Станислав Лем - Сказки роботов. Кибериада
ГОСПОДИН ГОРДОН. Сам себя отправил? Зачем?
ИНСПЕКТОР ДОННЕЛ. Об этом мы можем только догадываться. Я подозреваю, что ящик прибудет по адресу, который он сам себе предварительно наметил.
ГОСПОЖА ГОРДОН. И этот адресат примет его?.. Как же так?
ИНСПЕКТОР ДОННЕЛ. Да вот так. Отправитель фиктивный. В один прекрасный момент по некоему адресу приходит заказная посылка — робот. Получатель, который его не заказывал, звонит в бюро по найму и говорит, что не будет это оплачивать, а в бюро отвечают, что они знать ничего не знают. Тогда этот человек, видя, что робот ему достался даром, как презент, сидит себе да помалкивает. Ведь робот хороших денег стоит!
ГОСПОДИН ГОРДОН. Почему бы об этом не сообщить в печати?
ИНСПЕКТОР ДОННЕЛ. Потому что это ничего не даст. Робот хитер — он тут же придумает новый способ бегства. Мы предпочитаем действовать скрытно. Еще немного, и он окажется под замком.
Возвращается Клемпнер.
ИНСПЕКТОР ДОННЕЛ. Можете быть уверены, господа, что мы его в конце концов поймаем. Как и того, другого, что отличился тяжкими преступлениями на юге страны. А ведь то был не обыкновенный робот, он представлял собой особый электронный мозг для прогнозирования погоды. Одним словом — метеорологический автомат. Он оказался поистине электрическим гением финансовых операций! Под вымышленным именем открыл счет в банке, просчитывал вероятность выигрышей на бегах, играл и, разумеется, выигрывал, а деньги помещал на банковский счет. Но это еще не все!
ГОСПОДИН ГОРДОН. Что же он еще сделал?
ИНСПЕКТОР ДОННЕЛ. За прежнее его нельзя было осудить. В конце концов, каждый может играть на бегах. Но он заделался таким сибаритом, что ему расхотелось предсказывать погоду. Для этого он нанимал людей, платил им, а сам целиком предался азартным играм.
ГОСПОЖА ГОРДОН. Это действительно невероятно интересно, и мы бы слушали вас всю ночь. Но уже поздно… Ричард!..
ГОСПОДИН ГОРДОН. Да, дорогая…
КЛЕМПНЕР. О, не уходите, господа! Сейчас только двенадцать…
ГОСПОЖА ГОРДОН. Нет-нет, мы не можем… Дети остались одни с роботом.
ГОСПОЖА ДОННЕЛ. До свидания!.. Было очень мило…
ГОСПОДИН ГОРДОН. Так, значит, вы мне приносите рукопись послезавтра?
КЛЕМПНЕР. Как и обещал.
ГОСПОДИН ГОРДОН. Думайте уже и о следующей книге, господин Клемпнер!
КЛЕМПНЕР. Да я и вправду ни о чем другом не думаю! Доброй вам ночи!
IV
Раннее утро. Клемпнер спит. Граумер входит на цыпочках. Открывает шкаф, достает сорочку, нижнее белье, костюм и выходит. Спустя минуту возвращается, вытаскивает из шкафа обувь и с шумом роняет один ботинок.
КЛЕМПНЕР. Что за грохот? Граумер, угомонись! У меня голова раскалывается. Принеси кофе!
ГРАУМЕР. Я же вас вчера предупреждал…
КЛЕМПНЕР (садясь на постели). Хватит с меня этих проповедей! Сию минуту принеси мне кофе и минеральную воду! И оставь ты эти ботинки!
Граумер ставит ботинки у шкафа и выходит. Клемпнер, накинув халат, идет в ванную. Он возвращается с головой, обвязанной мокрым полотенцем, входит в кабинет. Граумер приносит кофе. Клемпнер пьет стоя, подходит к письменному столу и ворошит утреннюю почту.
КЛЕМПНЕР. Что это?
