Триумф Боло - Эванс Линда

Он позволил сделать себе укол.

— Медовик раз сказал, что он чувствует себя как повар, мажордом и главный судомой в дорогом спальном прицепе.

Виллум гыкнул:

— Я его понимаю. Очень понимаю. И как он с этим справлялся?

— Мы играли в карты. Хочешь научиться в канасту?

— Канаста? — Виллум моргнул, улыбнулся. — Моя бабушка играла в канасту. Хорошо, Рыжая, покажи.

Она извлекла откуда-то над его головой две колоды. Из борта выскользнул крохотный столик. Виллум не успевал удивляться.

— Медовик все здесь обустроил только для нас двоих, чтобы коротать такие ночи. Только здесь я могу беседовать с членами экипажа наедине. Мне кажется, это тебе нужно так же, как и успокоительное. И что-нибудь, над чем можно задуматься.

Она ловко перетасовала карты.

— Перед тем как начнем... Последний совет. Я всегда это говорила Медовику, скажу и тебе. Каждый из нас занимает место согласно своим способностям и возможностям. И не надо просить большего. Боги могут услышать.

Виллум поежился:

— Спасибо. Тут ты права. — Он потер затылок. — Думаю, от меня в десантной группе мало было бы проку. — Любопытство подтолкнуло его на следующий вопрос. — Почему это ты такая... черт, умная, что ли?

Из динамика послышался смешок Рыжей.

— Я рассчитана на работу с людьми. У меня обширные знания в области психологии, философии, сравнительной теологии. И восьмилетний опыт. Я должна знать, что беспокоит моих людей перед боем.

А теперь я сдаю нам обоим по пятнадцать карт. Цель — набор семи карт подряд. Такой набор называется канастой. Твоя канаста может содержать три «диких» карты, но тогда очков будет меньше. Прежде чем ты выйдешь, ты должен набрать хотя бы одну канасту.

Виллум заснул на третьей раздаче, отставая на тысячу пятьдесят очков, но вполне удовлетворенный счетом.

Пушкарь проснулся в три часа сорок минут и потопал на нос. Но кто-то уже влез до него и заперся там. Он стал ждать. Еще подождал. Через двадцать минут он постучал в люк и услышал шепот Рыжей:

— Да, Пушкарь, входи.

Он открыл люк и увидел Виллума, крепко спящего над раскладом канасты. Один из манипуляторов Рыжей нежно поддерживал ДеФриза за плечо. У Пушкаря перехватило горло. Не диво, что Иш втрескался в тебя, малышка...

Ему стало жаль ДеФриза, больше даже, чем Хоппера, у которого хотя бы все время было чем заняться. Пушкарь помнил, что Медовик тоже частенько сидел за этим же столиком, играя с Рыжей в канасту, когда все остальные готовились к десанту. Потерю Медовика и Призрака тяжело переживал весь экипаж. Такие люди не забываются. Неоконченные разговоры, неосуществленные совместные планы...

Успешные экипажи легких разведывательных Марк XXI оставались вместе годами, становясь все спаяннее и эффективнее. Если команда сработалась, никто ее уже не станет разбивать без особых причин. Призрак и Медовик стали для Пушкаря как бы семьей. Он понимал, как может быть тяжело для кого-то, например для того же ДеФриза, внезапно оказаться в срабатывавшейся годами команде. И к тому же быть без дела. И его радовало такое участие Рыжей в новичке.

— Эй, — он тронул ДеФриза за плечо, — спящая красавица, проснись.

ДеФриз замычал, зафыркал, захлопал глазами.

— Шею сведет. И горшок мне нужен. Проваливай в койку.

ДеФриз, покачиваясь, поднялся, кивнул:

— Извини, Пушкарь. Спокойной ночи, Рыжая.

— Спокойной ночи, Виллум. Выспись хорошенько.

— И не давай клопам кусаться, — схохмил вдогонку Пушкарь.

Виллум добрался до гамака и сразу же отключился.

— Сколько снотворного ты ему вкатила, Рыжая?

— Всего три кубика. Так было нужно.

Пушкарь сделал свое дело, вздохнул:

— Да. Понимаю. Он в этом нуждается. Рыжая... — Он замолчал.

— Что, Пушкарь?

— Нет, ничего. — Смелости Пушкарю было не занимать, но проявление чувств он всегда считал непозволительной роскошью. Поэтому он просто сказал: — Спокойной ночи, Рыжая.

