Джулиан Мэй - Вторжение
– У нас любят повторять: «Мы живем в свободной стране». Так оно и есть, доктор Сахвадзе. Иногда это к лучшему, иногда к худшему. Сыновья Земли и другие антиоперанты могут митинговать сколько влезет, покуда не посягают на частную собственность в виде отеля. Прошлой ночью они разошлись чуть больше обычного, и кое-кого из них отправили в кутузку, но толпа неуправляема. Больше всего мы боимся, что в нее может затесаться профессиональный элемент.
– Почему же ваши адепты ВЭ не проведут разведку и не выловят этого… этих…
– Подстрекателей, – подсказал Ремилард, – Я уверен, операнты Нью-Гемпшира все время начеку. Мой племянник лично организовал неофициальную группу ищеек ВЭ. Но поскольку количество соглядатаев ограничено, возникает пресловутый вопрос: куда смотреть?
Старый психиатр со вздохом поднялся.
– Ну что ж, мне пора. А то как бы внуки не хватились. После вчерашнего у них сердце не на месте. Ни в коем случае не велели мне выходить одному.
Ремилард остался сидеть, задумчиво перебрасывая из одной ладони в другую блестящий красный шарик – брелок для ключей.
– Они не напрасно беспокоятся. Был один неприятный момент, когда пикетчики прорвались через внешнее оцепление и заполнили подъездную аллею. Так вы не поверите, я ощутил такие умственные вибрации, что буквально трясся от страха… Толпа устроила что-то вроде первобытного метаконцерта. Ей-Богу, это был массовый менталитет с единой волей! Хорошо, что продержались недолго: полицейские восстановили цепь, и толпа вновь рассыпалась на отдельных индивидуумов. Хотя их было сотни две – не больше, я потом всю ночь глаз не сомкнул.
– Так вот почему вы рано поднялись!
Ремилард кивнул.
– Когда-то давно я работал в отеле. Этот уголок возле площадок для гольфа был излюбленным местом моих раздумий. – Он высоко подбросил ключи, поймал их на лету и сунул в карман. – Но, пожалуй, на сегодня хватит прострации! Пора завтракать, а потом я должен буду обеспечить профессору Макгрегору специальный источник питания для его хренчеговины.
– Тогда пойдемте вместе, – предложил Петр. – Таким образом, я хотя бы отчасти выполню директиву моих внуков и, может, сумею избежать нагоняя.
Ремилард встал, расправил плечи.
– Эти молокогнусы слишком вас опекают. В случае чего, зовите меня, уж я сумею их уконтрапупить.
Петр засмеялся.
– Уконтрапупить! Молокогнусы! Хренчеговина! До чего же занятен английский язык!
– Таких слов в английском языке нет, это типичный янки, вроде меня.
Глаза Петра лукаво блеснули.
– Да-да, помню, ведь вы родом из здешних мест… А скажите, не бывает ли здесь землетрясений?
– Бывают, а что? Редко, но случаются.
– Так я и знал! – возликовал Петр и, увидев озадаченное выражение собеседника, извинился. – Сейчас я вам все объясню. Только… у меня еще один безотлагательный вопрос: что такое криптонит, и почему Сыновьям Земли он так нужен?
Рогатьен Ремилард захохотал.
– На плакате, что ли, прочли? – И, покачав головой, добавил: – Вы что-нибудь слышали о сверхчеловеке?
– Знаменитый Ubermensch Ницше? Ну конечно.
Ремиларду явно стоило немалых усилий сохранять серьезность.
– Да нет, о другом, американском.
– Об американском не слыхал – расскажите! Как я понимаю, оперантов уже сопоставляют с героями фольклора.
– Вот именно!
Бок о бок они направились к отелю, и Роги начал излагать старую легенду, тщательно подбирая слова, с тем чтобы старик понял юмор.
– Гии! – воскликнула Родственная Тенденция. – Ну конечно, гии! Как они раздражают со своими вечными играми!
– В целом ничего страшного, – сказало Бесконечное Приближение. – Спокойствие, друзья мои. Наверняка у землян нет сейсмографа, чтобы зарегистрировать аномалию.
– Но как они это сделали? – Теперь, когда стало ясно, что катастрофы удалось избежать, Душевное Равновесие проявило скорее заинтересованность, чем испуг.
Умственная Гармония пустилась в объяснения:
– Эмоциональный спазм коллективного сознания гии вызван сочувствием старому землянину. Сострадательный импульс передался от ментальных решеток к геофизическим константам, спровоцировав тремор. В природе более распространен обратный феномен. Будем надеяться, что гии впредь не позволят себе подобного завихрения.
– Да, на них понадейся! – проворчала Тенденция. – По-моему, следует исключить их корабли из этого созыва. Учитывая характер приближающейся кульминации, очередной ляп может иметь необратимые последствия.
– Гии близко к сердцу приняли наш выговор, – заметило Приближение. – Клянутся в дальнейшем сдерживать свои эмоции.
– Да уж, пусть постараются, – заявила Тенденция. – Иначе будут смотреть финал с обратной стороны Плутона. Неужели им непонятно, что Координатор сейчас находится на последней стадии контрольного процесса? Когда затягиваешь узлы вероятностных решеток, малейшее отклонение от медианы может обернуться катастрофой.
– О нет! – вскричало Душевное Равновесие. – Только не на пороге Вторжения!
– Теперь дело за земными оперантами, – сообщила Тенденция, – и, возможно, за великим Кашеваром, чьи мотивы по-прежнему остаются для нас загадкой. Всем нам дозволено только смотреть и молиться. Присоединяйтесь ко мне, братья, надо напомнить флотилии об этом чрезвычайно важном моменте.
Четыре ума лилмиков передали мысль на имперантном модуле; ее утвердили все и каждый из невидимых звездных кораблей, повисших над планетой Земля, – суда Конфедераций Крондаку, Полтроя, Симбиари, кающейся Гии, собравшиеся со всех уголков Четырнадцатого Сектора Галактического Содружества в надежде услышать поданный Примиряющим Координатором сигнал Вторжения.
Вместе с огромным живым судном лилмикских контролеров экзотическая флотилия насчитывала двадцать тысяч семьсот тридцать шесть кораблей.
Главный ресторан отеля, можно сказать, ломился, однако обслуживание оставалось на высшем уровне – возможно, благодаря легкому принуждению, оказываемому метапсихологами на выбивающихся из сил официантов. Конечно, ни один из них не чувствовал нажима. Просто умы нормальных находились в той восприимчивой фазе, какая позволит на расстоянии чувствовать потребности клиентов. Вследствие этого никто из персонала не перепутал заказ, не заставил посетителей ждать, не подал холодный кофе, ничего не разбил и не пролил. Даже гомона особого не слышалось, поскольку нормальным было не до того, а делегаты в заключительный день конгресса общались в основном на скрытом телепатическом канале – внешне спокойные и улыбающиеся, внутренне одержимые тревогой и страхом.
Роги, благополучно доведя Петра до лифта, вошел в зал и мотнул головой в ответ на жесты женщины-метрдотеля, приглашающей его за свободный столик.
