Чарльз Ингрид - Вызов принят
Судя по всему, император ждал ответа. Но что он должен был отвечать? Эта дыра в памяти мешала Шторму мыслить, мешала ориентироваться в реальной жизни.
— Мне сказали, что я должен поблагодарить вас за это, — вежливо кивнул он.
Зеленые глаза Пеписа напряженно сверкнули:
— Вам сказали — еще совсем не означает, что вы согласны с этим! Вы очень напряжены. Как я могу успокоить вас, мой мальчик?
Джек напрягся. Конечно, его память отказала ему, но интуитивно он знал, что он совсем не мальчик императора Пеписа. Когда-то он поклялся в верности императору Реригу, а Пепис… Пепис был его преемником. Вдруг Шторму показалось, что кабинет, в котором они сидят, наполнился каким-то тенями. Пепис явно не замечал их. Наверное, это были призраки. Но — чьи?
— Скажите мне, — тихо спросил он, — почему после смерти императора Рерига рыцари Доминиона впали в немилость?
Веснушки на лице императора засветились ярким оранжевым светом.
— Мы ведь были обучены вести чистую войну, — продолжил он, пристально следя за изменениями в лице императора. — Природа планет не должна страдать от ошибок мыслящей плоти. Подумайте сами — пройдет девять месяцев, и на свет появится новый Пепис, а для того, чтобы появился новый Милос или новая Дорманд Стэнд, не хватит никакого времени.
— Рыцари не уследили за Милосом, — спокойно ответил император. — А что касается ваших “почему”, так мы сами хотели бы расспросить вас кое о чем. Скоро сюда придет мой новый министр Баластер и сразу же отведет вас в комнату, в которой вы сможете рассказать и записать на пленку все, что вспомнили. Видите ли, вы чуть ли не единственный человек, сумевший выжить после Милоса. Траки захватили планету так быстро, что у нас не осталось ни записей, ни документов, могущих хоть как-то подтвердить, что там произошло на самом деле.
Вот так. Его просили вспомнить о милосском кошмаре. Пусть так. Они получат эти воспоминания. Но что они дадут ему взамен? Может быть, они вернут ему память о последних годах его жизни? Да нет, вряд ли. “Никому не доверяй, — нашептывал ему внутренний голос. — Если ты сможешь узнать правду, так только у Святого Калина”.
— И еще… — Джек вопросительно посмотрел на Пеписа. — Расскажите мне о том уокере, которого я должен буду найти.
— Ага! — Пепис облокотился о другой подлокотник. — До того, как Калин избрал путь служения Богу и стал святым, мы знали друг друга довольно-таки хорошо. Он прекрасный человек, и это — основная причина всех его неприятностей. Если бы это было не так, то либо мы, либо сами уокеры давным-давно изыскали бы способ от него избавиться. — Пепис поморщился и с интересом посмотрел на Шторма. — Это для вас слишком откровенная речь?
Ощущение страшной ошибки и глобального проигрыша вдруг появилось у Джека. Он отлично ощутил, что император с каждым человеком разговаривал по-своему и за каждым словом скрывал свои собственные, одному ему известные соображения. А Джек… Джек был всего лишь солдатом, и только мужество, а не память могло сейчас реагировать на услышанное.
— Хороший человек достоин больших неприятностей, — ответил он двусмысленно.
Пепис выпрямился. Его волосы поднялись над головой и зашумели от разрядов психического животного электричества. Он усмехнулся:
— Я догадываюсь, что это именно так.
— Вопрос в другом, — попробовал собраться с мыслями Шторм. — Почему он не вернулся сам?
— Чем вы недовольны, командир Шторм, и что вы хотите мне сказать? — император выкатил свои зеленые глаза и фыркнул. — Я знаю, как вы относитесь к тракам, и все же моему двору на протяжении многих лет удавалось удерживать баланс и не ввязываться в бессмысленную кровопролитную глобальную войну. А сейчас у нас есть другой враг — ат-фарелы. Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они приходят, разрушают и уходят. Мы не можем ни завязать с ними контакты, ни отразить хоть сколько-нибудь эффективно их нападения. И с меня достаточно того, что траки хоть как-то могут управиться с этими чудовищами.
Об ат-фарелах Шторм кое-что помнил. Эта информация, относящаяся к нескольким последним годам существования Триадского Трона, была записана на той кассете с важнейшей информацией, которую он прослушал какие-то полчаса назад. Что-то настораживало Джека. Ах, вот что… эта раса воевала точно так же, как когда-то обучали воевать его самого в рыцарской школе Рерига. Ат-фарелы никогда не затрагивали природу планеты, они прилетали, наносили мощный удар и исчезали в неизвестном направлении. Ат-фарелы были прекрасно вооружены, ни один рыцарь не смог бы противостоять их разрушительной технике.
— А какова вероятность того, что мне удастся отыскать Калина живым? — с интересом спросил Шторм.
— Скорее всего — никакой, — пожал плечами Пепис. — Скорее всего, вы не обнаружите даже его останков. И все же — Калин не относится к породе людей, которые могут взять да и вот так вот вдруг исчезнуть бесследно. Что касается меня, так я чувствую, что Калин жив. — Пепис вытянул шею и наклонился к Джеку. — А если вы хотите его найти, вы тоже должны будете поверить в это.
— В таком случае, мне потребуется новое оружие, — запнувшись на слове “оружие”, сказал Шторм. Пепис хохотнул:
— Да не волнуйтесь же так! С вас уже сняли мерку. Бронескафандр будет у вас, как только вы этого пожелаете.
Джек мягко улыбнулся. Ему надо было выяснить еще один вопрос, но он не знал, как к этому подступить.
— Когда я вернулся на Мальтеи, вы представили меня как предателя и дезертира. Кажется, у меня могут возникнуть трудности с подбором помощников.
Пепис просто выпрыгнул из своего кресла и как-то суетливо заметался по комнате.
— Но вы же мне сказали, что ничего не помните!
Джек тоже автоматически поднялся с кресла. Ах, наверное, ему не стоило этого делать — маленький император был чуть-чуть повыше, чем блестящая форменная пряжка на поясе его брюк… Джек сгорбился, стремясь выглядеть хоть немножечко ниже.
— Я действительно ничего не помню, — сказал он.
— Но пока у меня есть уши, а охрана у моих дверей имеет привычку разговаривать. Я не знаю, как я получил звание командира ваших рыцарей, но я не знаю и того, почему я решил оставить свой пост. Я далеко не ребенок, и брать на веру все, что вы мне скажете, просто не могу.
Рот Пеписа перекосился от отвращения, но император сумел перебороть себя и изменить безобразную гримасу на улыбку:
— Хорошие люди достойны больших неприятностей, — повторил он двусмысленность, минутой ранее сказанную Штормом.
Дверь открылась, и на пороге возник министр императора Вандовер Баластер. Пепис облегченно расхохотался:
