Александр Беляев - Человек-амфибия (первоначальный, журнальный вариант романа)
Наконец, уже недалеко от залива, Ихтиандр поднял голову над поверхностью воды. Он увидал стаю дельфинов, резвившихся среди волн, и громко, протяжно крикнул. Большой дельфин весело фыркнул в ответ и быстро поплыл к своему другу, ныряя и вновь показывая над гребнями волн свою черную, лоснящуюся спину.
— Скорей, скорей! — кричал Ихтиандр, плывя навстречу. Он ухватил дельфина за плавник и, задыхаясь, начал говорить, как будто дельфин мог понять его.
— Это ужасно, Лидинг! Я не думал, что жизнь так ужасна… Плывем скорее, дальше, вперед. Не жалей плавников, Лидинг!
И повинуясь руке юноши, дельфин быстро поплыл в открытое море, навстречу ветру и волнам. Вздымая пену, он резал волны грудью и мчался, как взбесившаяся лошадь, а Ихтиандру эта скорость все еще казалась недостаточной. Он нетерпеливо шлепал животное по бокам и кричал:
— Да ну же, Лидинг! Скорей, скорей!..
Юноша совершенно загнал дельфина, бока которого начали подниматься, как у опоенной лошади. Не будь воздух таким горячим, от животного, вероятно, валил бы пар.
Но и эта бешеная езда по волнам не внесла успокоения в мятущуюся душу юноши. Он оставил своего добродушного друга в полном недоумении, соскользнув вдруг с его спины и опустившись в море. Дельфин подождал, фыркнул, нырнул, выплыл, еще раз недовольно фыркнул и, круто повернув хвостом свое большое, но послушное тело, направился к берегу, поворачиваясь от времени до времени назад. Но юноша не показывался на поверхности, и Лидинг присоединился к стаду, радостно встреченный молодыми дельфинами.
А Ихтиандр опускался все глубже в сумеречные низины океана. Ему хотелось быть одному, притти в себя от новых впечатлений, которые сразу разбили его прежний светлый, безмятежный мир. В его жизнь вошло что-то новое, страшное — и прекрасное и неотвратимое. Он заплыл далеко, был безоружен, но не думал об опасности. Он думал о том, что ему надо что-то решить, понять, как-то по-новому определить свое отношение к миру и людям. Как призрачные тени рыб, скользивших в этой глубине, в нем смутно шевелилась мысль о том, что он — не такой, как все, — чуждый и морю и земле. И, вместе с тем, эта ужасная, душная земля приобрела для него новую, притягательную силу…
Он погружался все медленнее. Вода становилась плотнее, она уже давила на его тело, как будто он плавал в густом киселе. Сжималась грудная клетка, становилось труднее дышать. Однако, несколькими движениями рук, он заставил свое тело погрузиться еще ниже. Здесь стояли густые зелено-серые сумерки. Морских обитателей было меньше. Многие из них были неизвестны Ихтиандру, — он еще никогда не опускался так глубоко. Эти странные существа, как неоформившиеся мысли, — грубые наброски, из которых природа выбирала более совершенные формы, — медленно скользили во мгле, — как будто и они искали ответа, выхода из этой тьмы тысячелетий… И, впервые в жизни, Ихтиандру сделалось жутко от этого вечно молчащего, сумеречного мира. Он быстро поднялся на поверхность и поплыл к берегу.
Солнце заходило, пронизывая воды красными лучами. В воде эти лучи, смешиваясь с синевой вод, давали необычайный эффект, переливаясь нежными лилово-розовыми и зеленовато-голубыми тонами. Подводный мир развернул всю роскошь и яркость своей окраски, всю красоту форм, как бы желая вернуть Ихтиандру утраченное душевное равновесие, победить его своим чарующим обаянием.
Маленькие золотые рыбки, украшенные яркими пятнами чистейшей киновари и лазури, трепетали нежными плавниками и хвостиками, как бабочки. Крупные рыбы, как стальные кинжалы, резали воду быстрыми взмахами, сверкая на поворотах серебром. А внизу расстилались подводные сады из водорослей и кораллов — оранжевых, синих, желтых, красных, поднимавших вверх, как руки, свои недвижимые ветви.
Но Ихтиандр только грустно улыбнулся, глядя на этот знакомый подводный ландшафт, и перевернулся на спину.
Ихтиандр был без очков, и потому он снизу видел поверхность моря так, как она представляется рыбам: из-под воды поверхность представлялась ему не плоской, а в виде конуса, — как будто он находился на дне огромной воронки. Края этого конуса, благодаря разложению лучей, были окружены красной, желтой, зеленой, синей и фиолетовой каемками. За пределами этого конуса расстилалась блестящая поверхность воды, в которой, как в зеркале, отражались подводные предметы: скалы, водоросли и рыбы. Юноша отворачивался от красот моря, но они вновь призывно смотрели на него, — точно он повернул ручку калейдоскопа и увидел новую, необычайную по яркости красок картину. Она была знакома ему, и все же он залюбовался феерической роскошью красок, неведомыми на земле эффектами. Он подплыл к поверхности ближе, желая рассмотреть свое изображение, однако, оно показалось ему туманным, размытым. Впрочем, он видел свое изображение и в обыкновенном зеркале. Теперь он вызвал в памяти это отражение и бессознательно сравнивал себя с юношами города. Да, он красивее их. Эта мысль доставила ему удовольствие.
Ихтиандр перевернулся на грудь, поплыл к берегу и уселся между скалами, невдалеке от отмели. Какие-то рыбаки слезли с лодки в воду и тянули ее на берег. Один из них погрузил в воду ноги по колено. Ихтиандр видел над водой безногого рыбака, а в воде — только его ноги, с их обратным отражением. Другой рыбак опустился в воду по плечи. И в воде показалось странное, безголовое, но четвероногое существо, — как будто двум одинаковым людям отрубили головы и поставили плечи одного человека вверх на плечи другого. Когда люди подходили к берегу, Ихтиандр видел их, как видят рыбы; изображение было искривлено, как будто люди отражались в зеркальном шаре. Но он видел их с ног до головы прежде, чем они подходили вплотную к берегу. Это и давало ему возможность незаметно уплывать от берега при их приближении.
Вид этих странных туловищ с четырьмя руками без головы и голов без туловищ на этот раз показался Ихтиандру неприятным. И он притаился в своем убежище. Люди!.. Они делают так много шума, курят ужасные сигары и убивают друг друга…
Солнце скрылось за горизонтом, но Ихтиандр еще видел его некоторое время, как огромный, багрово-лиловый шар, просвечивавший сквозь толщу воды и все более тускневший.
Ночь. Звезды… Море зажглось фосфорическим светом. Ихтиандр опустился на дно и, подложив руки под голову, улегся на мягкий песок среди кустов светящихся кораллов. Их мягкий, мерцающий голубоватый свет внес, наконец, в сердце Ихтиандра успокоение. Юноша смежил глаза, и к нему наклонила лицо девушка с «кожею ангела», как у розоватых жемчужин, голубыми глазами и золотистыми волосами.
— Земля прекрасна!.. — прошептал он во сне.
![Ольга Новикова - Каждый убивал [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