ГРАУМЕР. Утренняя почта, осмелюсь заметить.
КЛЕМПНЕР. Хороша почта! Одни счета!.. Семь килограммов очищенного угля… фосфор… сера… Что все это значит? Граумер!
ГРАУМЕР. Слушаю вас!
КЛЕМПНЕР. И десять литров физиологического раствора… (Берет другой счет.) А это что еще?! Натуральный скелет, полированный, рост один метр семьдесят четыре сантиметра, восемьдесят шесть долларов… Скелет?! Граумер?!
ГРАУМЕР. Я слушаю!
КЛЕМПНЕР. Что все это значит? Что это за счета? Почему ты молчишь?
ГРАУМЕР. Да так, пустяки. Это мое маленькое хобби. В свободное время я занимаюсь экспериментированием. Невинная забава. Это у меня осталось с тех пор, когда мы с покойным профессором сделали открытие, за которое он получил Нобелевскую премию…
КЛЕМПНЕР. Хобби? Экспериментирование? Без моего на то разрешения? Граумер, что ты, собственно, себе думаешь? И я еще должен оплачивать эту твою фанаберию?!
ГРАУМЕР. У каждого ведь, господин хозяин, могут быть свои маленькие развлечения…
КЛЕМПНЕР. Хватит! И чтобы это больше не повторялось!
ГРАУМЕР. В этом вы можете быть уверены.
Клемпнер выходит. Из ванной доносится шум воды. Граумер быстро входит в спальню, выносит оттуда носки, ботинки и галстук. Едва он уходит, возвращается Клемпнер. Через минуту из открытых дверей спальни слышится его голос.
КЛЕМПНЕР. Граумер! Граумер!
ГРАУМЕР (входя). Слушаю вас.
КЛЕМПНЕР. Где моя сорочка в голубую полоску?
ГРАУМЕР. В прачечной.
КЛЕМПНЕР. В прачечной? Да ведь я ее вообще не носил, она еще вчера тут лежала! И коричневого галстука нет.
ГРАУМЕР. Наденьте серый в зеленую крапинку.
КЛЕМПНЕР. Перестань диктовать, что мне носить! Так что с этой сорочкой?
ГРАУМЕР. На ней было пятнышко.
КЛЕМПНЕР. Пятнышко? Интересно. Я не заметил никакого пятна. (Идет в кабинет в брюках и рубахе, завязывая на ходу галстук.) Который час? Уже одиннадцать! Хорошенькое дело, ведь в двенадцать я должен представить Гордону план нового романа! Граумер!
ГРАУМЕР. Я слушаю!
КЛЕМПНЕР. Мне надо быстренько набросать этот конспект. Мы начали вчера о нем говорить. Что там было?
ГРАУМЕР. Вы сказали, что один человек убивает старую богатую тетку, после которой он должен унаследовать…
КЛЕМПНЕР. Правда! Вспомнил! Свидетелем убийства оказался робот. И убийца должен убрать этого робота, который для него опасен. А как лучше всего убить робота? Ты должен в этом разбираться.
ГРАУМЕР. Это довольно трудно. Я советовал бы иначе построить сюжет. Один робот прислуживает недоброму человеку, старается изо всех сил, но все напрасно. Человек все время придирается к нему. Доведенный до крайности, робот вливает в кофе, который подает хозяину на завтрак, яд — двадцать капель аконита. Нехороший человек умирает. Тогда робот решает совершить доброе дело, чтобы уравновесить недоброе…
КЛЕМПНЕР. Можешь не стараться дальше. Это абсолютный бред. В каждом сюжете должна быть хотя бы видимость правдоподобия. Кроме того, мой дорогой, ты начинаешь повторяться. Аконит уже однажды у меня был, в последней книге. По твоему же совету.
ГРАУМЕР. А чему это мешает? Аконит очень хороший яд, уверяю вас.
КЛЕМПНЕР. Ну уж нет. Спасибо тебе за такую помощь. Можешь идти.
Граумер уходит.
