Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя
«Слишком далеко. Но всё же это она, Лингана».
Это был первый совершенный им Прыжок, и он прошёл успешно.
Двенадцать
ПРИБЫТИЕ АВТАРХА
Автарха Линганы, казалось, занимает какая-то мысль.
— И вы ждали сорок восемь часов, чтобы сказать мне об этом, — сказал он.
Ризетт вяло возразил:
— Но, сэр, не было никакой необходимости сообщать вам об этом раньше. Если бы мы беспокоили вас по всякому пустяку, ваша жизнь давно превратилась бы в сущий ад. Сейчас мы сообщаем вам об этом, потому что не можем сами принять решение. Это подозрительно, а в нашем положении мы не можем допускать ничего подозрительного.
— Повторите мне всё, что вам известно.
Автарх задумчиво смотрел в окно. Окна были самой большой достопримечательностью линганийской архитектуры. Они были средних размеров, невероятно чистые и прозрачные; не столько окна, сколько линзы, отражающие во все стороны свет и открывающие перед любым взглядом великолепную панораму.
Из дворца Автарха была видна часть освещенного солнцем горизонта. Когда солнце оказалось непосредственно напротив окон, они автоматически открылись.
Теория, что архитектура планеты вполне соответствует месту планеты в Галактике, вполне оправдывала себя в отношении Линганы.
Как и окна, Лингана представляла собой весьма живописное зрелище. Это была «планета-государство», в своё время достигшая стабильного экономического и политического развития. В то время как политическая жизнь соседних планет всё время менялась, Лингана веками оставалась тем, чем и была, — просто обитаемым миром. Её стратегическое положение оказалось весьма важным. Именно поэтому она захватила в свои руки торговую монополию. Со всех концов Галактики везли сюда минералы, мясо, зерно, а также продукцию машиностроения, медикаменты, готовые продукты переработки и многое другое.
Из своих окон Лингана видела всю Галактику, хотя и стояла несколько особняком.
Не отводя взгляда от окон, Автарх сказал:
— Начнем с почтового корабля. Где он впервые встретился с гостями?
— Менее чем в ста тысячах миль от Линганы. Точные координаты не имеют значения. С тех пор мы следим за ними. Сейчас они находятся на орбите над планетой.
— Они не приземляются? Ждут чего-то?
— Да.
— Как вы считаете, долго ли они намерены ждать?
— Боюсь, что нет. Мы тщательно наблюдали, но они не посылают никаких сигналов.
— Отлично, — сказал Автарх. — Прервемся на минуту. Они остановили почтовый корабль, что, безусловно, является нарушением нашего Договора о Взаимодействии с Тиранией.
— Я сомневаюсь, что они тиранийцы. Их действия скорее похожи на действия заключенных, бежавших из тюрьмы.
— Возможно, таким образом они пытаются сбить нас с толку. В любом случае, всё это направлено лишь на одно: они хотят встретиться со мной.
— Да, они настаивают на встрече с Автархом.
— Больше ничего?
— Больше ничего.
— Они не входили в почтовое судно?
— Нет. Мы всё время прекрасно их видим. За штурвалом находится молодой человек аристократической наружности. Он попросил передать вам одно слово: «Джилберт». Говорит это вам что-нибудь?
Автарх, как бы не слыша вопроса, продолжал смотреть в окно. На Лингане не всегда царила власть Автархов. Когда-то ею управляли различные династии мелких удельных князьков. Это были сплошь аристократические семьи. Они были чрезвычайно богаты, и их мало волновали проблемы землевладения.
Из-за этого Лингану постигла обычная в таких случаях участь. Власть переходила от одной семьи к другой. Интриги и дворцовые перевороты стали хроническими, так что если Родия была образцом политической стабильности, то Лингана могла служить образцом беспорядка и анархии. «Безалаберный, как Лингана», — говорили люди.
Соседние планеты объединились в группы и становились могущественнее, а на Лингане гражданская война становилась неуправляемой. Поэтому соседи путем долгой цепи интриг заменяли многих князьков одним сильным правителем, сосредоточив в одних руках всю власть.
При Автархии Лингана укрепилась и стабилизировалась. Даже Тирания относилась к ней с некоторым почтением. В то время как другие планеты Королевств Космической Туманности уже давно были верными вассалами Тирании, Лингана подписала с ней Договор о Взаимодействии, теоретически дающий обеим сторонам равные права.
Автарх правильно оценивал ситуацию. Он знал, какую опасность несет для грядущих поколений Тирания. И сейчас появление тиранийского корабля могло стать началом конца, началом полного краха.
Он спросил:
— На корабле есть солдаты?
— Очевидно, нет. Массометр показывает присутствие всего троих.
— И что же ты предлагаешь?
— Не знаю. Единственный известный мне Джилберт — это Джилберт из Хенриадов с Родии. Вы знакомы с ним?
— Я видел его во время моего последнего визита на Родию.
— Вы, конечно, ничего ему не рассказывали?
— Конечно.
Глаза Ризетта округлились.
— Возможно, это ловушка, и Джилберт используется в качестве приманки.
— Я думал об этом. Конечно, прибытие корабля подозрительно. Меня долго не было на Лингане, и я вернулся только на прошлой неделе, а через несколько дней опять собираюсь уезжать. Они застали меня именно тогда, когда меня МОЖНО БЫЛО застать.
— А может, это совпадение?
— Я не верю в совпадения. Но есть способ проверить наши подозрения. Я посещу это судно. Один.
— Это невозможно, сэр. — Ризетт был ошеломлен. Его лицо покраснело до такой степени, что приняло почти малиновый оттенок.
— Ты споришь со мной? — раздражённо спросил Автарх.
И именно потому, что он был Автархом, Ризетт сказал:
— Как вам будет угодно, сэр.
Пассажиры «Беспощадности» вот уже два дня болтались на орбите.
Джилберт, наблюдавший за Линганой, был твёрдо уверен, что за ними тоже установлено постоянное наблюдение. Байрон, бреясь, выслушивал его доводы по этому поводу.
Добрившись, он осмотрел своё лицо в зеркале, и тут в дверном проёме возникла Артемида.
— Я думала, ты собираешься спать.
— Я спал, — ответил он, — а потом проснулся. — Он посмотрел на неё и улыбнулся.
Она потрогала его щеку:
— Ты выглядишь сейчас как восемнадцатилетний. Они всё ещё наблюдают за нами?
— Да. Неужели это тебя беспокоит?
— Я нахожу, что это глупо.
— Можешь объяснить почему, Арта?
— Почему бы нам не приземлиться на поверхность Линганы?
— Мы подумаем об этом. Пока что мы не готовы для подобного риска. Лучше всё же немного подождать.
