Роберт Силверберг - Волшебники Маджипура
Престимион приостановился, чтобы перевести дух и окинуть взглядом поле битвы, и вдруг услышал отчаянный крик:
- Престимион убит! Престимион убит!
- Престимион убит! - в мгновение ока подхватило множество голосов на всем протяжение поля боя. - Престимион убит!
Как холодный ветер пронесся над сражением. Его воздействие почувствовалось сразу и везде. Сразу же инициатива в бою, которая и так уже понемногу склонялась на сторону Корсибара, перешла к нему полностью. Его орды с новой яростью ринулись вперед, а растерянные и удрученные люди Престимиона беспомощно отступали перед ними. То, что было пока простым отступлением, грозило превратиться в паническое бегство.
Откуда-то возник на скакуне Гиялорис и склонился из седла к Престимиону, который тревожно озирался, опираясь на меч, так как еще не успел прийти в себя после боя с Мандралиской.
- Быстрее! - заорал богатырь прямо ему в лицо. - Покажитесь им! - Он неожиданно ловким прыжком соскочил наземь и легко, как ребенка, вскинул Престимиона в седло.
Престимион обнажил голову и, встав в стременах, помчался вдоль расстроенных боевых порядков своих солдат.
- Я здесь! - громоподобно прокричал он (и сам удивился, откуда у него такой голос).
А потом к нему невесть откуда пришли новые силы, он поднял лук и, пустив стрелу, свалил солдата вражеской армии, затем еще одного, затем третьего. Его рука дрожала от раны, нанесенной Мандралиской, но лук он держал, как всегда, твердо.
Следом за ним пешком бежал Гиялорис. - Престимион жив! Престимион цел! - кричал он, указывая на своего вождя.
Когда люди разглядели золотистые волосы Престимиона, увидели, как он посылает из своего несравненного лука смертоносные стрелы, над полем понеслись другие крики:
- Престимион! Престимион! Лорд Престимион жив!
Храбрость возвращалась к этим обманутым было людям. Беспорядочное отступление справа продолжалось, но в других местах боевые порядки мятежников уже начали восстанавливаться. А на сильном левом фланге Спалирайсис и Абригант двинулись вверх, навстречу плотным рядам враждебной армии.
Но они будут отброшены и во второй раз, в этом Престимион был уверен. Он почувствовал, что готов прийти в отчаяние. Похоже, в своей уверенности он, планируя этот штурм, перехитрил сам себя. Отобрать высоту у Корсибара невозможно. Необходимо немедленно прибегнуть к какой-то иной стратегии.
В этот момент к нему подъехал Септах Мелайн.
- Посмотрите на отступающий правый фланг, - сказал он Престимиону на ухо. - Вы можете в это поверить? Пехотинцы Корсибара, преследуя наших, спустились с холма!
Престимион, не веря своим глазам, посмотрел туда, куда показывал его друг. Это было подобно подарку провидения.
- Ну что ж, - ответил он после секундной паузы, - значит, пришел наш час.
Действительно, пехотинцы, стоявшие на левом фланге фронта войска Корсибара опрометчиво сами разрушили свою непреодолимую стену щитов и в азарте пустились за бегущими мятежниками вниз по склону, сразу же лишившись преимущества своей позиции на холме. Да, это был подарок Божества!
Престимион немедленно передал приказ своему правому крылу продолжать отступление и даже усилить его. Всем без исключения следовало бежать, демонстрируя все возможные признаки панического ужаса (правда, не бросая оружие). Притворное отступление должно было выманить врага, почуявшего победу, вниз, с холма.
И в это же время Престимион вывел на левый фланг свежий отряд лучников, приказав им вести навесную стрельбу, чтобы стрелы падали позади линии щитов. По сигналу в бой вступили кавалеристы герцога Миоля; они стремительно помчались в гору, окружая вражеских солдат, которые вырвались из строя, лишая тех всякой надежды на спасение.
Положение весов удачи, которые только что, казалось бы, так уверенно склонялись в пользу Корсибара, начало быстро меняться.
После того как в атаку пошли всадники Миоля, все войско Корсибара какое то время пребывало на грани полного хаоса. Устрашающая батарея энергометов прекратила огонь: во всеобщей рукопашной схватке стрелки больше не могли отличать своих от чужих; к тому же некоторые из них и сами уже погибли от неполадок в работе своего отремонтированного на скорую руку оружия. И когда извержение молний прекратилось, налетела кавалерия мятежников. Она ворвалась в боевые порядки роялистских войск, неистово рубя направо и налево. В мгновение ока оборона оказалась разрушенной. По всему полю рубили и топтали людей Корсибара. Некоторые, уже не способные подняться, пытались отползти в безопасное место. Другие бежали.
Престимион понял, что наступило время ввести в действие свое секретное оружие.
- Маги! - крикнул он. - Им пора выходить!
И они появились, выйдя из лагеря единой группой: старый как мир Гоминик Халвор, по просьбе Престимиона специально приехавший сюда из Триггойна, его сын Хезмон Горе и еще с дюжину искуснейших волшебников северного города, людей, прославленных во всем мире своими познаниями в тайном искусстве. Все они были облачены в самые торжественные одеяния, при множестве регалий и держали в руках свои орудия.
Когда воины Корсибара увидели, как эта процессия вышла из тыла армии противника, на холме раздался не то крик, не то стон ужаса. Защищенные со всех сторон лучшими из лучших воинами Престимиона, маги шли по сырой равнине. А затем запели трубы, заревели каннивангитали. Волшебники встали в круг, принялись что-то скандировать нараспев, и ввысь взвились языки голубого пламени.
Была уже середина утра; с ясного небосвода на побоище безмятежно смотрело солнце. Но через мгновение небо начали заволакивать густые облака, солнце потускнело, а затем на поле битвы опустилась непроглядная тьма, какая бывает разве что в безлунную полночь. Уже за десяток шагов от собственного носа нельзя было ничего разглядеть.
Люди Престимиона знали заранее о том, что такое должно свершиться. Но противники не имели об этом ни малейшего представления, и в их рядах началась паника.
- Пора! - крикнул Престимион. - Пора! Вперед, на холм, и разорвем их в клочья!
На всем протяжении поля битвы пораженные суеверным страхом воины Корсибара забывали об остатках дисциплины и боевой выучки, метались в ужасе, спотыкаясь о лежавшие на земле тела, а над всем этим разносились призывы командиров армии мятежников: - Вперед! Вперед! Вперед! Вперед!
Гиялорис во мраке увидел перед собой пятно, которое казалось даже еще темнее, чем окружающая мгла. Когда его глаза привыкли к темноте, опустившейся на поле битвы, он понял, что сгусток мрака перед ним высоченный и широкий, как стена, человек и что это не кто иной, как его старый недруг, жестокий Фархольт.