— Спокойной ночи, Пушкарь.

Мысленно он добавил: «Спасибо за то, что ты такой хороший друг».

Уже в гамаке он понял, что сейчас эта дружба ему особенно нужна. Он легко уснул, довольный тем, что Рыжая здесь и следит за ними.

К северу от шахт, где и ожидалось, раскинулась обширная парковочная площадка противника. Направляюсь к стоянке прибывающих рудовозов. Обозреваю окрестности. Физического присутствия врага не обнаруживаю. Сканирую горнодобывающей комплекс. Действие его полностью автоматизировано. Шахта пробурена в голой скале и достигает глубины 12,5 километра.

Утес простирается на запад в виде высокой гряды и расщепляется наподобие языка земной змеи гадюки, образуя две ветви, одна из которых расположена над входом в шахту, другая возвышается над долиной, где противник сосредоточил войска. Местность вокруг вершин этих ветвей достаточно открытая и позволяет спуститься в долину, где находятся силы врага. Эти две ветви гребня и являются целью моих десантных групп.

Еще одна длинная и низкая гряда, похожая на остров, простирается на юг от шахты. Подъездная дорога к шахте огибает этот «островной» гребень, так что прибывающие и отъезжающие рудовозы не должны проходить друг мимо друга возле шахты. Снаружи находятся крытые склады, в которых хранятся стальные трубы внутренним диаметром 75 миллиметров — монтажный материал.

Эти трубы используются в трубопроводах для подачи пара и откачивания горячей рудосодержащей пульпы. Другие склады содержат штабели болванок руды стандартного размера, применяемого противником, 73,99 на 147,98 миллиметра. В больших резервуарах содержатся нефтехимикаты неизвестного мне назначения. Фиксирую их положение и объем, не вникая в детали. Моя подготовка в горном деле, конечно, далека от совершенства.

Назначение болванок руды очевидно: чтобы ускорить производственный процесс, противник установил здесь оборудование для извлечения рудной взвеси из пульпы и прессовки ее в болванки, что улучшает условия транспортировки. Это оборудование тоже полностью автоматическое. Оборот рудовозов таким образом существенно ускоряется, так как отпадает ручная операция очистки кузовов от корки застывшей руды. Врагу нужно это стратегическое сырье. Регистрирую свои наблюдения для передачи командованию. Флот должен выйти из сверхсветовой через 7 часов. К этому моменту мы должны быть готовы сообщить данные.

Передние рудовозы докладывают диспетчеру о готовности к загрузке. Они связываются с компьютером по очереди, приближаясь к концу подъездной дороги. Когда очередь доходит до меня, передаю на отведенной для этого частоте, что в пути возникли технические проблемы, требующие докового ремонта. Компьютер направляет меня в очередь на обслуживание, и я устремляюсь в промежуток между складами и ближайшим гребнем. К счастью, это почти то самое место, где я должна занять позицию по плану моего командира.

Выруливаю из колонны рудовозов. Отхожу на позицию, точно совпадающую с отмеченной командиром. Сейчас я спрятана за выступом «островного» гребня. Задний люк в тени. Я готова.

— Дуг, группы готовы?

— Первая группа, приготовиться к высадке!

— Первая группа готова, — отвечает Пушкарь.

— Вторая группа готова, — вторит ему Милуоки.

Система «Хамелеон» скроет задний люк. Десантные группы ожидают у люка. Их системы маскировки наготове.

— Температуру оболочки установить на 16,71 градуса.

Они выполняют команду и ждут, пока параметр установится. Их снаряжение готово: пассивные сканеры, оружие, аппаратура скрытой связи, сетевые экраны, за которыми они будут прятаться в ходе разведывательной операции, когда выйдут на позиции.

Так же как и мои преобразовательные энергетические щиты, эти сетевые экраны могут поглощать энергию вражеского огня и преобразовывать ее в полезную энергию для питания своих легких автоматических систем оружия. Их скорострелки будут отвечать на стрельбу всех вражеских видов оружия, поражающих экраны. Избыточная энергия, поступающая со стороны врага, приведет к перегрузке и отказу этих сетевых экранов, но хотя бы некоторую защиту на какое-то время они все же обеспечивают. Пока еще никому из моих парней не доводилось применять сетевые экраны в ходе выполнения боевых задач, но я всегда слежу, чтобы десантные группы не покидали мой корпус без этих экранов.