Филип Дик - Снятся ли андроидам электроовцы?
— Мусо-ризовался? — не поняла она.
— Это я так называю. Мусор. Старые конверты, спичечные коробки, обертки жевательных резинок, старые газеты… Когда поблизости нет людей, мусор начинает размножаться, воспроизводить себя. Например, если вы перед сном оставляете в комнате некоторое количество мусора, к утру его количество удваивается. Его становится все больше и больше.
— Я понимаю… — сказала девушка, неуверенно глядя на Исидора и не зная, верить его словам или нет.
Она явно не понимала.
— Существует Первый закон Мусоризации, — пояснил Исидор. — Мусор вытесняет Немусор. А в этом доме давно никто не живет, и некому было воевать с мусором.
— И он полностью победил, — закончила девушка. — Теперь я поняла.
— Квартира, которую вы выбрали, слишком мусоризовалась. В ней нельзя жить. Но мы можем снизить факт мусора. Можем, как я уже говорил, поискать в других квартирах. Но…
Он замолчал.
— Что «но»?
— Но мы никогда не победим, — сказал Джон Исидор.
— Почему?
Девушка вышла в коридор, закрывая за собой дверь. Сложив руки, прикрывшие маленькие, высоко сидящие груди, она стояла перед Джоном, всем своим видом выражая стремление пенять. Так ему казалось, во всяком случае. По крайней мере, девушка слушала.
— Никто и никогда не победит мусор. Выиграть можно только временно. В каком-то отдельном месте. Как в моей квартире, где мне удалось создать подвижное равновесие между давлениями мусора и немусора. Но потом я или умру, или уеду, а мусор возьмет свое. Это всеобщий закон, он действует во всей Вселенной. Вся Вселенная движется к конечному состоянию полной мусоризованности, не считая, конечно, Вилбура Сострадального и его пути вверх, — добавил он.
Девушка смотрела на него непонимающе.
— не вижу связи.
— Но в этом — весь смысл Сострадализма. — Он опять был озадачен. — Разве вы не участвуете в сопереживаниях? У вас нет генератора эмпатии?
— Я не взяла его с собой, — осторожно сказала она после некоторой паузы. — Думала, что найду свободный аппарат здесь.
— Но ведь эмпатический генератор, — заикаясь от волнения, произнес Джон, — Это самая личная вещь, какая только может быть у человека! Это — продолжение вашего тела! Это способ, которым вы соприкасаетесь с чувствами других людей! Вы это знаете… все это знают! Сострадальный позволяет даже таким, как я…
Он оборвал себя, но было поздно — по вспыхнувшему на лице девушки отвращению стало понятно, что она его разгадала.
— Я почти прошел этот тест, — сказал Исидор осипшим, дрожащим голосом. — Тест на умственные способности. Я — умеренный специал, совсем не такой, как многие остальные. И Сострадальному это все равно.
— Что касается меня, — произнесла девушка, — то я считаю это главным недостатком Сострадализма.
Голос ее был спокоен и прозрачен. Джон Исидор понял, что она констатировала факт своего неприязненного отношения к недоумкам.
— Я пойду, наверное, — сказал он и направился к лестнице, сжимая в руке ненужную пачку маргарина.
Тепло руки сделало маргарин мягким, как воск. Девушка смотрела ему вслед спокойно и бесстрастно, потом внезапно позвала:
— Подождите!
— Зачем? — спросил он, обернувшись.
— Вы мне нужны. Чтобы подыскать мебель. В других квартирах, как вы и говорили. Гордо вскинув голову, она подошла ближе. Обнаженная верхняя половина тела свидетельствовала о восхитительном отсутствии даже грамма ненужного жира. — Когда вы возвращаетесь с работы? Мне потребуется ваша помощь.
— А вы не могли бы приготовить для нас ужин? — спросил Джон.
— Если я принесу кое-что из продуктов?
— Нет, у меня слишком много дел.
Она отмахнулась от предложения, даже не вникая в его смысл, понял Исидор. Теперь, когда исчез первоначальный страх, в ее поведении сквозило нечто другое. Что-то странное и прискорбное.
— Холодность. Как дыхание вакуума, заполняющего просторы между обитаемыми планетами. И дело было не в том, что она говорила и делала. Дело было в том, чего она не говорила и не делала.
— Как-нибудь в другой раз, — сказала девушка и направилась к своей двери.
— Вы не забыли, как меня зовут? Джон Исидор. Я работаю…
— Вы уже говорили. — Она на секунду остановилась в дверях.
— У какого-то невероятного типа по имени Ганнибал Слоут, который, как я подозреваю, существует только в вашем воображении. Меня зовут… — Девушка бросила на него последний холодный взгляд и, уже закрывая дверь, закончила: Рэйчел Розен.
— Вы из ассоциации Розена? Самого крупного производителя гуманоидных роботов в Солнечной системе? Поставщика роботов для программы колонизации?
Странное, неясное выражение мелькнуло в глазах Рэйчел. И… исчезло.
— Нет, — сказала она. — Я ничего не знаю об этой фирме. Еще одна ваша недоумочная фантазия, надо понимать. Джон Исидор и его персональный генератор эмпатии. Бедняжка мистер Джон Исидор.
— Но, судя по вашему имени…
— Меня зовут Прис Страттон. Это мое имя по мужу, я пользуюсь только им. Можете звать меня Прис. — Она подумала и поправилась: — Нет, лучше обращайтесь ко мне «мисс Страттон». Мы еще почти не знаем друг друга. По крайней мере, я вас не знаю.
Дверь захлопнулась, и Исидор остался один в пыльном коридоре, погруженном в унылый полумрак.
7
«Да, вот какие дела, — подумал Джон Р. Исидор, сжимая размякший кубик маргарина. — Возможно, она потом передумает и разрешит называть себя Прис. А я, может, достану к ужину банку довоенных овощных консервов. Наверное, она не умеет готовить. Ничего, я покажу. Сам приготовлю ужин для нас двоих. Покажу ей, как готовить еду, на будущее. Она наверняка захочет готовить сама, когда я покажу. Большинство женщин, даже молодых, любят готовить. Это инстинкт».
Поднимаясь по темной лестнице, он возвращался в свою квартиру.
«Какая-то эта девушка действительно неконтактная, — продолжил Джон Р. Исидор Размышления, натягивая свою белую рабочую униформу. — Даже если поспешить, я на работу все равно опоздаю. Мистер Слоут будет сердит. Ну и что. Она не слышала о Бастере Дружби, а этого быть не может. Бастер Дружби — самая важная персона из всех живущих, кроме, быть может, Вилбура Сострадального. Но ведь Сострадальный — не живой человек. Это явно супертипическая личность со звезд, по космическому шаблону наложенная на нашу культуру. Так говорят некоторые. Например, мистер Слоут так говорит. А Ганнибал Слоут всегда знает, что говорит.
Однако странно, что девушка так непоследовательна в отношении своего имени. Возможно, ей необходима помощь. Могу ли я ей помочь? Специал, недоумок, что я знаю? Я не имею права жениться, не имею права эмигрировать. В конце концов, меня прикончит пыль. Я ничего не могу предложить этой девушке.»
