Фрэнк Герберт - НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений
Как бы случайно, с чисто дельфиньей усмешкой, Лэрри вытянул одеревеневший палец и ткнул им в грудь Кзанола.
Тридцать четыре часа одиночное судно кружило над Плутоном — это было слишком долго. Гарнер и Месней проспали поворот и не заметили, как актимическая полоса одноместного судна промелькнула на экране видеоскопа. Между кораблями почти не было переговоров. Разговаривать стоило большого напряжения для всех, так как каждый из пяти мужчин знал, что битва близка, и никому не хотелось намекать о такой возможности. Теперь корабль Льва был виден на экране видеоскопа даже с выключенными двигателями. Люк был начеку, хотя и дремал, — да, он был настороже, зная, что спит, — и наблюдал через веки, которые казались наждачной бумагой. Наконец Люк произнес магические слова:
— Они не блефуют.
— Отчего такое внезапное решение?
— Это ужасно, Ллойд, Блефуя или нет, флот взлетел бы сразу после того, как был найден усилитель. Чем больше они ждут, тем выше наша скорость, тем более точной будет наша атака. Они находятся внизу слишком долго. Ими завладел пришелец.
— Я все время думал так же. Но почему он не взлетает?
— На чем? На Плутоне нет ничего, кроме одноместных кораблей. Он управлять ими не может. Чужак вынужден ожидать нас.
Совещание принесло для всех большое облегчение. И оно дало результаты. Первым выяснилось, что Вуди Атвуд провел тридцать часов, стоя в воздушном тамбуре "Иво Джима".
Четырех миллионов почтительных миль было вполне достаточно для флота Пояса. Их будет достаточно и для Гарнера. Его корабль и другое судно произвели легкое торможение в пространстве. Третий корабль отклонился от них и находился на несколько сотен миль выше поверхности, по-прежнему скрытой туманом.
— Забавно, — сказал Смоки. — Каждый раз, когда ты решаешь пожертвовать одним из кораблей, это оказывается судно Пояса.
— А какое судно использовал бы ты, старина Смоки?
— Не дури меня своей логикой.
— Слушайте, — оборвал их Месней.
Слабо, но ясно, радио издавало нарастающий и спадающий визг, подобно сирене при воздушном налете.
— Это сигнал бедствия ЛЕНИВОЙ ВОСЬМЕРКИ, — сказал Андерсон.
Номером шестым был теперь робот. Контролер двигателя "Хайнлайна" управлял одноместным кораблем, и Андерсон перевел внимание на кнопки управления соплами. Он натянул дроссель подачи топлива, наблюдая за экраном "Хайнлайна", который передавал через телескоп информацию с шестого номера. Конечно, они воспользовались одноместным кораблем. Двухместное земное судно было именно тем, в чем так отчаянно нуждался инопланетянин.
— Хорошо, а нам удастся опустить корабль?
— Сначала посмотрим, все ли в порядке со Львом, — предложил Вуди.
Андерсон подвел одноместный корабль туда, где ведущее судно описывало круги над Плутоном, затем выключил двигатель и использовал позиционные сопла для сближения. Наконец, ан и четверо других смотрели прямо через усыпанные трещинами, зазубренные соколки рубки управления. На металлических краях остались раскаленные пятна. Лев был там — фигура в высоком, узком, бронированном скафандре, но он был неподвижен. Он был либо мертв, либо парализован.
— Сейчас мы ничего не можем для него сделать, — сказал Смоки.
— Да, — ответил Люк. — Нет смысла откладывать страшный миг. Опускайся!
Сигнал бедствия шел из зоны непрерывного снегопада.
Никогда в жизни Андерсон не работал так напряженно. Непрерывно бормоча что-то себе под нос, он держал корабль неподвижным в миле над сигналом бедствия, в то время как снег испарялся и освобождал дорогу. На экране "Хайнлайна" была только мгла, а затем лишь туман.
Он включил инфракрасный прожектор, это помогло, но не очень. Смоки вздрагивал от слов, которые срывались с уст Андерсона. Внезапно тот замолк, и все пятеро склонились вперед, чтобы видеть лучше.
Из льда торчало "Золотое Кольцо".
Андерсон повел корабль вниз настолько плавно, что только он один и догадывался об этом. В момент касания весь корабль зазвенел, как медный колокол. Картинка на экране резко задрожала.
В наступившей тишине все смотрели на двуногую фигуру, которая болезненно карабкалась через помост воздушного тамбура "Золотого Кольца". Она сорвалась вниз и поползла к ним сквозь пелену снега.
Новобрачник больше не был космическим кораблем, его переделали в зал совещаний и полевой госпиталь. И в первую очередь именно в госпиталь, так как из десяти человек, сидящих друг перед другом вокруг покрытого крепом стола, только двое были полностью здоровы.
Лэрри Гринберг, волоча на каждом плече тринтанские скафандры, обнаружил, что "Золотое Кольцо" почти занесено льдом. Зеркальная оболочка над кораблем была в двадцать футов толщиной. Ему с трудом удалось прожечь дорогу сварочным аппаратом своего костюма, и когда он вскрыл люк воздушного тамбура, его пальцы на руках и ногах были обморожены. Почти три дня он ждал первой помощи и был мало обрадован, когда нашел шестой номер пустым. Но он передал свое сообщение зрителям, которые появились на экране судового видеоскопа. Опасности нет, можно садиться.
Вся работа выпала на долю Смоки Петропоулоса и Вуди Атвуда, так как только они были способны на это. Они перевезли в двухместных кораблях парализованных пилотов Пояса, Четверо не могли пошевелить ничем, кроме глаз, но теперь к ним возвращался голос. Руки, запястья, ноги и шея Льва обгорели, и кожа была покрыта волдырями. Охладительная система его скафандра не могла справиться с жаром во время тех секунд погружения в пылающие газы. Если бы слой не оказался таким тонким, пластиковые соединения воздухоподачи и охладителя наверняка бы сплавились — именно так через несколько лет он снова и снова будет с волнением рассказывать слушателям. Но это будет позже. А пока другие вспоминали, как все они надели скафандры, поскольку были вынуждены разбить обзорные стекла. Они говорили о том, что если бы Смоки и Вуди не нашли их, они умерли бы от голода в своих кораблях. Но теперь все были в безопасности.
Гарнер и Андерсон почти преодолели свой паралич, который проявлялся только в смущающей потере координации.
— Итак, мы сделали это, — сказал Люк, оглядев с улыбкой компанию. — А я боялся, что Последняя война начнется с Плутона.
— Мы тоже, — ответил Лев. Его едва было слышно. — Мы боялись, что ты не поймешь намек, когда мы не отвечали на твои вызовы. Ты мог решить, что это какой-то глупый обман. — Он закрыл глаза и сжал губы, отметая воспоминания. — А теперь к делу: что мы решим с пространственным костюмом?
Он завладел вниманием каждого. Это был зал совещаний, а костюм стал основной темой обсуждения.
