Питер Уоттс - Огнепад (Сборник)
– Самые быстрые на крутом повороте держат за полсотни «же», – обратил внимание Шпиндель. – Мясу такое не сдюжить. Беспилотники.
– Мясо можно укрепить, – заметил Сарасти.
– Если в органике будет столько арматуры, то можно не заниматься казуистикой и честно назвать это техникой.
Морфометрические показатели оказались абсолютно идентичны. Четыреста тысяч совершенно одинаковых ныряльщиков. Если в этом стаде и заправлял свой альфа-самец, на вид его было не отличить.
Однажды ночью – в том смысле, в каком на борту могла быть ночь, – я вышел к наблюдательному блистеру на слабый вой терзаемой электроники. Там парил Шпиндель, наблюдал за скиммерами[26] – так мы их прозвали. Он затворил броневые створки, скрыв звезды, и на их месте построил маленькую аналитическую берлогу: по внутренней поверхности свода рассыпались графики и окошки, будто не вмещаясь в виртуальное пространство под черепом Шпинделя.
Тактические диаграммы освещали биолога со всех сторон, превращая тело в яркий витраж из мерцающих татуировок. Человек в картинках.
– Заглянуть можно? – спросил я.
Он хмыкнул: мол, да, но особо не настаивай. В пузыре как будто шуршал проливной дождь помех, заглушаемый привлекшим меня визгом.
– Что это?
– Магнитосфера Бена, – он не оглянулся. – Здорово, а?
Синтеты на работе своего мнения не имеют; это сводит к минимуму влияние наблюдателя. В тот раз я позволил себе маленькую слабость.
– Помехи хорошо шумят. А без скрипа можно обойтись?
– Шутишь? Это же музыка сфер, комиссар. Она прекрасна, как старый джаз!
– Джаз я тоже никогда не понимал.
Шпиндель пожал плечами и убил верхние частоты, оставив только шорох дождя. Подергивающийся от тика глаз Исаака задержался на замысловатой диаграмме.
– Хочешь ударную тему для своих заметок?
– Конечно.
– Лови.
Он ткнул пальцем – и свет радугой блеснул на сенсорной перчатке, словно на крыле стрекозы: спектр поглощения, раз за разом выводимый на дисплей. Яркие пики взмывали и опадали с пятнадцатисекундным интервалом.
Подсказки не дали ничего, кроме длин волн в ангстремах.
– Что это?
– Скиммеры, когда ныряют, пускают газы. Эти сволочи сбрасывают в атмосферу сложную органику.
– Насколько сложную?
– Пока трудно сказать. Следы слабые, рассеиваются в два счета. Но, как минимум, сахара и аминокислоты. Может, белки. Или еще что посложнее.
– Может, жизнь? Микробы? Инопланетный проект терраформирования…
– Смотря как определять жизнь, – заметил Шпиндель. – Там даже дейнококк[27] долго не продержится. Но атмосфера большая. Если ребята решили переработать ее с помощью прямых прививок, то, надеюсь, они не очень торопятся.
А если торопятся, работа шла бы намного быстрее с использованием саморазмножающейся затравки.
– На мой взгляд, смахивает на жизнь.
– Больше похоже на распыление удобрений. Засранцы превращают всю планету в рисовое поле размером с Юпитер, – он жутковато ухмыльнулся. – У кого-то ба-а-а-алыной аппетит, а? Невольно начинаешь думать, может, нас уже взяли числом.
* * *
На следующем собрании обсуждали только информацию Шпинделя. Итог подвел вампир.
– Самореплицирующиеся фон-нейманы, r-селекция[28], – наглядные пособия плясали на столе. – Семена всплывают и прорастают скиммерами, те, в свою очередь, собирают сырье в аккреционном поясе. Орбиты плывут немного, пояс еще не устоялся.
– А где первоисточник? – заметил Шпиндель. – Никаких следов фабрики по их производству?
Сарасти покачал головой:
– Может, она разбирается. Идет на материалы. Или стадо прекращает размножение, достигнув определенной численности.
– Это всего лишь бульдозеры, – напомнила Бейтс. – Будут и жильцы.
– И, похоже, немало, – добавил Шпиндель. – Мы тут, если чего, и пикнуть не успеем.
– Да они могут еще лет через сто прилететь, – вставила ноту скепсиса Джеймс.
Сарасти пощелкал языком.
– По-вашему, именно эти устройства строят светлячков? Объект Бернса – Колфилда?
Вопрос был риторический, но Шпиндель все равно ответил:
– Не представляю, как.
– Значит, этим занимается кто-то другой. И он уже здесь.
Все замолчали. Графы Джеймс плыли и тасовались в тишине; когда она снова открыла рот, на поверхность сознания загадочным образом всплыла ее более молодая ипостась:
– Если они решили устроиться в таком месте, их среда обитания совершенно не похожа на нашу. Это обнадеживает.
Синестет по имени Мишель.
– Белки, – глаза Сарасти скрывались за черным визором. – Биохимическая совместимость. Они могут нами питаться.
– Кем бы ни были эти существа, они даже не нуждаются в солнечном свете. Нет соперничества за территории и ресурсы, а значит, и основы для конфликта. Нет никакой причины, по которой мы не смогли бы договориться!
– С другой стороны, – заметил Шпиндель, – технология предполагает агрессию.
Мишель тихо фыркнула:
– Если верить хунте историков-теоретиков, которые никогда в жизни не встречали инопланетян, то да. Может, сейчас нам удастся посадить их в лужу.
В следующий миг она исчезла, проявление смело, как листья на ветру, и его место заняла Сьюзен Джеймс со словами:
– Почему бы нам просто не спросить у них?
– Спросить? – повторила за ней Бейтс.
– Внизу четыреста тысяч роботов. Откуда мы знаем, что они не умеют разговаривать?
– Мы бы услышали, – объяснил Шпиндель. – Это беспилотники.
– Пингануть можно. Особого вреда от этого не будет. Уверенности ради.
– Даже если они разумны, нет ни малейшего повода ждать, что они ответят. Язык и интеллект не так четко коррелируют даже на Зе…
Джеймс закатила глаза:
– Ну почему хотя бы не попробовать?! Мы же явились сюда ради этого. Во всяком случае, я. Дать этот чертов сигнал, и все!
После недолгой паузы эстафету подхватила Бейтс:
– Сюз, с точки зрения теории игр, затея скверная.
– С точки зрения теории игр! – В устах Джеймс это прозвучало как ругательство.
– Лучшая стратегия – зуб за зуб. Они пингуют нас – мы пингуем в ответ. Сейчас мяч на их стороне поля, и если мы отправим еще один сигнал, то можем слишком много выдать.
– Я знаю правила, Аманда. По ним выходит, что, если другая сторона не возьмет инициативу на себя, мы будем игнорировать друг друга до конца миссии, потому что теория игр запрещает унижаться.
