Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя
— Да, я думаю! Двадцать лет — не такой большой срок, чтобы организовать бунт против планеты, правящей пятьюдесятью системами. Я был там в момент зарождения мятежа. Всё это время, я уверен, они не переставали готовиться к схватке. Они создавали новые корабли, разрабатывали более совершенное оружие, готовили людей к нападению. Только в видеотриллерах люди сразу же кидаются в бой. На самом деле оружие создают сегодня, усовершенствуют завтра, а используют только послезавтра. Для этого нужно время, Байрон, и люди из восставшего, мира должны быть полностью уверены в своей готовности перед тем, как начать. У них не будет возможности пытаться дважды. И потом, что ты называешь «происшествием»? Корабли тиранийцев исчезали, и их никогда не удавалось найти. Космос велик, скажешь ты, и они могли просто теряться, но что, если все они были захвачены мятежниками? Два года назад такое произошло с «Неутомимым». Они сообщили, что к судну приближается странный предмет — и больше о корабле никто не слышал. Возможно, это был метеор… Ну, а если нет? Поиски длились много месяцев, но никто не смог найти судно. Я думаю, оно в руках мятежников. «Неутомимый» был новым кораблем, экспериментальной моделью. Это как раз то, что им нужно.
— Почему же ты, оказавшись там, не остался?
— Думаешь, я не хотел? У меня просто не было выбора. Когда они думали, что я без сознания, они говорили открыто, — и я многое понял. Они в то время только начинали, и излишняя реклама лишь помешала бы им. Они знали, кто я. Знали они и то, что, если я не вернусь на Родию, меня будут тщательно искать — и, возможно, обнаружат их. Они не хотели рисковать, и поэтому было решено вернуть меня на Родию. Что они и сделали.
— Что? — вскричал Байрон. — Но ведь это было ещё большим риском! Как же они это сделали?
— Не знаю. — Джилберт запустил пальцы в волосы и устало посмотрел на юношу. — Думаю, они усыпили меня. Этот период полностью стерт в моей памяти. Я только помню, что открыл глаза и обнаружил, что вновь нахожусь на борту «Кровопийцы»; я дрейфовал в космосе, приближаясь к Родии.
— А твои погибшие спутники? Они всё ещё были на борту?
— Да, они всё ещё лежали на борту.
— Оставались ли на корабле какие-нибудь признаки того, что ты побывал в мятежном мире?
— Никаких. Исключая, конечно, мою память.
— А как ты узнал, что приближаешься к Родии?
— Никак. Массометр показывал, что я нахожусь вблизи планеты. Я вновь воспользовался радио, и ко мне подлетел родийский корабль. О случившемся со мной я в тот же день рассказал Тиранийскому наместнику. Конечно, я не обмолвился ни словом о мятежном мире. Я лишь сказал, что корабль столкнулся с метеором после последнего Прыжка. Я не хотел, чтобы они поняли: мне известно, что корабль может совершать Прыжки автоматически.
— Как ты думаешь, известен ли жителям мятежного мира этот факт? Ты говорил им об этом?
— Нет, я не говорил им об этом. У меня не было такой возможности. Ведь я пробыл там очень недолго. Я имею в виду, пробыл в сознании. Но мне совершенно неизвестно, как долго я был без сознания, а также — что им удалось обнаружить самим.
Байрон размышлял. «Беспощадность» может двигаться со скоростью десять тысяч миль в час. Звёзды — тяжелые, яркие и неподвижные — гипнотизировали Фаррилла.
Он спросил:
— Так что же нам делать? Ведь ты не знаешь, где находится этот мятежный мир.
— Не знаю. Но я предполагаю, кто может знать. Я почти уверен в этом.
— И кто же это?
— Автарх Линганы.
— Линганы? — удивился Байрон. Он когда-то слышал это название, но не помнил, в связи с чем. — Почему именно он?
— Лингана была последним Королевством, капитулировавшим перед Тиранией. Она, можно сказать, не так порабощена, как другие. Разве в этом нет скрытого смысла?
— Возможно, ты и прав, но…
— Если тебе нужен другой довод, то этим доводом станет твой отец.
— Мой отец? — На мгновение Фаррилл забыл, что его отец мертв. Он как бы увидел его своими глазами, большого и сильного, но тут же опомнился, и внутри его разлился неприятный холодок. — Какое отношение имеет к этому мой отец?
— Шесть месяцев назад он гостил при дворе. Я сделал некоторые выводы по поводу его намерений. Кроме того, я подслушал некоторые его разговоры с моим кузеном Хенриком.
— Ох, дядя, — укоризненно вздохнула Артемида. — Ты не Имел права подслушивать частные разговоры отца.
— Конечно, нет, но это было восхитительно и, как выяснилось, полезно.
Байрон прервал их:
— Погоди. Ты говоришь, мой отец был на Родии шесть месяцев назад?
— Да.
— Расскажи мне о нём. Интересовался ли он коллекцией примитивизма Хенрика? Когда-то ты рассказывал, что у Правителя есть большая коллекция материалов о Земле.
— Конечно. Коллекция очень знаменита, и её посещают многие. В их числе был и твой отец. Да, я помню это очень хорошо. Он провёл там почти целый день.
Именно полгода назад отец в первый раз попросил сына о помощи.
— Думаю, сам ты хорошо знаком с коллекцией, — сказал Байрон.
— Разумеется.
— Есть ли там что-то, позволяющее предположить, что на Земле существует документ большой военной ценности?
На лице Джилберта отразилось непонимание. Байрон продолжил:
— Где-то в последних столетиях доисторической Земли должен был существовать такой документ. Могу сказать только, что мой отец считал его самой большой ценностью в Галактике — и самой смертоносной. Я должен был раздобыть его, но мне пришлось слишком неожиданно покинуть Землю, да и в любом случае, — его голос сорвался, — отец слишком быстро умер.
— Не знаю, о чём ты говоришь, — взгляд Джилберта был всё ещё отсутствующим.
— Ты не понимаешь. Первый раз отец упомянул о документе шесть месяцев назад. Он должен был узнать о нём именно здесь, на Родии. И ты ничего не можешь мне об этом рассказать?
Но Джилберт только отрицательно покачал головой.
— Хорошо, продолжай свой рассказ, — бросил Байрон.
— Они говорили об Автархе Линганы, твой отец и мой кузен. Из их слов мне стало ясно, что Автарх возглавлял заговор. А потом сюда прибыла миссия с Линганы во главе с самим Автархом. Я рассказал ему о мятежном мире.
— Ты только что утверждал, что никому об этом не рассказывал!
— Кроме Автарха. Я ДОЛЖЕН БЫЛ знать правду.
— Что же он тебе ответил?
— Практически ничего. Но для него это явно была не новость. Возможно, он не доверял мне. Ведь я мог работать на Тиранию. Откуда ему было это знать? Но всё же он не захлопнул передо мною дверь. Это наш единственный шанс.
— Да? — переспросил Байрон. — Тогда летим на Лингану. Одно место, я думаю, стоит другого.
