Сергей Лукьяненко - Рыцари сорока островов
— Бей тридцать шестых! Бей алощитников! Генка, руби!
Крис стал уставать. Пальцы онемели и с трудом сжимали холодную рукоять меча.
— Генка! Генка! Генка!
Он отбил удар, но стальной клинок, выбивая искры, скользнул вдоль лезвия его меча. Руку обожгло, по кисти разлилась липкая теплота. Крис перехватил меч в левую руку, отступил. Это был конец… Но и Генка остановился. С чего бы так? Неужели он пощадит его, как в прошлую драку Димка пожалел отставшую девчонку?
— Эй, щенки, — скучающим голосом произнес Генка, — кто хочет его добить? Может ты, Инга?
Инга еще не двинулась с места, а Крис уже понял — эта та самая девчонка. Вот почему она молчала… Девчонка шла к Крису, но ему не становилось страшно. И лишь когда Инга поравнялась с Генкой, Меломан, жарко дышавший за спиной, выдохнул:
— У нее деревянный меч!
Слишком громко, его услышали и враги. И сама Инга. Она повернулась к Генке:
— Защищайся!
Рядом с рослым, мускулистым Генкой Инга казалась еще младше. Хрупкая девчонка лет четырнадцати, темноволосая, с большими глазами. «Защищайся» прозвучало у нее скорее просительно, чем угрожающе.
— Ах ты, сволочь, — взревел Генка, — значит, верно…
Он выругался грязно и зло, у себя Крис никому не позволял так ругаться. И поднял меч над головой: таким ударом можно было разрубить напополам и взрослого. Но опоздал. Инга уже ударила — неумело, просто двумя руками пихнула меч вперед.
Генка схватился за вошедшее в тело лезвие, и удивленно уставился на Ингу — та, побледнев, отступала к Крису, и окровавленный меч выходил из живота Генки, полосуя ему пальцы.
— Паскуда, обоих вас кончать… — прохрипел Генка, опускаясь на мост.
Инга ткнулась спиной в Криса и замерла, продолжая сжимать выставленный вперед меч. Ее била дрожь. Крис обнял ее правой рукой, та была в крови, но девчонка не сделала попытки отстраниться.
— Ты знаешь, что перебежчик не возвращается на Землю, даже если его остров побеждает? — спросил Крис.
— Что? Знаю… — Инга вдруг обмякла, перегнулась, почти повисла на руке Криса, и в ране у него запульсировала дикая боль. Крис прошипел: «Отходим», и стал пятиться. Свернувшегося клубком Генку оттаскивали его товарищи, совершенно обалдевшие от случившегося.
2. РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Никогда не поверю, что у меня был такой же ошарашенный вид после прибытия на остров, как у Тома. Мы еле-еле вытянули из него имя — от наших бесконечных «вот из ю нэйм?» в ушах звенело, когда он наконец его произнес. Потом мы повели Тома в замок, но он уперся, и пришлось остаться снаружи. Рита знала английский получше нас, наверное, ее учил Крис, но и она ничего не могла объяснить Тому. Он или молчал, или начинал говорить так торопливо и сбивчиво, что мы не могли разобрать ни слова. А еще Том постоянно щипал себя за руку и протирал глаза. Вначале мне это казалось смешным, потом стало жалко мальчишку. А затем снова разобрал смех. Я представил, что к вечеру Том окажется с красными глазами и в синяках. А все из-за недоверчивости…
— Что за шум? Пополнение прибыло?
Мы разом вскинули головы. С южного моста, облокотившись на перила, на нас смотрел Крис. Он разделся до пояса, но только разглядев обмотанную набрякшей футболкой правую кисть, я понял, что это не от любви к загару. Рита, сообразив в чем дело, ойкнула и метнулась к двери замка. Я побежал следом. Если Меломан остался дежурить в одиночку, его необходимо выручать… Но Крис выглядел абсолютно спокойным. Похоже, Игорю ничего не угрожало.
Рита первым делом принялась перебинтовывать рану Криса. Откуда у нее взялись бинт и мазь, я так и не сообразил. В кармане она их таскает, что ли… Подойдя к ним, я спросил:
— Мне на южный мост?
Крис пожал плечами, с деланной небрежностью ответил:
— Как хочешь. Игорь может достоять и один, все разбежались.
Странно он на меня смотрел — насмешливо, и в то же время с уважением. Так смотрят на детей, сделавших что-то не по возрасту умное.
— У нас новенький.
Крис кивнул.
— Англичанин… или американец.
Вот теперь наш предводитель оживился.
— Двое в один день, совсем неплохо. Рита, бинтуй быстрее.
— А почему двое? — завязывая бинт спросила Рита. — Или англоязычные народы в бою стоят двоих?
Засмеявшись, Крис высвободил руку. Зубами и свободной рукой начал затягивать бинт потуже.
— Ты плохо бинтуешь, Рита. Надо делать повязку плотнее, тогда мазь быстрее всасывается… А в бою одинаковы все, иногда даже девчонки умеют сражаться. Соблаговолите обернуться, мисс Острый Язык.
Мы с Ритой обернулись одновременно. И я почувствовал, как у меня лицо растягивается в невольной счастливой улыбке. Присев на подоконник одного из открывающихся на террасу окон, поправляя обeими руками растрепанную прическу, на меня смотрела Инга.
— Ты…
— Нет, моя тень.
— Дима, вы знакомы? — удивленно спросила Рита.
Я замялся. Мы же собирались держать это в тайне… Но заговорил Крис:
— Первым ее вопросом был вопрос: «С Димой ничего не случилось?»
Инга покраснела. Но Рита не обратила на это ни малейшего внимания.
— Неужели с другого острова? Решила перейти к нам?
Крис пошел к лестнице и, уже спускаясь, крикнул:
— Рита, о том, что они знакомы, говорить не стоит. О'кэй?
Молча кивнув, Рита подошла к Инге, спросила:
— Ты не ранена?
На светло-желтой блузке Инги бурели подсохшие пятна.
— Нет, это не моя кровь.
Они не обращали на меня ни малейшего внимания. Стояли с видом давних подружек и разговаривали вполголоса.
— У нас хороший остров, вот увидишь. И девчонок четверо… пятеро теперь. Тане двенадцать, Лере десять, а Оля совсем малышка. У вас было много девчонок?
— Нет, трое. Лорка, Айна и я.
Рита сочувственно кивнула.
— Понятно… Пошли ко мне — переоденешься, а твою блузку постираем.
— Пойдем.
Я молча таращил на них глаза. Ну ладно, ставшая разговорчивой Рита — это еще куда ни шло. Но Инга, разыгрывающая из себя пай-девочку и глядящая на Риту послушнее, чем первоклассница на учительницу! Это не лезло ни в какие ворота.
Девчонки направились к двери. Я шагнул следом и ни с того ни с сего охрипшим голосом спросил:
— Инга, а…
— Вечером, Дима, вечером… — Инга повернулась и вдруг показала мне язык.
Вздохнув, я пошел к другой лестнице. Инга может злиться сколько ее душе угодно. Но прийти на встречу с ней я не мог.
Том оказался австралийцем. Когда я спустился, Крис уже пересказывал притихшим девчонкам его историю.
Пожалуй, он был единственным, кто мог поблагодарить пришельцев за свое похищение. Тома «сфотографировали», когда он падал с седьмого этажа. Как он ухитрился выпасть, Том не объяснил. Зато красочно описывал свои чувства в момент, когда вместо стремительно приближающегося асфальта под ним оказался тропический островок. Как он в смущении объяснил, первой его версией было то, что он попал в рай.
