Маркоша - Пазл
Столицу Маркитании Талкерну решили сжечь.
Трехслойным ромбом - в каждом эшелоне по тридцать кораблей, эскадра зависла над мегаполисом. Огни в городе не горели, жители прятались в убежищах.
Сирены выли над городом унылую прощальную песню. Город выжгут до коренных пород, метров на сто-сто пятьдесят. Гнусное отродъе, подло затаившееся в норах, сожгут заживо! Миллионов пять- семь. Если они перед этим не эвакуировали население. Ветер гонял по улицам города мусор, газеты и всякую пластиковую мерзость.
Когда-то лучезарная и шумная столица притихла внизу, как старушка у могилы предков, такая же грустная и безнадежная.
- Пора! Командующий флотом, адмирал Бенту, отдал приказ запустить плазменные генераторы и излучатели антиматерии.
Капитан- лейтенант Токс, несущий вахту у кормовых рулей высоты флагманского линейного крейсера "Мурена", никогда не был на Талкерне и решил взглянуть в бинокуляр внешнего обзора. Все равно эскадра неподвижно зависла в атмосфере, и вряд ли кто будет менять дифферент корабля. Токс отпустил рычаги дифферента и, сделав пару шагов вправо, приник к окулярам. Поводил визиром искателя по городу, по пустым улицам и площадям. Большой, красивый город, - жалко!
Токс поднял ногу, развернувшись к своему рабочему месту.
Откуда на линейном крейсере взялась маленькая серая бабочка, никто и никогда не узнает. Она мирно уселась на палубу как раз в том месте, куда ступил своим начищенным башмаком Токс.
Он поскользнулся, и ей-ей упал бы. Но успел крепко, очень крепко схватиться за рычаг управления дифферентом линейного крейсера. Корма корабля резко пошла вниз.
Токс тут же выровнял рычаг.
Но, бабочка сделала свое дело. - Как раз в этот момент кто-то из командования спешил на доклад к адмиралу - командующему эскадрой. К корме "Мурены" снизу подходил эсминец "Пламенеющий". Линкор кормой ударил эсминец по мидель-шпангоуту, в самый центр корабля. Стопятидесятиметровый корабль разломился на две части, тысячетонные обломки полетели вниз, ударив каждая по своей безвинной жертве. Нос "Пламенеющего" ударил сверху по крейсеру "Баренцбург", а корма накрыла "Люссембург", тут же рухнувший на застывший внизу город. "Баренцбург" взорвался почти сразу. Сдетонировали боезапас и реакторы.
Вибрируя крупной дрожью, на палубах невозможно было устоять, линейный крейсер "Мурена" с трудом вышел на орбиту. Еще один крейсер и два эсминца - все, что осталось от большой эскадры.
Адмирал Бенту поднялся в двухуровневую, с немыслимой роскошью отделанную и обустроенную чуть ли не собственными руками, любимую каюту.
С дрожащими коленями опустился в обшитое дорогой кожей архара кресло.
Налил любимого "Чинаса", глотнул добрый глоток и достал наградной "Вальстер".
"Президент Двенадцатой республики собрал консилиум. Именно так - консилиум"
Саша задумался, покурить, что ли? Выйти в город, подышать?
Саша любил фантастику. Книги покупал часто. Раньше. Потом несколько раз нарывался на уже прочитанные, те же книги, но уже с другими названиями. И книжкам верить перестал.
Никакой он не писатель. Писал Саша лишь для себя, и его опусы вряд ли кто-то прочтет.
Человек лишь предполагает.
Не здесь, не в этом веке, и даже не в этом тысячелетии, кто-то не здешний сказал, что рукописи не исчезают бесследно. И не горят. Что начертанные однажды на стене пещеры, влажной глине шумерских табличек, папирусе, пергаменте, бумаге, электронных или квантовых носителях, а то и на гранитных скрижалях они живут своей, предназначенной им тайной жизнью, меняя судьбы людей, народов, а иногда и планет.
Бывает. И не такое бывает.
Саша этого не знал. И всё писал и писал.
А корабли всё горели и горели.
Президент двенадцатой республики? Он..., все молодые президенты, наследники и продолжатели древних родов и династий, избранные на самых демократических выборах похожи как близнецы.
Он собрал КОНСИЛИУМ. Именно так - большими буквами. В президентском рескрипте это слово именно заглавными буквами и напечатано. В таком положении, в котором оказалась успешная, в общем-то, Республика, действительно нужен диагноз!
Генеральный штаб почти в полном составе сияет орденами и аксельбантами.
Академия наук - вся. Разысканные в тайных урочищах, пещерах и лесных скитах гении-одиночки и гениальные самоучки. Отмытые и подретушированные седые узники зинданов и тайных темниц, доктора и профессоры спиритизма и заклинатели духов, повелители чакр и ауры с амулетами и погремушками, чародеи с посохами судьбы и экстрасенсы, колдуны с кристаллами тайной истины, маги и звездочеты в дурацких колпаках,
древние шаманы с бубенцами, бубнами, хрустальными шарами и сушеными головами, прогрессивные философы и всякие независимы умники видящие истину в сакральных глубинах и параллельных мирах. А также психотЭрапЭвты и парапсихологи.
И еще, и еще, и еще, - собрали всех кого смогли, даже чуть больше. - Намного больше!
- Все что смогли найти служба безопасности, министерство внутренних дел, охрана президента, тайная полиция, армейская разведка, иностранный отдел политической разведки и те же органы в союзных республике ста тридцати четырех государствах на двадцати трех планетах.
- Итак, господа свободного, демократического мира, без ложного пафоса начал президент Республики. - Мы все, без исключения, продвигаем во всех подконтрольных нам мирах свободу и демократию. Ресурсы Двенадцатой республики велики, но не бездонны.
В последнее время, на ровном месте, мы потеряли несколько флотов, сотни кораблей!
Пока, я еще раз подчеркиваю, пока мы справляемся, наши ресурсы и возможности очень велики. НО НЕ БЕСКОНЕЧНЫ! Сказано это было таким тоном, что съёжились даже те, кто слушал речь президента в переводе, через наушники.
- Академия наук, у вас есть что сказать?
Встал, с дрожащим подбородком, президент академии. - Мы работаем.
- Доработаетесь!
Президент поднимал по очереди еще многих - начальников флотской и армейской разведок, тайную полицию и военных атташе, знакомых с бурной молодости и ушедших в крутой бизнес старых товарищей. Но понимал - всё не то.
Все присутствующие в огромном зале "Торжества демократии" прекрасно знали, чем заканчивается немилость президента республики. До жути и дрожания аппендикса! Предлагали всякое, от заброса в будущее квантов информации, с надеждой когда-то в будущем получить от них "информационное эхо" или "суперинформационное гало", до совсем уж бредовой и немыслимой ереси. А президент, в юности немного погрызший гранит науки, имел здравый, не подпорченный аристократическим происхождением рассудок. К концу первого часа заседания он понял, что ничего, кроме гадания на бараньих костях и ни к чему не обязывающих советов здесь не услышит.
