Дмитрий Янковский - Чистилище. Бросок обреченных
Однако вышло именно так. Вышло неожиданно, ломая все планы. Как обычно. Развитие ситуации по наихудшему из возможных вариантов давно уже стало для Кирилла будничной реальностью. Но привыкнуть к такому положению дел все равно не получалось. Потому что так быть не должно. Мир не так был устроен, совсем не так. Сколь бы ни был он плох раньше, до вируса, но в нем всегда был выбор: как поступить, что получить в ответ на такой поступок. Теперь же как ни поступай, результат один – ухудшение ситуации. Всегда, с каждым днем, все только хуже и хуже. И не видно этому никакого конца.
Иногда нет-нет да и проскакивала мыслишка, что жизнь не стоит тех усилий, которые Кирилл прикладывает. Себя загонял, людей загонял, а толку ноль. Ну да, сейчас они отличаются от диких. Живут лучше, сытнее. Безопаснее во всех отношениях. Но что толку, если с каждым годом все хуже и хуже? А стоит самому умереть, и все. Через пять лет от поселения ничего не останется, а бывшие соратники Кирилла будут с палками за козами гоняться. Неизбежно.
Много раз уже Кирилл думал о том, как все сложится после его смерти. Вроде какая бы, к чертям, разница? После нас хоть потоп. Но такая философия в Кирилла не лезла ни в каком виде. Он думал и что оставит сам, и о тех, кто останется после него. И чем дальше, тем больше.
Но все мысли сводились к одному: его смерть перечеркнет всё, чего удалось добиться. И тому пример – дикие. Получалось, что если Кирилл сам не найдет выход до собственной смерти, Клану конец. Всем усилиям конец. Всем мечтам конец.
Беда состояла в том, что Кирилл не только не видел выхода, он не представлял даже, в каком направлении этот выход искать. Потому и ныло сердце при любой неясной ситуации. Ведь неясная ситуация предполагала случайность, а надеяться можно было лишь на слепой случай. Потому что никакие усилия уже тридцать лет не приводили, по большому счету, ни к чему. Руки уже опускались.
Но каждый раз, когда это происходило, Кирилл мысленно хватал себя за грудки, отвешивал себе воображаемую затрещину и приказывал не сдаваться. Зачем? Непонятно. Видимо, из тех же соображений, из которых барахталась в кувшине с молоком лягушка из известной сказки. Просто чтобы не сдаваться. И все.
Дежурный принес несколько карт, и Кирилл взялся за их изучение. На одной из туристских схем были обозначены все автозаправочные станции города, но радости эта информация не принесла. Заправки на западной окраине были опустошены, в центре города их не было вовсе, а с восточной окраиной были проблемы. Там озеро Мариут, и это уже само по себе плохо. Где вода, там мутанты.
Но этим проблемы не ограничивались. Проводя жизнь в канализационных тоннелях, мутанты имели обыкновение рыть норы в сторону любого водоема поблизости, чтобы затопить подземелья водой. Это, собственно, и являлось причиной провалов – лишняя вода, на которую инженеры при строительстве никак не рассчитывали, размывала грунт, образуя полости, в которые со временем проседали не только участки дорожного полотна, но и фундаменты отдельных зданий.
Рано или поздно это неизбежно закончится катастрофой – город попросту уйдет под землю, образовав один сплошной провал. Но пока работало правило: чем ближе водоем, тем больше на улицах провалов на единицу площади. Соответственно, вся восточная часть города изобиловала повалами и бродящими вокруг них мутантами. Ближе к центру, используя дома в качестве убежищ, обитали дикие, а с ними, когда их много, шутки шутить тоже неуместно.
То есть просто покататься в восточной части Александрии, спокойно разведывая заправки и заливая из них топливо в баки, не выйдет. Там придется все время держать ухо востро. Далеко не все провалы известны, к тому же постоянно образуются новые, как сегодня, что усугубляет и без того сложное положение дел. Перемещения диких вообще непредсказуемы. Да и переть буер через весь город тоже то еще удовольствие. В один много не зальешь, а с несколькими, стоит начаться бою, не оберешься проблем, их придется бросить на растерзание противнику, кем бы он ни оказался.
Вскоре пришли вызванные Кириллом офицеры.
– Положение сложное, – без обиняков начал Кирилл, когда офицеры расселись за столом. – Макс возвращается без топлива. Заправка, на которой они собирались поживиться соляркой, уничтожена. Других разведанных нет. Думаю, не надо объяснять, что даже если мы что-то найдем в восточной части города, это нам не даст ничего.
– Почему же ничего, – невесело усмехнувшись, произнес двадцатилетний Артем, отвечавший за материально-техническое обеспечение боевых групп. – Это даст нам очень большие проблемы. Каждую заправку придется брать с боем, грузить топливо, заняв круговую оборону, а потом с боем отступать. Да еще через весь город, по лабиринту улиц…
– Рано или поздно это все равно бы произошло, – перебил его Кирилл. – Так что сопли наматывать на кулак считаю непродуктивным. Даже если бы не сегодняшнее фиаско, мы бы все равно вычерпали эту заправку за две, максимум за три ходки. Какая разница, завтра или сегодня?
– Завтра я, может, уже мутирую, и мне по фигу станет все топливо на свете, – пробурчал Артем.
– Будешь ныть, я тебя прямо сейчас пристрелю, не дожидаясь мутации, чтобы не мучился. – Кирилл нахмурился. – И так невесело, а тут еще ты со своим черным юмором. Я вас собрал, чтобы найти решение, а не потому, что мне одному рыдать скучно.
Хасан поднял указательный палец, прося слова. Он был младше Артема почти на год, командовал всей эскадрой буеров и нравился Кириллу за сдержанность и острый ум.
– Я бы на заправки вообще больше не рассчитывал, – произнес он, дождавшись кивка Кирилла. – Пока снимали сливки с западных, было нормально. Но надо признать, что мы уперлись во владения мутантов и диких.
– И какие могут быть решения?
Слова попросил двадцатилетний начальник тыла по прозвищу Белый. Прозвище он получил за то, что все волосы у него, включая ресницы и брови, были белыми, как снег, которого он никогда в жизни не видел, да и загар к его коже не приставал.
– Какие у тебя соображения? – заинтересованно спросил Кирилл, жестом прервав Хасана.
– Можно вообще уйти от использования солярки. Я об этом весь последний год думал.
– Ого! – Кирилл не стал сдерживать эмоций. – Подробнее, пожалуйста!
– Ну, совсем – это я не очень точно выразился. Не совсем, конечно, но можно не использовать ее для прогрева моторов Стирлинга. А это в огромной мере сократит потребление. Солнце же шпарит, как бешеное.
– Э, нет! – Кирилл скривился. – Ты предлагаешь перетащить моторы под открытое небо? Не получится. Будет то же самое, что с ветряными генераторами. Проработают до первой пыльной бури, потом забьются песком и встанут.
