадка в лапе у штангиста? Как говаривал мой родитель, когда умаивался меня на ночь укладывать, не хочешь спать — не мучай папу. Так что давай кончай нервы на кулак наматывать!
— Ну, этот… — застенчиво молвил поклонник хип-хопа, — «йог».
— Bay! Bay! — завыла сиреной Маришка, а звук фанфар закруглил довольно скользкий разговор. — Кстати, о йогах, йоге и прочей индуистской мистике. Когда индийский йог проходит тест на соответствие — это вроде наших выпускных экзаменов, кто не знает, — он должен за ночь на морозе… должно быть, на лютом индийском морозе… высушить теплом своего тела три мокрые простыни. А вот когда мы с мужем на Новый Год ездили на его родину, заметьте, в фирменном поезде, проводница предложила нам только две. Правда, там была еще наволочка, но я все равно оскорбилась. Спрашиваю проводницу, а почему простыни у вас не мокрые, а так, слегка влажные? А она говорит, мол, — сварливый голос безмерно усталой женщины среднего возраста, — хотите жаловаться — пожалуйста, идите к начальнику поезда, мне это все фиолетово. А я… А-а! А-А!
Я рывком сел на кровати. Когда Маришка так кричит, значит, дело серьезно. Серьезней, чем уронить на ногу горячий утюг. Тогда она не кричала, только страшно шипела и все просила, пока я нес ее на руках в ванную: «Брось меня, командир, вдвоем нам не прорваться…»
В эфире происходило что-то непонятное: суетливая возня и какие-то странные звуки, как будто вздохи великана. Потом два раза подряд проиграла заставка «Утренней побудки», программы, которая, по идее, должна пойти только в шесть утра. Потом, слава Богу, объявилась Маришка, сказала совершенно деревянным голосом:
— Извините, я, должно быть, наговорила много лишнего…
Затем снова пауза секунд на двадцать и в конце раздраженное:
— Все, слушайте музыку!
И первые аккорды «Лебединого озера».
Что там у них стряслось? Захват радиостанции? Новая попытка государственного переворота?
Я подозревал, что дело в другом, но именно эти мысли нервно метались в голове, пока я внезапно задрожавшими пальцами набирал Маришкин номер. Не тот, что для обычных слушателей, по нему не прозвониться, а специальный, для очень важных персон… И все недоумевал, почему с каждым нажатием кнопки меняется мелодия в динамиках, что за психопата они посадили за пульт? Только когда поднес трубку к уху, сообразил, что менялись не мелодии, а станции, а психопат за пультом — это, скорее, я сам. За пультом дистанционного управления, с которого пытался позвонить.
